Владимир Лосев - Месть Демона
Так вот как ты уходил с мясокомбината, — догадался я. — По дереву…
— Именно так, — Роман улыбнулся. — Кстати, ты сам мне этот путь и подсказал, и оказался прав, алиби получилось железное. Никто и не догадывается, что это я Шарика убил.
— Думают на меня, но доказать, пока не получается. Но как я тебе подсказал это путь?
— Не только подсказал, но и показал.
Сучьев внизу нет, они начинаются на высоте пяти метров, а ствол не обхватить. В прошлый раз я на мгновение отвел взгляд в сторону, а тебя уже нет, исчез…
— Я не помню этого…
— Ты мне так и объяснил, что потом не вспомнишь. Просил напомнить об этом запасном выходе, на всякий случай…
— Просил?
— Не словами, как-то по-другому, но объяснил, что делать, когда ты снова придешь.
— И что же?
— Запретил говорить. Сказал, что от этого теряешься и забываешь свой план, только, когда выпьешь, с тобой можно говорить на эту тему… — Говорить?
— Ну что ты все время придираешься? —
Роман вздохнул. — Да, ты не говоришь, как обычные люди, но мне все понятно. Смотришь в глаза, и все становится ясным. Может быть, телепатия?
— Не уверен, точно ничего сказать не могу, — развел я руками. — Не помню ничего, ни что делал, с кем встречался, в памяти как черная дыра.
— Вот-вот, ты мне что-то подобное и объяснял. Я не все понял, только получается, что в тебе живут, как будто два разных человека, и у каждого из вас лучше получается что-то свое…
Только почему вы друг с другом не общаетесь? Вы же две части одного целого…
Одно целое? Еще чего придумал… Мое второе «я» — убийца, а кто я?
Ночь понемногу уходила, освобождая место утру. Край неба понемногу желтел, кое-где багровея, готовясь к восходу солнца, бледно-серая луна еще не ушла и смотрела на меня в прореху туч, своими впадинами морей, как глазами. Плохие были у луны глаза, усталые…
Вокруг было сыро, в кроссовках хлюпало, дождик шел часа три-четыре, оставив после себя лужи, мокрую траву и землю.
Роман провел меня по тропинке ведущей через кучи угля и подвел к забору. На стыке бетонных плит действительно стояло большое дерево, а его огромная ветка перекинулась на ту сторону…
— Видишь? — Роман показал вверх. — Листва довольно густая, если прижаться к стволу, то тебя никто не заметит. Да и не смотрит охрана в эту сторону, двор котельной огорожен, никто посторонний сюда попасть не может, а нам кочегарам они доверяют.
Возьми, пригодится, — Роман подал мне палку колбасы. — Еще неизвестно, когда тебе удастся позавтракать. Мы можем не спешить, у нас есть еще минут сорок до прихода новой смены…
— За завтрак спасибо, потом перекушу, — я засунул колбасу в карман безрукавки и в задумчивости остановился у дерева.
Ствол был больше метра в диаметре, обхватить его невозможно, дерево старое, лет сто, наверное. Даже представить трудно, как на него вскарабкаться.
В высоту оно уходило к серому небу метров на двадцать-тридцать, а первые ветки, за которые хоть как-то можно было зацепиться, появлялись метрах в пяти от земли.
Я нерешительно посмотрел на карман безрукавки. Выпить что ли, и все свои проблемы переложить на мое второе «я»?
Очень притягательно! Только что-то внутри меня говорило, что этого сейчас делать не стоит. Оборотня можно выпускать только тогда, когда уже ничто другое не поможет. Только его ли? Как там сказал Роман, — две части одного целого?
Когда же я, наконец, пойму, кто живет у меня внутри?
Роман вытащил из-под фуфайки веревку с привязанной металлической кошкой.
— В прошлый раз ты только засмеялся, увидев это приспособление, — он бросил кошку вверх, подергал, проверяя, крепко ли она зацепилась. — Давай, прощаться. Когда вернешься?
— А что я сказал в прошлый раз? — и тут же понял, что шутка неудачна. — Прощался?
— Ты сказал, что если придешь ко мне, то это значит, что тебе больше некуда податься. В общем, буду ждать. Только аккуратнее, не делай ошибок! Не оставляй следов.
— Оставляй, не оставляй, все равно меня уже все ищут, — вздохнул я, глядя вверх. — Ищут бандиты, ищет милиция…
— И куда тогда идешь? — подняв недовольно брови, поинтересовался Роман. — Поймают же…
— Может, поймают, а может, и нет, только что-то все равно надо делать, — я подергал веревку, а потом полез. — Сколь веревочке не виться, конец один — смерть…
Подниматься было совсем не просто, несмотря на то, что Роман завязал на веревке немало узлов. Руки я стер почти до крови. Держаться и ползти вверх, было невероятно трудно. Да и сил у меня осталось немного.
Как я добрался до ветки, не помню, и долго отлеживался на ней, приходя в себя и восстанавливая дыхание. Все тело ломило, мышцы дергались, а в грудной клетке колотилось о ребра сердце.
Кое-как сумел отдышаться, и тогда сбросил Роману кошку, с трудом вырвав зубья, которые глубоко впились в дерево, пробив кору. Я заметил еще несколько таких же следов рядом. Букашкин не раз уже пользовался этим аварийным выходом.
Но и как могло быть иначе? Он убил Шарика, а его никто даже не заподозрил.
Роман помахал рукой снизу и поспешил в котельную, подошло время разжигать котлы. А ему еще придется чистить топку и выносить золу. Тяжелая и грязная работа, в бытность мою слесарем мне пришлось несколько раз выполнять работу подсобника кочегара, поэтому я все хорошо представлял.
Я прополз по ветке над забором, стараясь двигаться так, чтобы меня не было заметно среди листвы, и спрыгнул в кусты, находящиеся в метрах пяти от забора. Надеясь на то, что никто на меня не смотрит через видеокамеру и не ведет запись.
Здесь было сыро, я промок насквозь, прежде чем пробрался сквозь кусты.
В кроссовках основательно хлюпало, на руках и плече добавилось много новых царапин, а моя футболка и джинсы снова превратились во что-то мятое, мокрое и грязное.
Я долго шел по пустырю до остановки и успел выйти к ней раньше, чем из-за поворота появился первый автобус. Народу в нем было немного, многие были одеты в рабочую одежду, так что я своим видом внимания к себе не привлек. На меня глянули, оценили и отвернулись, признав своим.
Денег в кармане оказалось немного, как раз хватило только на то, чтобы добраться до своей улицы. Я вылез и огляделся, улицы пусты, в окнах кое-где горел свет, люди собирались на работу.
Дворники размахивали метлами, разгоняя лужи.
Я свернул к дому и осторожно поднялся по ступеням, каждое мгновение, ожидая того, что увижу на своей лестничной площадке милицию или бандитов. Но никого не обнаружилось ни в подъезде, ни в квартире. Неужели все поверили в то, что я покинул город?
Я закрыл двери на все замки, опустил засов, и пошел в ванную.
Было тихо, где-то внизу чуть слышно звучала музыка, слышались чьи-то шаги и голоса. И мне вдруг стало легко и приятно. Появилось ощущение, что я вернулся домой из долгого и трудного похода.
