Павел Марушкин - Старая Контра
– Это верно! – подтвердил Иннот, невольно потирая лоб.
Все взгляды обратились на рыжего каюкера.
– Мы уже знакомы, – буркнул он. – Однако хотел бы я знать…
Афинофоно поднял руку.
– Ради предков, Инни! Давай я сначала выскажусь, а потом ты будешь задавать вопросы… Если время позволит, конечно.
– Ладно, ты нас и так уже заинтриговал – дальше некуда! – усмехнулся Громила. – Выкладывай, что там у тебя приключилось.
* * *
Изенгрим Фракомбрасс, по кличке Ёкарный Глаз, тихонько застонал, приходя в себя. Во рту ощущался привкус крови – похоже, он прикусил ненароком щёку. Перед глазами, совсем близко, маячил грязный линолеум. «Ага, значит, я валяюсь на полу мордой вниз, – сообразил пират. – И ещё, это самое… Я только что как следует получил по башке».
Затылок пульсировал тупой болью. Поморщившись, Фракомбрасс попытался шевельнуться. «Меня связали, ну конечно… Что ещё может ожидать бедный манки от жизни…» На всякий случай он проверил крепость пут. В подобной ситуации ему доводилось бывать не раз; как правило, связывавшие забывали, что имеют дело с обезьянцем, у которого и руки длиннее человеческих, и пальцы ног куда более ловки. Для начала Ёкарный Глаз изогнулся и попытался протолкнуть связанные за спиной руки под ягодицами, чтобы перевести их из-за спины вперёд. Если верёвка схватывала лишь запястья, такой фокус получался легко – а дальше освобождение становилось лишь делом времени. Но на этот раз кто-то постарался как следует и накрепко примотал одно предплечье к другому до самых локтей. Первое же движение вызвало вспышку боли – верёвку затянули немилосердно. Ноги также связали прочно, буквально закатав их в верёвочный кокон.
За полуоткрытой дверью слышались голоса.
– Мы договаривались на двадцать монет каждому, и точка! – раздражённо говорил павиан. – И это более чем щедро для такой работёнки!
– Так-то оно так, но мы тут обмозговали всё и решили, что дельце слишком горячее! Вдобавок фараоны по всему Бэби уже несколько часов стоят на ушах! Не-ет, господин хороший – наши услуги малость вздорожали за это время! Тридцать пять монет каждому, и не монеткой меньше! И если мы здесь будем долго торговаться, цены снова могут вырасти: инфляция, гы-гы!
В коридоре мерзко захихикали. Их там трое, лихорадочно соображал Фракомбрасс: Себастьян и парочка городских подонков самого низкого пошиба… Проклятие, час от часу не легче! Если парень намеревался сдать меня страже, он не стал бы обращаться к таким типам… Да и вообще – шепнул бы словечко кому надо, и нас повязали бы прямо в банке! Что-то здесь не так…
– Ну и убирайтесь к вашим предкам! – разозлился павиан. – Уматывайте! Я и без вас тут управлюсь!
– Э! Такое дело в одиночку не больно-то провернёшь, верно, Гемор? Попомни мои слова, манки, – мы с напарником не первого парня пускаем на корм рыбам! Ладно, вот что я тебе скажу: тридцать монет – и по рукам, идёт? Клянусь предками, это будет справедливо!
– Вон отсюда!
Цедя сквозь зубы ругательства, мокрушники удалились – пират отчётливо слышал характерные шлёпающие шаги обезьянцев. В комнату вошёл Себастьян, раздражённо помахивая здоровенной битой. Ого, настоящий стоеросс! – отметил про себя Ёкарный Глаз. С такой штукой по городу не больно-то погуляешь, разве что у тебя в кармане лежит членское удостоверение бейсбольной лиги!
– Очухался? – Павиан выудил откуда-то портсигар, достал новомодную сигарету и уселся на подоконник.
– Предатель! – зарычал Фракомбрасс, напрягая мускулы; впрочем, безо всякой пользы – верёвка держала прочно.
Себастьян глубоко затянулся и выпустил колечко голубоватого дыма.
– Ничуть. Ты, верно, думаешь, будто я хочу сдать тебя властям? Ошибаешься. Напротив, я очень тебе благодарен – ты не только навёл «Мохнатый фронт» на интересную идею, но и снабдил значительными денежными средствами. Теперь правое дело получит новый толчок.
– Тогда какого хрена ты дал мне по башке этой дубиной и связал по рукам и ногам? Это что, шутка такая? Или вы, ребята, таким образом выражаете свою благодарность?! – Пират презрительно сплюнул.
– Остальные тут ни при чём, – покачал головой павиан. – Более того, они сейчас уверены, что ты отправился по каким-то своим неотложным делам, велев разделить твою долю между всеми, если не появишься в течение ближайших трёх суток.
– Что?!!
– О, насчёт денег не беспокойся! – одними губами улыбнулся Себастьян. – Они тебе всё равно больше непонадобятся; честно говоря, я очень сомневаюсь, что ты переживёшь нынешнюю ночь.
– Ага, стало быть, тут что-то личное! Ну, давай, выкладывай – какие у тебя претензии, парень? Я что, невзначай наступил тебе на ногу? Или рыгнул в твоём присутствии за обедом? Вас, аристократов, не поймёшь!
– Мне нет никакого дела до твоих манер… Я – Себастьян де Камбюрадо, пират. Морш де Камбюрадо был моим родным дядей.
– Какой ещё Морш де Камбюрадо?! – искренне изумился Фракомбрасс.
– Капитан «Аквамарина».
Ёкарный Глаз в недоумении замолчал. Он никак не мог взять в толк, о чём идёт речь.
– Да, – задумчиво продолжал павиан. – Знаешь, мне ведь пришлось в конце концов заложить фамильный перстень, давший имя кораблю, иначе не удавалось свести концы с концами. Наш род никогда не был особенно богат. Дядин дом со всей обстановкой и большую часть его вещей продали за долги; газеты вовсю трезвонили о его героизме, но на самом деле всем было наплевать.
– Если уж речь зашла о деньгах… – начал было пират.
– Морш был величайшим из всех обезьянцев, которых я знал когда-либо, и поверь, я говорю это отнюдь не потому, что он являлся моим дядей. То, что тебе удалось пережить его, – гнусная несправедливость, пират. Я не так уж много сделал в своей жизни; мне нечем особенно гордиться… Но эту ошибку судьбы я, по крайней мере, в силах исправить!
– Проклятие, да о чём ты тут лопочешь, парень?! Какой перстень? Какой дядя? Что вообще происходит, разрази меня гром!!!
Себастьян не удостоил его ответом. Он выбросил окурок в форточку, вышел в коридор и завозился там, судя по всему, доставая что-то с антресолей. Ёкарный Глаз напряжённо размышлял. Похоже, паренёк задумал кровную месть; сейчас не так уж важно, почему он счёлпирата виновным в гибели своего родственника. Подобная причина здорово уменьшала шансы выпутаться из этой передряги. «Ох уж эти мне идейные! С такими обычно и возникают самые большие проблемы! – думал он, вспоминая последнюю из своих «идейных» пленителей, Адиррозу. – Ну ничего… Время у меня пока есть!»
– Сейчас я должен уйти; ребята просили помочь им разобраться с оценкой нашей добычи. Честно говоря, с удовольствием перерезал бы тебе глотку, чтобы избавить себя от всяких сюрпризов, но мне жаль марать руки, – сказал павиан, затаскивая в комнату огромных размеров обшарпанный кожаный чемодан. – Я хочу, чтобы ты посмотрел сюда, Фракомбрасс. Это – твой гроб! Сейчас я затолкаю тебя внутрь, а как только зайдёт солнце, спущусь к ближайшему каналу и сброшу его в воду. Думаю, это вполне подходящая участь для такого, как ты.
