Ольга Пузырь - Арх’Анна
Заклинание разнесло щит, и немного ослабло. Ее окатила волна жара. Больно стало дышать. Такое ощущение, будто к телу приложили раскаленные угли. Девушка закричала не в силах сдержать боль. Атил едва успел обернуться и подхватить ее оседающее тело. Их окружили королевские воины, которые отбивались от отступников, позволяя Атилу спокойно опуститься рядом с магичкой на землю.
— Держись, — бледными губами сказал он.
— Знаешь,… никогда не думала, что умру… от заклинания эльфов, — медленно и хрипло выдохнула Алика, с ужасом ощущая, как что-то булькает внутри. — Все как-то… больше на нечисть… думала, — она попыталась улыбнуться, когда он нежно провел тыльной стороной ладони по щеке.
— Держись, я телепортирую нас, — глядя ей в глаза, попытался успокоить Атил.
— Ты не сможешь… У тебя сил не осталось.
Атил лишь крепче обнял любимую, а ей вдруг подумалось, что это несправедливо. Она столько молчала, боялась рассказать ему о том, что чувствует. Давно знала, что он любит ее не меньше, просто никогда не хотел навязывать отношения. А теперь, когда она все узнала, было еще обиднее умирать. Но жалеть Алика ни о чем не собиралась. Разве что о том, что Ари так и не удалось спасти.
— Я боюсь, — со слезами прошептала девушка.
— Все будет хорошо, — поцеловал ее в лоб маг.
В груди нестерпимо горело, хотелось разодрать кожу. Тело не слушалось магичку, по какой-то насмешке судьбы продолжая все-таки дышать. Сколько ей осталось? Битва вокруг перестала тревожить. Казалось, даже звуки ее стихли. Исчез перезвон мечей, шипение заклинаний. Остались только безумно любящие синие глаза эфарсийского оборотня, трепетно держащего Алику в своих объятиях.
— Сэт, — позвала она стоящего над магом темноэльфийского принца. Но тот как-то странно усмехнулся и сказал:
— Зиан, приятно познакомиться, — и воткнул меч в спину Атила. Глаза оборотня расширились, а Алика увидела кончик меча, вышедший из его груди. Эльф вытащил меч и обернулся на чей-то крик.
Лицо Атила стало терять человеческие черты — он начал превращение, продолжая держать девушку, у которой перед глазами все расплывалось.
Сэтьен
Я увидел Алику и Атила слишком поздно. Хорошо, что Сенир уже прорывался к выходу, хоть и пришлось его долго уговаривать — он не хотел оставлять друзей. Тинни окружила себя каким-то щитом, который не позволял мечам ранить её тело. Она била заклинаниями в отступников, позволяя нашим воинам отходить.
Алика лежала на руках Атила, когда Зиан воткнул в его спину меч. Увидев меня, братец нагло улыбнулся.
— Нет! — раздался крик Тинни, которая, как и я, увидела умирающих магов. Я спешил к ним, отбиваясь от мечей и заклинаний отступников. Почувствовав создание мощного заклинания, я обернулся. В тот же миг Тинни выпустила Багровую розу в Зиана, к которому подбежал Заррен. Все произошло быстро. За мгновение до того, как заклинание достигло эльфов, за ними открылся проход, просто-напросто втянувший ошалевших эльфов. Последнее, что я расслышал, был удивленный голос Зиана:
— Учитель?…
Телепорт закрылся, насильно переместив врагов неизвестно куда. Я был уже возле магов, когда на стенах стали проявляться какие-то непонятные рисунки, напоминавшие виноградную лозу. Тинни оказалась возле Алики и Аттила, превратившегося в снежного барса, вместе со мной. Девушка лежала без сознания, но еще была жива. Оборотень лежал подле нее. Рана на груди сильно кровоточила. Мы не сможем их перенести.
— Я телепортирую нас, — сказала мне Тинни. Не успел я спросить, хватит ли у нее сил перенести нас всех, как мы оказались около замка, у входа в лес. К нам тут же кинулись какие-то эльфы. Возле меня оказались Октарриэль и Сенир.
— Остальные войска прибыли, но как видно уже поздно. Лекари займутся ими, — кивнул на магов принц.
— Что произошло? — спросил бледный Сенир, когда эльфийские лекари забрали магов.
— Атила ранил Зиан, — только и успел выговорить я, когда из палатки (когда только успели поставить?) лекарей к нам выбежал эльф и начал докладывать принцу:
— Девушка, похоже, получила заклинание Багровой Розы. Удивительно, что еще жива. Много ожогов. Не знаем, сколько еще продержится. Оборотень тоже стоит на пороге. Несмотря на то, что он успел обратиться, потерял слишком много крови, рана очень опасна. Мы поддерживаем их силы, но, увы, мы не всемогущи.
Светлый эльф замолчал.
Внезапно весь замок покрылся какими-то светящимися рисунками, и… рухнул. Наших воинов там не должно было остаться. А вот отступники… Даже такая смерть слишком милостива для них.
— Где Тинни? — прервал я затянувшуюся тишину, с ужасом осознав, что не видел сестру, когда мы телепортировались.
— Вон они обе идут, — охрипшим голос сказал Сенир, который стоял лицом к лесу.
Из тени деревьев вышли две фигуры. Не знаю как днем, но сейчас, ночью, они казались привидениями. Тинни шла, держа за руку Арх'Анну. Мы сразу же кинулись к ним.
Одежда Арх'Анны была, как будто она один на один дралась с тханни — сплошные обрывки и лоскутки, спутавшиеся волосы закрывали лицо. Хриплый голос вообще не поддавался опознанию:
— Где они? — только и успела выговорить девушка, прежде чем упасть в обморок.
29
Арх'Анна
Темнота перед глазами не хотела исчезать. В голове гудело, тело, казалось, долго и нудно жевал дракон, а потом взял и выплюнул. Думала, что и магически я буду выжата досуха, но удивилась, почувствовав полный резерв, и еще не до конца успокоившуюся древнюю силу. Только вот связи с Тинни я уже не чувствовала. Значит, снова запечатана?
Открыв глаза, я увидела четыре пары взолнованых глаз: две фиалковые (Тинни и Сэта), серые Сенира и зеленые Октарриэля. Память сразу же услужливо подсунула все, что успело позабыться из-за кратковременной потери сознания.
— Долго я без сознания?
— Минут пять, — тихо ответил Сэт.
— Где они? Еще живы?
— Откуда ты…? — хотел спросить принц, но его перебила Тинни:
— Я сказала. Она в соседнем лекарском шатре.
Я сразу же начала вставать. Не могу отлеживаться, когда мои друзья при смерти, я и так слишком много времени потеряла. Сенир, молча наблюдавший за нами, подошел ко мне, придерживая за талию и повел меня в соседний шатер. На двух кроватях лежали Алика и снежный барс Атил. Снежным его сейчас можно было назвать только по доброй памяти. Вся шерсть была красной. Руки и лицо Алики были в страшных ожёгах. Смотреть на них было невыносимо, слезы сами накатывались.
— Кто это сделал с ними? — сипло выговорила я.
