Вад Капустин - Орки плачут ночью
-Успокойся, старик, не делай глупостей, – бросил Сыромятину «кот». – Это местный, абориген.
-Как местный? – не поверил старший патрульный. – Ты что несешь, Жарко! Он сам мне признался, что прибыл с Земли.
-Ну да, дети артефактов, ты что, не слышал? – непонятно объяснил шерстистый тип со странным именем Жарко. – Мужик совершенно не в курсе.
-Черт, – на лице Сыромятина появилась извиняющаяся улыбка, и оружие куда-то исчезло из его руки. – Прости, старик, погорячился.
Они с «котом» отошли в сторону и до Севки донеслись обрывки разговора:
-Ключевая фигура?
-Нет. Дестабилизирующий фактор.
-Ликвидировать?
– Надо убрать. Такого нельзя оставлять на планете…
-Да я вообще не могу поверить!…
-Не нам принимать решение!
Неизвестно до чего договорившись, китежане вернулись к кораблю-пирамидке. Севка, насторожившись, принял боевую стойку, но Никита лишь белозубо улыбнулся, сразу став похожим на голливудского киногероя.
-Так ты говоришь, тебе явился Великий отец? – поинтересовался он. – Своими глазами видел?
-Как тебя! – Мясоедов в нескольких словах описал седовласого странника. – Подсел к костру, послушал музыку, пообещал подарок. Что-то еще о проклятии сказал, сейчас уже не помню.
-Похоже, он сам приходил. Любимый фокус Миклоша, – задумчиво пробормотал Жарко. – А может быть, и Влад, под личиной.
-Ясно, что не Ксения, – хмыкнул Сыромятин. – Непонятно другое – как вообще он это проделал? На что замкнул отключение глушилки? Это ведь не так просто, даже для Миклоша. Он тебе что-нибудь давал? – спросил он Мясоедова. – Ну, предмет какой-нибудь?
-Нет, – уверенно припомнил Севка. – Только сказал, что музыка понравилась, и про подарок.
Китежане, переглянулись и замолчали, о чем-то задумавшись. Севка, не удержавшись, поинтересовался у Никиты:
-А это оружие у тебя и в самом деле бластер?
-Бластер? – удивился Сыромятин и уставился на серую трубку, которая вновь появилась в его руке. – Чудак! Еще скажи, плазмоган! Обычный парализатор. Стандартное оружие патрульного.
-Парализатор? – в свою очередь удивился Мясоедов. – А почему не… Никита понял его сомнения:
-Не беспокойся. Эта штука сшибает с ног не хуже любого бластера. Только вот после нее, – усмехнулся патрульный и незаметным для глаз движением убрал парализатор, – человек через пару часов снова бегает на своих ногах. Сам понимаешь, после бластерного удара никто уже больше никуда не побежит.
Обрадовавшись возможности получить хоть какие-то ответы, Мясоедов задал следующий вопрос.
-Слышь, а что такое вообще эта мана? Та штука, которую я гнал? – спросил он.
-Разновидность психофизического излучения, повышающая экстрасенсорные способности. Ну, энергия разума, можно сказать, – заметив недоумение полуорка, пояснил Ник. – На некоторых планетах образует сильный естественный фон, например, у нас, на Буяне. Иногда приходится даже глушить, как здесь, на Кьяре.
-А…
Задать следующий вопрос Мясоедову не удалось. Двуногий кот наконец прислушался к разговору и одернул товарища:
– Хватит болтать. Нам пора. Никита снова протянул Севке руку, уже на прощанье:
-Извини, друг, ошибочка вышла. Еще увидимся. Нам кое с кем посоветоваться надо. Бывай! Лишнего только не болтай, – добавил он, оглянувшись.
Чужаки подошли к кораблю и исчезли. Мясоедов потер глаза, но это не помогло. Поляна была совершенно пуста. Казалось, что встреча с космонавтом и разговор чужаков о ликвидации его, Мясоедова, просто приснились.
Оркский вожак пожал плечами и отправился в лагерь. Сил удивляться больше не оставалось. Хотелось только упасть у костра и заснуть.
-Бродят тут без конца, спать не дают, – встретило его в лагере тихое ворчание Марка. – Никак не угомонится!
Севка услышал и грустно усмехнулся – трудно было поверить, что история с магическим проклятием Кьяры заканчивалась настолько прозаически. Конечно, надо было бы задать магу несколько прямых вопросов, в том числе, о бластерах, о Буяне, и о космических пришельцах, но неожиданно навалившаяся усталость заставила отказаться от этой мысли. Завтра. Все завтра! А сейчас спать.
Глава 18
Все дороги ведут в Хран
Нам любые дороги дороги… Бременские музыканты
Следующий день, как обычно, начался нестерпимо рано – Севка уже устал повторять, что утро добрым не бывает. Поспешные сборы и хлопоты почти вытеснили из памяти вчерашние загадки. После короткой утренней пробежки к ручью Мясоедов поспешил вернуться в лагерь.
Севке показалось, что, увидев вожака, Гуррхх издал что-то вроде облегченного вздоха. «Боялся, что опять не вернусь», – догадался полуорк. Он вспомнил руянские приключения и вчерашние загадочные встречи. Все это казалось сейчас таким бесконечно далеким, как будто прошли годы и месяцы. А ведь он на Кьяре едва ли неделю!
А сейчас его доставали эльфийские интриги, гномские трупы, сигнальные стрелы, наблюдательские провокации, Великие отцы, магия, космические пришельцы – запутанная кьярская политика, в которой он ничего не смыслил, но должен был обязательно разобраться, потому что от этого зависела судьба племени, да и его собственная.
С каким наслаждением Севка сейчас просто набил бы кому-нибудь морду. Причем, все равно кому. Вот только если бы этим можно было решить хоть одну из его проблем! Но вчерашним решением удержаться от мордобоя можно было только гордиться. Можно было, но не хотелось. «Noblesse oblige – происхождение обязывает» – говорила Анна Николаевна. Назвался Пророком, подавай пример! Интересно, к чему его обязывает оркское происхождение?
Мясоедов огляделся в поисках волшебника, но тот держался поодаль, и поговорить толком не получилось.
С утра вместе с Гуррххом Севка организовал орков на поиски Влака и самолично обследовал весь Волчий Лог под скептическим взглядом возмущенного подобным недоверием мага. Больше всего, он боялся найти истыканное стрелами безжизненное тело. Однако никаких следов мальчишки никто обнаружить не сумел. Зато нашлось немало следов пребывания эльфов, в панике удиравших от воздушного огня, бросая самое дорогое.
Севка с интересом прислушивался, как слегка оживившийся Мэн с пикантными подробностями объясняет оркам, для чего служат некоторые брошенные врагами предметы. Несмотря на общее нерадужное настроение, объяснения встречались дружными взрывами хохота. Севка подозревал, что речь идет всего-навсего о салфетках и туалетной бумаге, но, сгорая от любопытства, и не имея возможности отвлечься от поисков, поклялся себе чуть позже выпытать у полуэльфа причины неумеренного веселья. Разведчики пока не вернулись, и племя готовилось отправиться в поход. Ждали только его приказа.
