Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – коннетабль
Она оглянулась, поморщилась.
– Смотри лучше под ноги, камбаловидный… Это что еще за камбаловидная?
– А это вот здесь, – сказал я, – под икроножной… Чуть выше – двуглавая, но еще эффектнее – тонкая мышца, что в данном случае не совсем тонкая, а самое то, что надо…
Она быстро шла вперед, не оглядываясь больше и, возможно, не слушая, а я смотрел в ее бугро-мышцастую спину и понимал, что да, это класс, это интереснее, чем девку с голыми сиськами, тех легион, а с такой спиной – одна, уникальная…
Среди раскаленного марева высились термитники, но когда мы проходили мимо, я видел, как из отверстий вылезают крупные бескрылые осы, суетливо бегают, машут сяжками. Сперва не поверил глазам, а когда проходили мимо второго, не утерпел подхватил на ходу палку и стукнул по вершине купола. Из нор моментально высунулись крупные головы с угрожающе разведенными жвалами. Можно подумать, термиты, я по жвалам не отличу их даже от жуков, но многие в ярости выскочили на вершину термитника и бегали, подпрыгивая и грозно щелкая в воздухе кривыми серпами челюстей.
По дороге часто видел огромных насекомых, слишком крупных для насекомости, легкие у них, что ли, вместо трахей, а однажды стал свидетелем, как крупный паук поймал ящерицу и, быстро опутав паутиной, легко поволок в нору.
Вообще слишком часто попадаются огромные и сверхбыстрые насекомые, видоизмененные жуки, однажды видел даже прыгающих гусениц.
Как я понял, несмотря на то что сквозь Барьер проходит великое множество народу, почти все гибнут в первые же часы, в том числе и от ядовитых насекомых, ящериц, птиц и прочей живности. Также за новичками охотятся старожилы, потому что те чаще всего приносят как золото, так и разные ценные штуки. Мне повезло, прошел ночью. Насекомые, в основном, спят из-за низкой температуры воздуха, а потом уже я воспользовался мазью, отпугивающей всякую мелкую дрянь.
Но как бы хотелось успеть встретить новичка из-за Барьера, расспросить, пообщаться, подготовиться…
Глава 14
Среди выжженной пустыни дико и страшно высятся скалы, похожие на слоеные пироги, обкусанные со всех сторон голодными великанами. Иногда обкусаны внизу настолько, что целые горы держатся на тонких ножках.
Богатырша благоразумно обходила их стороной, я послушно повторял все ее движения, словно шел по минному полю. Время от времени мы проходили мимо гор с отвесными стенами, и очень часто оттуда смотрели на нас исполинские лица.
Не понимаю, что двигало людьми, надежда или отчаяние, когда на отвесной стене выбивали с невероятными трудностями эти гигантские барельефы. И вообще не понимаю, как! Снизу не поставить леса, высоковато, сверху не спустить на веревках мостки – слишком высоко, люлька оборвет своим весом.
Но зачем-то вырубали в стене то бесстрастные, то перекошенные гневом лица, ужасающие и свирепые, а также сцены сражений с непонятными существами?
Впрочем, я вообще-то дурак, если не понимаю такое. Как будто марсианин какой. Зачем строили пирамиды, вырубали из цельной горы Сфинкса, гигантские статуи Будды, ставили камни Стоунхенджа, Бронзового солдата, памятник на Поклонной горе, обелиск Неизвестному солдату, хотя вроде бы проще деньги и усилия направить на огороды, выращивание свиней, разведение еще больше кур и гусей…
Как ни далеко те люди отстоят от нас, но все же в нас есть общее. Иначе мне никогда не удалось бы разобраться в некоторых моих находках…
Джильдина резко остановилась, повела головой из стороны в сторону.
– Что случилось? – спросил я.
– Засада, – сказала она тихо. – Впереди пятеро.
– Где? – удивился я.
– Вон за теми оранжевыми камнями, – ответила она, продолжая смотреть прямо. – Запах! Не слышишь?
– Нет, конечно, – ответил я, – как я могу услышать! Собака я, что ли…
Ветер в самом деле, к несчастью для засевших, резко изменился и дул в нашу сторону. Я сосредоточился, подключил усиление обоняние, чуть не стошнило от собственного запаха, но и он не смог забить тонкие струйки чужого человеческого тела. Этот сильный – от Джильдины, а вот и чужие, что идут от гребня…
– Семеро, – ответил я так же тихо.
– Пятеро.
– Семеро, – повторил я. – Двое вон с той стороны.
Она быстро стрельнула в ту сторону взглядом. Запах, похоже, с той стороны не улавливает, ветер идет мимо, но там в самом деле очень удобное место, чтобы ударить в спину.
– Откуда знаешь?
– Так я ж начал принюхиваться, – объяснил я. – Я ж не собака!
– Жди их, – велела она одними губами. – А мои эти пятеро.
– А вы…
Я не договорил, из-за гребня, нас не дождавшись, выпрыгнули все пятеро разом. Воздух вздрогнул от дикого вопля. У меня кровь застыла от леденящего крика, это что-то нечеловеческое, даже дочеловеческое. Ножи оказались в руках Джильдины в момент, когда эти еще летели в прыжке, и жизнь двоих оборвалась еще в полете.
Отступив, она молниеносно размахивала ножами, похожая на многорукую богиню Шиву. Из-за гребня напротив выбежали двое с палашами в руках. Молча и без шума они бросились к нам. Я ждал их, глядя искоса, чтоб не показать, что заметил. Оба бросились к богатырше, справедливо считая ее самым опасным противником. Я повернулся и одним ударом меча снес одному голову, а второму рассек плечо.
Он вскрикнул, отшатнулся, перехватил палаш другой рукой. Снова свернуло лезвие меча Арианта, легкий хруст перерубленной кости, и рука с зажатой в кулаке рукоятью палаша отделилась от тела.
– Не оглядывайтесь! – крикнул я Джильдине. – Засада зачищена, потерь нет!.. Помочь или идти хворост собирать?
Она промолчала, ее дыхание было свистящим. Ножи мелькали так, что я видел только смазанные полосы сверкающего металла.
Жуткое зрелище, дерется молча и страшно, как механическая машина. Я постоял сзади, оберегая ее спину. Мою спину никто не оберегал, но, если попытаются обойди нас двоих, замечу сразу.
Мне показалось, что Джильдина начинает выдыхаться, быстро обошел схватку сбоку, эти трое слишком уж пытаются окружить воительницу, нечестно, да и вообще на женщину нападать нехорошо. Ближайший начал в беспокойстве оглядываться на меня и мой обнаженный меч, но раньше сверкнул нож бодибилдерши, и он захлюпал перерезанным горлом.
Двое, видя, что нас тоже двое и ни один даже не ранен серьезно, побледнели, начали пятиться. Она перешла от защиты к нападению, нападающие пятились все больше, она наконец процедила сквозь зубы:
– Кривозуб, ты на что надеялся?
Разбойник, отбиваясь, буркнул:
