Елена Никитина - Игры Чёрта
Лунный свет, лившийся из окна, прочертил полоску вдоль моей кровати. В палате работал телевизор. Эфир гремел сенсациями: землетрясения, цунами, проливные дожди на Юге Франции. Заморожена работа пятидесяти аэропортов.
В город потихонечку съезжались журналисты, экологи, экстрасенсы, уфологи, выдвигая различные, порой нелепые гипотезы. Местные власти придерживались версии — расширение озоновых дыр, что активно оспаривалось учеными.
Рассматривалось все: от экологической катастрофы до происков инопланетян. Священнослужители призывали людей одуматься, покаяться в своих грехах и встать на путь истинный. Ими рассматривался единственный, по их мнению, верный вариант — апокалипсис, что больше соответствовало сути.
Действие успокоительного заканчивалось, и боль раскатами пронеслась по венам. Я не знала, что может быть так больно! Я плавилась от горя, горела живьем. Хотелось кричать, рвать на себе волосы. Я почти сошла с ума, была на грани этого. Слезы текли по моим щекам; угрызения совести разрывали на части.
Я начала понимать значение слов: «жизнь разделилась на два этапа». Первый этап: Стас, спокойная семейная жизнь, второй этап: Навь, Черт и Демьян. И страшнее всего то, что во втором этапе Демьяна уже не будет. Я не смогу увидеть его, если соскучусь, не смогу сказать то, что еще не успела.
Я вышла из палаты, закрыв за собою дверь. В прохладе пустых коридоров, в тусклом свете приглушенных ламп прятались боль и надежда. Я пыталась попасть в Навь, и уже осмотрела все палаты, осторожно, стараясь не разбудить больных, и каждый раз увидев зеркало, во мне загоралась надежда, я была уверена, что в одном из них появится величественный Калинов Мост. И в то же время с неоспоримой точностью знала — это бесполезно. Кто бы мог подумать, что я так буду рваться туда, где начался самый кошмарный этап моей жизни. Я остановилась у окна, вглядываясь в стылый мрак ночи. Приходилось ли вам оплакивать горячо любимого человека? Когда горе накрывает вас волной скорби, а поделиться вы ни с кем не можете?
— Я найду вход! — прошипела я, разъяренно ударив кулаком о подоконник, едва не сбив горшок с декоративной голубой розой. Прекрасной, таинственной, невозможной… Так же прекрасна и невозможна была моя любовь. И вдруг слух уловил едва заметный шепот:
— Лина…
Сердце возбужденно запрыгало в груди — это голос Демьяна. Я обернулась — никого нет. Теперь еще и галлюцинации. В голове все смешалось, я прислонилась горящим лбом к холодному стеклу. Но спустя секунду снова услышала:
— Лина…
Один раз — это случайность, но два раза — уже закономерность. Я обернулась и осторожно спросила:
— Демьян? Это ты?
И услышала внятный ответ:
— Зеркало в реанимационном отделении.
И я бросилась по коридору к двери, к которой крепился лист с предупреждающей надписью: «Реанимация. Посторонним вход строго воспрещен!»
Повернув ручку, я отдышалась и тихо шмыгнула за дверь. Вдоль коридора тянулись унылые стены, за плотно закрытыми дверьми слышался слабый писк оборудования. Пост медицинской сестры оказался пуст. На всякий случай я заглянула в будку, возможно, вход в Навь там, но разочарованно вздохнула, когда поняла, что ошиблась.
Тогда я начала проверять все палаты по очереди. Пока в одной из них не увидела то, что искала. От облегчения закружилась голова, и я понеслась к висевшему на стене между окнами зеркалу. По мере моего приближения оно темнело, а когда я остановилась, из него с грохотом выскочили ступени, ведущие к древнему мосту. К Демьяну, который стоял на Калиновом Мосту, и с улыбкой на губах протягивал ко мне руки, словно приглашая в свои объятия.
— Демьян, — выдохнула я, чувствуя, как тает на губах родное имя.
И я, не колеблясь, побежала к нему. Демьян не был похож на призрака или зомби из ужастиков. Обычный человек, только очень бледный. Поэтому в голове назревала совершенно сумасшедшая мысль: а может, он жив? Может все, что было, просто дурной сон?
Но в шаге от Демьяна я остановилась. Он не был таким материальным, как показалось сначала. За его спиной клубилась липкая тьма, доказывающая несуразность моих предположений. Она была похожа на огромную пещеру, вокруг которой кружит, извиваясь, мрак вечности.
— Ты…
— Умер, — закончил Демьян мою мысль.
Я не сдержала стон и мгновенно поняла, что никогда не прощу себе его смерть. Оглушенная чувством вины, которое не умела контролировать, я замерла на месте и смотрела на него, переполненная сожалением и любовью.
— Прости! — слова рвались наружу, но боль стремительно нарастала, грозя разорвать тщательно оберегаемое самообладание. Я отвела взгляд от сверкающего зева темного туннеля, склонила голову, ожидая упреков, наказания.
— За что ты просишь прощения? — спросил он.
Не обращая внимания на растерянность и недоумение, я просто смотрела на него, пытаясь запомнить каждую черту любимого лица. Господи! Как произнести роковые слова? Увидеть, как красивое лицо искажается от ненависти, признаться, что если бы не я, он был бы жив, и не потерять рассудок! Мне нужно было только сделать выбор! И он был бы жив!
Пока ураган сожалений и упреков проносился в моей голове, взгляд Демьяна становился понимающим и сочувствующим, но его реакция только усугубила мое горе. Лучше б он кричал и ругал меня.
— Тебя, — начала я, пытаясь справиться с сухостью во рту. — Убило Искажение Судеб?
Он кивнул.
— Тогда почему ты ведешь себя так, словно я здесь не при чем?
Раскаяние, бурлившее в моей душе, рвалось на свободу, грозя обрушиться на него потоком еле сдерживаемых слез. И он откликнулся на мою молчаливую просьбу, сделал шаг и стремительно обнял меня. Демьян грустно улыбнулся, мое сердце заколотилось, когда я посмотрела в его глаза. Он, словно не удержавшись, протянул руку и коснулся моего лица.
— Ты скоро все узнаешь. Многое поймешь.
— Не могу дождаться, когда все это закончится, — на самом деле я хотела спросить: закончится ли все это вообще? Но я не смогла ужиться с мыслью, что Игра может продолжиться.
— Знаю, но тебе следует довести все до конца, — шепнул он и провел ладонью по моим волосам, его рука перебралась к моей шее, погладив ее едва заметным движением. — Меня вернет к жизни Первородная Сила. Ты сможешь прочесть это заклинание?
— Какое заклинание?
— Ты призовешь Мрак.
Глава двадцать первая
Время остановилось. Мое сердце перестало биться. Капли водопада замерли в воздухе.
Все снова пришло в движение, когда в голове зашумела мысль — он не может этого всерьез предлагать!
