Александр Прозоров - Золото мертвых
Словно в подтверждение слов старого князя, по палубе ушкуя застучали короткие, оперенные в два хвоста, стрелы. Кто-то вскрикнул от боли, корабль вильнул. Наверное, ранили кормчего. Парус, потеряв ветер, заполоскался, судно ощутимо клюнуло носом, теряя скорость.
– В общем, закон – тайга, – понял Зверев.
– Нас всех перебьют, – покачал головой Друцкий.
– Так я и поверил, – хмыкнул Андрей, подтягивая к себе пищаль и поджигая от свечи уже заправленный фитиль. Рискованно, но что поделаешь? – Пахом, вторую поджигай.
Князь отвалился на спину, вскидывая ствол, чуть оттолкнулся от борта, выскользнул на открытую палубу, навел кончик длинной пищали на бочку средней мачты и нажал на спуск.
Д-дадах!
Чем хорош дробовик – так тем, что из него целиться не нужно. Сноп картечи, расширяясь в полете, цель и сам непременно найдет. От бочки полетели щепы, послышались крики. Андрей юркнул обратно к борту – а на том месте, где он лежал, с гулким стуком выросли толстые палочки арбалетных болтов.
– Хорошо стреляют, сволочи. Пахом, пищаль! – Зверев коротко выглянул наружу. Каравелла под всеми парусами проносилась мимо потерявшего ход ушкуя. Риус, громко ругнувшись, навалился на руль – и судно повернуло пирату под корму. – Молодец, рыжий!
Князь вскинул вторую пищаль, дал выстрел в сторону задней бочки. От нее полетели крупные щепки, шлемы – потом вдруг вывалилось днище, и вниз с отчаянными воплями ухнулись сразу три арбалетчика. Бывших…
Теперь можно было больше не прятаться: передняя бочка закрывалась от ушкуя парусами, оба судна стремительно расходились в разные стороны. Риус сумел не только «потерять» в нужный момент ветер, но и «найти» его, едва понадобилось дать полный ход.
– Пахом, – задул свечу Зверев. – Давай порох. Зарядим, пока тихо.
Он не отрывал взгляда от стремительного корабля с наружными шпангоутами. А там, наконец-то, началась суета, забегали пираты, многие из которых были в кирасах и шлемах. Носовые паруса и часть треугольных сложились, потом раскрылись снова, по другую сторону мачт, и тут же наполнились ветром. Каравелла резко повернула, едва не черпнув бортом воды, снова погналась за ушкуем. Похоже, ростовщик таки продал бандитам потерянного для фирмы богатого клиента.
Дядька принес мешочек зерненого огненного зелья – мерным стаканчиком они засыпали по порции пороха в каждый ствол, прибили его пыжом, поверх отсчитали по восемнадцать свинцовых восьмимиллиметровых картечин – жребия, как называли его мастера пушечных дел. Осталось затолкать несколько гранул в запальное отверстие, подсыпать пороха на полку, и пищали снова были готовы к стрельбе. Каравелла за это время успела сократить расстояние до ушкуя с версты до трех десятков саженей.
– Захар! – развернул плечи князь Друцкий. – Лук мой где?
– Пахом, – тут же встрепенулся Андрей. – И мой тоже неси.
Картечного залпа из лука дать невозможно – но зато бьет он втрое дальше любого дробовика.
– По бочке стреляем? – предложил князь Сакульский.
– По ней, – кивнул князь Юрий Семенович, накладывая на тетиву стрелу с граненым, бронебойным наконечником.
Подобно однострунным скрипкам, запели луки, опустошая колчаны. Попасть на таком расстоянии в маленькую бочку не так просто, как из хорошей снайперской винтовки, но по крайней мере одна из трех стрел цель все-таки находила. Сотню выпустил Зверев, еще сотню – его дядюшка.
На передней мачте каравеллы, естественно, забеспокоились. Щелкнул один арбалет, другой, третий. В мачту ушкуя, в его палубу впилось по болту. И все. Арбалет – не лук, его перезаряжать долго. А в прошитой многими стрелами бочке сделать это уже через несколько минут стало, судя по всему, некому.
Впрочем, арбалетчиков на каравелле хватало и на палубе. Вскоре воздух загудел от поминутно чиркающих над надстройками стрел, и людям опять пришлось прятаться за борта. Стоять остался только рыжий мальчишка – его, как главную ценность, прикрывали щитами двое холопов. В который раз оглянувшись через плечо, он внезапно навалился на руль, рассчитывая опять уйти от преследователей. Однако на судно посыпались «кошки», которые поползли по палубе, вцепились своими когтями в борт, заставляя ушкуй наклониться, притягивая его к себе. Несколько канатов холопы перерубили, пробегая вдоль борта. Один заплатил за отвагу жизнью, получив в грудь арбалетный болт. Однако «кошек» было слишком много, избавиться ото всех не удалось. Андрей поджег от свечи фитили сразу двух пищалей, передал огонь Пахому:
– По ногам стреляй. Иначе только пару передних в кирасах убьем. Звияга! Ко мне ближе держись. Вояка ты не лучший, так что просто спину мне прикрывай.
Холоп кивнул, а Зверев коротко, чтобы не подставиться арбалетчикам, выглянул наружу. Каравелла уже наседала, до нее оставались считанные метры. В промежутках между вантами возвышались трехсаженные дощатые щиты с полуметровым стальным шипом на конце. Штурмовые мостики: шип должен вонзиться в палубу врага и удерживать его рядом, пока идет разборка между командами. Три мостика – три штурмовые команды.
– Пахом, повернись, – присел обратно Зверев. – У тебя в двух шагах за спиной один мостик опуститься должен.
Рядом грозно заорали десятки мужских глоток. По этой команде князь Сакульский вскочил, опуская через борт ствол пищали и одновременно со стуком вонзающегося в палубу шипа нажал на спуск.
Д-да-дах! Сноп картечи прошел на три ладони ниже пояса. Тяжелые свинцовые шарики, разогнанные пороховым дымом, легко пробивали мышцы, защищенные только чулками и парусиновыми штанами, ломали кости, рвали сухожилия, превращали в месиво живую плоть. Андрей еще не успел увидеть вражеских лиц – а половина пиратов из штурмового отряда уже каталась по палубе каравеллы, вопя от боли. Мостик наглухо заволокло белым дымом. Зверев схватил вторую пищаль, пальнул из нее вперед, где по переднему мостику бандиты бежали на выставившего рогатину Юрия Семеновича. Картечь, словно ладошка великана, смахнула четверых пиратов. Самых опасных, в кирасах.
Теперь настало время думать о себе: Зверев бросил бесполезный ствол, сцапал длинным хватом бердыш, рубанул дым перед собой – тоже понизу. Оружие пару раз дрогнуло: похоже, кого-то зацепило. Стук, недовольная ругань – из дыма наконец выскочил бородач в кирасе, в испанском широкополом шлеме, с длинным прямым мячом, и тут же сделал выпад. Андрей поставленным вертикально бердышом отвел удар в сторону, подтоком пробил его ступню, заставив вскрикнуть и на миг потерять внимание, обратным движением резанул поперек лица. Новый спрыгнувший противник оказался бездоспешным – Зверев принял его клинок на бердыш, останавливая, сделал шаг назад, уходя из зоны досягаемости короткого оружия, и прямым уколом пронзил грудь.
