Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)
Он слегка пришпорил коня.
Теперь в вое ветра саперу слышался довольный смех, будто песчаному вихрю понравилась бессмысленная бойня и он жаждал продолжения.
«Это голос пробудившейся пустынной богини. Богиню ведет безумие. Кто остановит ее?» — думал Скрипач.
А дорога тянулась все дальше, уводя в охристое марево. В никуда.
Скрипач мысленно выругался и отогнал тошнотворные мысли. Нужно ехать вперед. Нужно искать Тремолор, пока вихрь Дриджны не поглотил их всех.
Апторианский демон неутомимо двигался за ним — Калам различал его силуэт шагах в тридцати от себя. Ассасин был даже благодарен песчаной буре, скрывавшей навязанного ему попутчика. Созерцать эту образину, когда внутри и без того все натянуто, как тетива лука! Ему уже доводилось встречать демонов на полях сражений и на улицах растерзанных войной городов. Малазанские маги часто бросали их на подмогу, однако демоны были опасными союзниками, даже когда целиком подчинялись воле мага. Они шли напролом, выполняя лишь то, что от них требовалось, и проявляя полнейшее безразличие ко всему остальному, включая людей. К счастью для Калама, он всего лишь дважды сталкивался с вражескими демонами. В такие моменты единственным способом уцелеть было бегство. Вопреки расхожим представлениям, демоны тоже состояли из плоти и крови. Калам видел это собственными глазами, когда «шипучка» Ежа разнесла тварь на куски. Ассасин до сих пор с омерзением вспоминал увиденное. Однако уязвимость демонов не делала их менее опасными. Только отъявленные глупцы могли ввязаться в стычку с демоном, обрушив на себя его холодную ярость. Демонов не брало никакое оружие, исключая магию и «морантские гостинцы».
Апторианец напоминал Каламу громадный нож, пытающийся рассечь гранит. Один вид этой бестии вызывал у ассасина тошноту. Он прекрасно обошелся бы сейчас без подарка Шаик.
«Подарка или… соглядатая? Шаик разбудила вихрь, и теперь безумная богиня завладела ее сознанием. Благодарностью здесь и не пахнет. У Шаик не ахти сколько настоящих, опытных солдат. Такой защитник, как этот демон, очень бы пригодился ей, и в особенности сейчас. А она отправила его со мной. Пустынная ведьма не глупа. Но и я не дурак, дружище Апт, и доверять тебе не стану».
Все эти дни Калам разными способами пытался «потерять» демона. Он вставал до рассвета и тихо исчезал, растворившись в клубящемся ветре. Бесполезно. Оторваться от демона было невозможно; рано или поздно Апт догонял Калама и, как верный пес, продолжал двигаться за хозяином. Хорошо еще, что он держался на расстоянии.
Ветер бушевал над каменистыми склонами холмов. Песчинки вгрызались в известняк, оставляя трещины и борозды. Окрестные холмы старились у Калама на глазах, обнажая многочисленные морщины.
Почти неделю назад ассасин покинул Панпотсунекие холмы. Теперь он пересек плавную границу другой гряды холмов — Анибаджских. Земли к югу от Рараку были малознакомы Каламу. Иногда его заносило совсем близко к этим местам, но через холмы он не перебирался, предпочитая обходную караванную тропу, которая шла вдоль восточной кромки. Анибаджские холмы были безлюдными, хотя, если верить слухам, там стояло несколько монастырей, надежно укрытых от чужих глаз.
Вихрь Дриджны вырвался из Рараку прошлой ночью. Для Калама он не явился неожиданностью, и все равно он испытал потрясение, очутившись внутри стихии, пронизанной древней магической силой. Вихрь метался, словно голодный зверь. На душе у Калама сделалось тревожно. Он начинал сожалеть о своей затее, а силуэт апторианского демона лишь усугублял его сожаления.
Калам ехал дальше, не встречая ни явных, ни тайных признаков человеческого жилья. Только развалины древних крепостей, иногда встречавшиеся у него на пути. Если здесь и были монахи-отшельники, боги надежно прятали их от посторонних глаз.
И все же неугомонный ветер и неутомимый демон были не единственными спутниками Калама. Последние несколько часов он все время чувствовал, что кто-то идет за ним по следу. Человек? Зверь? Калам мог только гадать. Песчаная стена скрывала обзор. Каким же образом этот невидимка вышел на его след? Ветер дул не в лицо, а в спину, унося с собой запах человека и коня. Следы копыт заметало через несколько секунд. Неужели у его преследователя такое сверхострое зрение, что он видит сквозь завесу бури? Сомнительно. Оставалось единственное — магическое чутье.
«Только этого мне еще не хватало!» — со злостью подумал Калам.
Он взглянул через левое плечо. Апт, как и прежде, шел за ним. Демон не выказывал ни малейшего беспокойства (впрочем, что может знать человек о природе демонов?). Казалось бы, вид этой твари должен действовать успокаивающе, но Каламу он лишь добавлял тревоги. А что, если Апт никакой ему не защитник? Ассасин попытался отогнать пугающую мысль, но не сумел.
Неожиданно ветер ослаб. Гул и рев сменились шелестом оседающего песка. Калам остановил коня и огляделся по сторонам. Стена вихря осталась позади. Впереди, к востоку и западу, до самого горизонта тянулись свежие барханы. Над головой висело красновато-пыльное небо. Предзакатное солнце приобрело цвет кованого золота. До наступления темноты оставалось чуть больше часа.
Ассасин проехал еще несколько шагов, затем снова остановился. Что такое? Демон не появлялся. У Калама по спине поползли мурашки. Он потянулся к арбалету.
Тревогу чувствовал не один Калам. Его лошадь обеспокоенно переступала ногами, наклонив голову и прижав уши. В воздухе запахло чем-то острым и пряным. Калам спрыгнул с седла, и в то же мгновение у него над головой что-то пронеслось. Он отбросил незаряженный арбалет и выхватил из ножен свои кинжалы. Калам припал к земле. Наконец-то он увидел своего противника — громадного пустынного волка. Тот прыгнул, намереваясь вцепиться лошади в загривок, но промахнулся. Лошадь успела отскочить, и волк, задев седло, шумно приземлился. Все это время янтарные глаза зверя безотрывно глядели на Калама.
Ассасин метнулся к нему и нанес удар правым кинжалом. Слева выскочил второй волк. Оскалив пасть, мускулистый зверь опрокинул Калама на землю. Калам безуспешно пытался высвободить левую руку, придавленную волчьим туловищем. Клыки впились в кольчугу, сминая кольца.
Калам сумел извернуться и вонзить правый кинжал в волчий бок. Зверь разжал зубы и отступил вместе с кинжалом. Ассасин ухватился за рукоятку, чтобы вырвать кинжал, но не сумел: лезвие застряло в кости. Калам дернул сильнее. Лезвие из аренской стали согнулось и переломилось. Обломок остался в волчьем боку.
Воя от боли, волк принялся кататься по песку. Он извивался змеей, пытаясь дотянуться до обломка зубами.
