Денис Агеев - Падший демон. Изгой
Ко всему прочему, каждый без исключения маг просто обязан был владеть простейшими атакующими и защитными заклинаниями. Будь то хоть Огненной стрелой или Водным копьем, маг должен был уметь постоять за себя в случае внезапного нападения.
Возможно, из-за этой своей склонности к магии разума, старый алхимик смог познать Ритуал Прозрения древних друидов. И возможно старая женщина, некогда передавшая ему драгоценный свиток, видела в нынешнем алхимике будущего прорицателя.
Немного передохнув, Ролус снова принялся за дело. Теперь ему нечего было опасаться. Успешно выполненное заклинание утянуло демона в глубокую, непробудную дрему, и находиться в ней он будет до следующего дня, если не вечера. Алхимик после нескольких попыток все же срезал волосок с шеи Наргха и опустил его в миску с водой. Потом он быстро измельчил кору дуба и бросил ее вместе с хвоей в ту же емкость. После этого маг снова взял в руки старинную рукопись и скоро пробежался глазами по строкам, пытаясь запомнить текст.
Конечно, память старого мага уже не та, и с первого раза текст ему не сохранить в голове. Еще лет пятнадцать назад, он лишь мельком пробежавшись глазами по буквам, мог с легкостью воспроизвести прочитанное без единой запинки. Но сейчас… Увы!
Все же, один из главных атрибутов успешного мага — это память. Без хорошей и вместительной памяти магу не подняться выше первого порядка. В голове у него должно содержаться уйма разных заклинаний, многие из них должны быть выучены на всю жизнь. Поэтому маги всегда развивали память, стараясь запомнить как можно больше магических текстов. Так, маг, достигший первого порядка должен хранить в памяти не меньше тридцати заклинаний. А маг второго порядка — уже не меньше восьмидесяти. Существовали, конечно, и такие, кто достигал и третьего порядка, держа в голове не больше десяти магических текстов, но это были поистине гениальные маги. И владели они этими десятью заклинаниями гораздо лучше остальных.
Прочитав несколько раз текст, Ролус отложил свиток и внимательно поглядел на миску. Через мгновение его губы внятно начали шептать понятный только ему текст. Каждое слово он выводил отчетливо. И… ритуал начал свершаться.
Ролус бережно обхватил миску, его взгляд сосредоточился только на ней; алхимик начал быстрее произносить слова. Плавающие на поверхности ошметки коры и хвойные иголки стали едва заметно двигаться против часовой стрелки, их словно подгоняла чья-то незримая рука.
Через мгновенье жидкость в миске начала теплеть, будто кто-то подогревал ее на огне. А еще через миг она стала выделять сизый пар. Казалось, что и в самом деле вода вот-вот закипит.
Маг еще несколько раз повторил последние слова древнего текста и умолк. Прильнул лицом к емкости с бурлящей, но не кипящей водой и глубоко вдохнул. Теплый магический пар наполнил легкие Ролуса. Магия, порожденная друидским ритуалом, жадно всасывалась в кровь и мозг алхимика.
Ролус отринул от стола, запрокидывая голову, обе руки обхватили череп. Странное и до жути неприятное состоянии овладело старым магом. Реальный мир будто отошел на второй план, предоставив свое место тайному миру демонического сознания.
В мозг алхимика непрерывным потоком начали заливаться новые, чужеродные воспоминания. В его голове с неимоверной скоростью перелистывались страницы жизни Наргха. Пестрые картинки прыгали перед глазами. Ролус увидел все: рождение демона, его первые впечатления, изнывающих в муках грешников, Бездну, других демонов, изгнание в мир смертных, блуждание по Альтере, встречу с Клоином и смерть Флита, города, где он побывал, людей, которых видел. В общем, маг узрел все, что пережил Наргх за всю свою недолгую жизнь. Кроме всего этого, Ролус увидел вероятностное будущее. Скорее даже не увидел, а ощутил тайным чувством какие-то события, что только должны будут еще произойти.
В сознании алхимика промелькнули инквизиторы и глава Ордена, новые люди, что пойдут за Наргхом и те, кто попытается его убить. Ролус ощутил что-то еще очень странное и чуждое, но что именно, разобрать уже не мог. Будущее демона представлялось ему туманным пятном. К тому же эти еще не случившиеся события — всего лишь один из многих вариантов, и не факт, что именно им суждено пробить место в судьбе Наргха.
Шли часы, но Ролус не замечал их. Он по-прежнему находился в глубоком трансе. В его сознание проникали новые демонические воспоминания. Ролус тонко и с глубоким пониманием прочувствовал все, что претерпел демон за свою недолгую жизнь. Он был на его месте, ощущал все, что пережил Наргх. Он побывал в шкуре демона, испытал все его горести и радости.
Ритуал прозрения подействовал намного сильнее, чем от него требовалось. Он раскрыл магу не только воспоминания о прожитых днях, но и саму душу Наргха, его внутреннюю сущность.
Очнулся Ролус, когда на улице уже светало. Голова гудела, словно во время глубокого похмелья. Левая рука, на которую ему не повезло упасть, онемела, а во всем теле царила болезненная слабость.
Алхимик слегка приподнялся, вглядываясь в густую тьму комнаты. Зелье Зеленого Освещения давно погасло, поэтому разглядеть почти что ничего не удалось. Как только глаза немного привыкли к мраку, Ролусу все же удалось рассмотреть прибывающих в исходных позах Клоина и Наргха.
Алхимик задумался. Он теперь понял, что демон не врал и не скрывал своей ауры. И он на самом деле тот, за кого себя выдает. Старый маг долго пытался понять, как такое могло произойти, но ни одного логического объяснения на ум так и не пришло. Через некоторое время слабость окончательно овладела им, и маг сдался — отдался во власть сна, медленно обволакивающего сознание приятным туманом.
В покоях главы Ордена Святой Инквизиции с криком сгорающего в огне Бездны мученика пробудился отец Тобольг. Его лицо побелело, как снег, лоб и виски покрыли крупные капли пота. Сердце главы Ордена стучало так, словно ему оставалось работать считанные секунды, и после чего оно должно на веки замолкнуть. Биение глухими, но сильными ударами пробегало по всему телу, отдавая в голову, словно кувалдой по наковальне.
Благо, не смотря на преклонный возраст, сердце главы Ордена было крепким. А то могло случиться и такое, что он бы и вовсе не проснулся этим ранним утром.
Отец Тобольг, все еще дрожа от страха и жадно глотая воздух, резко откинул меховое одеяло и медленно привстал с постели. Ему было дурно. Ему хотелось пить и одновременно тошнило, ему было холодно и жарко, ему хотелось кричать.
Давно не случалось подобного с его святейшеством Тобольгом Ируйским. Очень давно… Он уже успел позабыть, что такое с ним вообще когда-либо происходило.
