Патриция Бриггз - Призрак дракона
На протяжении всего пути от Каллиса Бекрам обдумывал полученные от Кирковенала сведения, сопоставлял их с рассказами и догадками Варда и пришел к некоторым выводам.
— Черный Сирнэк из Эстиана продает информацию королю Кариану. А раньше продавал ее его отцу, — начал говорить он. — Поначалу это были лишь сведения, касающиеся военных вопросов. Но новый правитель Ворсага захотел иного — завладеть как можно большим количеством магии. Поэтому люди, работающие в таверне Сирнэка, стали покупать — а также, наверное, и воровать — и приносить хозяину различные магические предметы. Пару лет назад, когда отец Кариана заболел, Сирнэк нанял несколько новых работников, в том числе и рабыню — Бастиллу. На самом деле никакая она не рабыня. Она и раньше работала на Кариана.
— Бастилла работала на Кариана?.. — воскликнул Аксиэль.
— Мы считаем, что именно поэтому она решила направиться в Хурог, — пояснил Бекрам. — Бастилла не нуждалась в свободе. Кирковенал знает наверняка, что одного человека эта женщина убила, а над другим страшно издевалась. Сирнэк не смел ею командовать — она управляла им. Нам кажется, Бастилла услышала сказку о хранящихся в Хуроге драгоценностях и решила проверить, правду говорят люди или лгут. А ее любовник, Ландислоу, отправился вслед за ней. Побоялся, что она присвоит богатства себе.
Аксиэль решительно покачал головой.
— Когда мы сбегали из Хурога, ее ноги все еще были израненными… А на спине у нее я видел шрамы.
В разговор вмешался Кирковенал:
— Я сам был свидетелем того, как она резала ножом спину живого человека. Просто так. Это доставляло ей удовольствие. Кроме того, я не раз наблюдал, как Черный Сирнэк, которого побаивается даже король, съеживается от страха, когда она чем-то недовольна. Видел также, как ловко ей удается разыгрывать из себя невинную скромницу или умелую обольстительницу.
Бекрам первым нарушил молчание, которое последовало за словами Кирковенала:
— Перед тем как Бастилла «сбежала» в Хурог, Ландислоу долго выспрашивал у меня, есть ли в замке Хурогметена драгоценности гномов. Это полная чушь, я так ему и отвечал, но им, по-видимому, захотелось удостовериться, что я не вру. Единственное, чего я никак не могу понять, так это почему Бастилла осталась с Вардом.
Неожиданно ему в голову пришла хорошая мысль.
— Может, она что-нибудь обнаружила? Нечто такое, чем ей не удалось завладеть так просто… Вард спасает ее, говорит ей, что он едет в Оранстон, и эта ведьма решает отправиться с ним. Отсюда легче всего связаться с Карианом.
— Хавернесс считает, что у ворсагцев на территории Оранстона есть свой лагерь, — сказал вдруг Кирковенал. — Ты сказал, Аксиэль, что Вард, его брат и Бастилла отправились на юг, верно? Бурил совсем недалеко отсюда.
— Замок Гарранона? — спросил Бекрам.
Кирковенал кивнул.
— А управляет им в данный момент Ландислоу. Ландислоу, любовник Бастиллы.
— Который ненавидит короля гораздо больше, чем ворсагцев, — добавил Бекрам.
— Все это только слова, — заявил Аксиэль. — У вас нет доказательств!
Лицо Бекрама стало жестким.
— Когда Вард уехал? — спросил он.
Аксиэль пожал плечами.
— Сразу после боя.
— Ответь мне на такой вопрос: может ли военачальник, прошедший школу Стейлы, оставить свое войско после сражения? Тем более ради того, чтобы погнаться за парой недобитых врагов? — спросил Бекрам.
Аксиэль промолчал.
— Не может! Я считаю, что Бастилла до сих пор верит в существование хурогских драгоценностей, но полагает, что без помощи Варда ей их не заполучить! А Тостена она наверняка намеревается использовать в качестве дополнительного способа влияния на Варда.
Глава 13
ВАРДВИК
Одержимость — странная штука. Иногда она — пламя, закаляющее лезвие ножа, но чаще — трещина, из-за которой ломается меч.
Мне снился Хурог. И все настолько походило на реальность, что, казалось, я чувствую запах заплесневелых книг, когда вхожу в хурогскую библиотеку.
Запах запыленных томиков, написанных на языках, которых давно никто не знает. Где-то здесь должна была лежать карта секретных дорог. Где-то в длинном неглубоком выдвижном ящике… Я внимательно осмотрел шкаф, но ящика нет. Если я не найду карты, моего брата убьют, стучит в моих висках.
Послышался вскрик Тостена, отдаленный и приглушенный, и мне стало нестерпимо больно.
— Ты должен заботиться о сестре и брате, — сказала мне мать. — Мне ведь некогда. Я ухаживаю за садом.
— Хорошо, мама , — ответил я, беря за руку Тостена и целуя Сиарру в макушку. Ярко светило солнце, и цветы в саду радостно купались в его теплом оранжевом сиянии.
— Где кости дракона?
Тостен вскрикнул. Его крик отдался страшной болью в моей голове, и сад исчез. Я заметил, что стою в драконьей пещере, в самом сердце своего Хурога. Мне нужно выбраться отсюда, но разве это возможно без помощи Орега? Я залез сюда по туннелям сточной системы, по узким трубам, сжимавшим мое тело, как тиски…
— Магия Хурога отравлена, дитя мое, — услышал я шепот Орега. — Она ищет слабое место в крови дракона. Мечтатели часто сбиваются с пути. Злость перерастает в ярость умалишенного. Честолюбие превращается в одержимость. Ненависть изъедает душу.
Хурог , — подумал я.
«Хурог» означает «дракон».
Когда я проснулся, Хурога не было. Он находился так далеко, что я ощутил тягостную пустоту утраты, и от беспомощности мне захотелось орать. Мою правую руку наполнял страшный холод, и с каждым мгновением она замерзала все больше и больше. Ледяные волны, появлявшиеся в том месте, где у меня на пальце было кольцо, расходились безжалостными потоками по всему моему телу. Я попытался поднять руку, чтобы положить за пазуху — так я всегда согревался студеными зимними вечерами, — но ничего не вышло. Зловещий звон цепей известил меня о том, что я прикован к стене.
Я не помнил, как очутился в этой маленькой темной камере с высоким потолком. Свет в нее проникал лишь сквозь единственное крохотное окошко наверху. Пахло сыростью и гнилью.
Я думал, что сижу здесь один, пока не взглянул на пол.
— Тостен? — вырвалось из моей груди, и я мгновенно забыл о собственных отвратительных ощущениях.
Мой брат лежал на спине в несколько неестественной позе. Его рука была распухшей, глаза — закрыты. Я не мог понять, дышит он или нет.
— Тостен?!. — закричал я, страстно желая убедиться в том, что его не убили.
