Надежда Кузьмина - Тимиредис. Летящая против ветра
Переставив мёд в шкаф и спрятав туда же пакеты с травами, занялась свертком. Аккуратно развязала веревочки, сняла бумагу, развернула, встряхнула и ахнула — я держала в руках самую прекрасную вещь, какую видела в жизни. Это была шубка из серебристо-серых кроличьих шкурок с большим капюшоном, деревянными пуговицами в форме дубовых листочков, а тесемки, затягивающие капюшон, были украшены парой деревянных бусин и меховыми хвостиками на концах. И сшила ее сама Тин — я поняла это сразу, стоило взять вещь в руки. Накинула на плечи. Длина чуть ниже колена — и не замерзнешь, и бегать в такой удобно. Провела руками по бокам и нашарила пару глубоких прорезных карманов — можно и руки согреть, и варежки с кошельком спрятать.
Сняв, аккуратно повесила шубу в шкаф, прицепив к вешалке мешочек с лавандой — а то вдруг где-то тут подкарауливает в засаде моль? А потом села на кровать, зажмурилась и сосредоточилась. Я примерно представляла уже, что и как делать. Зачерпнула из светившегося на снегу пятна, представила лицо Тин перед собой и послала зов, настолько сильный, как смогла: «Тин! Спасибо! Я люблю тебя!»
Я успела услышать издалека: «Мири? Хорошо», — с привычными интонациями, прежде чем потеряла сознание.
— Тим! Ти-им! Очнись! — голос был знаком. Открыла глаза и увидела склонившееся над собой лицо Аскани. С перепугу, не понимая, что случилось, сначала въехала ему кулаком куда попало, а потом шарахнулась в сторону.
И услышала хихиканье Бри:
— Вот теперь верю, что между вами ничего нет! Аскани, примочку тебе сделать? А то синяк будет — она тяжело бьет.
Я завертела головой, пытаясь понять, что происходит?
— Ну, ты даешь, подруга! Я прихожу из библиотеки, а ты раскинулась тут белой лебедью. Я на тебя и водой брызгала, и по щекам хлопала — как померла. Ну, я взяла стул и постучала ножками по полу, Аскани позвала. Он прибежал, сказал, что у тебя магическое истощение и что может поделиться Силой… И вот поделился! А ты его приложила!
Упс!
Виновато посмотрела на брюнета. Куда я попала-то? В скулу? Ну, ничего, бывает хуже. Вот в глаз, например. Или зуб могла выбить. А пусть не трогает. Знает ведь, что нервная!
Аскани покачал головой. Чуть прищурился.
— Ладно, раз очнулась, пошли к Прибою сходим. Надо.
Что-то с конем?
— Бри, слушай, — скосила я глаз на подругу, одновременно зашнуровывая сапог. — В шкафу мёд — бери. Шубу мне из дома прислали, не трогай, пока я не разберусь, какие заклинания на нее сестра наложила, а то плохо может быть. Тин вредней меня — могла для чужих повесить какую-нибудь дрянь вроде «наденешь — облысеешь». — Посмотрела на вытаращившую глаза Бри: — Я серьезно, потом тебе расскажу, что она со штанами сделала! — Обернулась к Асу: — Пошли быстрее! По дороге расскажешь, что с Прибоем!
До конюшни я домчалась, будто кросс с Сианургом бежала. Кинулась к деннику — мирно хрупающий сено вороной покосился на меня и закивал головой.
— Да стой же, Тим! Я тебя догнать не могу! То лежишь трупом, то летаешь как сумасшедшая! — в голосе Аса звучал смех.
— Прибой здоров, да? — сообразила я. И, обернувшись, прищурилась: — А зачем тогда ты меня сюда вытащил?
— Отдать подарок на день рожденья, — улыбнулся брюнет.
— Ты знаешь? — я была удивлена, ведь никому не говорила!
— Узнал. И поздравляю! Пусть ненадолго, но сейчас мы стали ровесниками.
Вздохнула.
— Ас, зря ты это. Ведь знаешь, я ничего не возьму. Ни от тебя, ни от кого другого.
— Это — возьмешь. Потому что это тебе нужно. И потому что я из кожи вылез, делая это для тебя.
— Не возьму!
— Посмотрим. Пойдем в денник, присядем, разговор есть.
Ну ладно. К вороному я не заходила уже два дня, так что, раз пришла, посижу с конем.
— Тим, я заметил, что почти каждую перемену ты делаешь гимнастику для пальцев. И все равно у тебя проблемы. Руки красивые, запястья, пальцы тонкие, а суставы не гнутся, да? Я думаю, это оттого, что тебя в детстве мучили.
— Ас, замолчи, или я уйду. Я не хочу и не люблю говорить об этом, понял?
— Дай мне правую руку. Не спрашивай, зачем. Просто дай. Да. А теперь сиди спокойно и не дергайся, — голос звучал ласково и настойчиво, требование и просьба одновременно.
Протянула руку. Он положил мою ладонь на свою, а второй накрыл сверху. Вышел бутерброд, на который Ас сосредоточенно и уставился. И что дальше? Долго мне так сидеть?
Сначала я почувствовала тепло. А затем мою руку почти до локтя охватил зеленоватый свет, струящийся от ладоней Аса. Стало почти горячо, покалывало, а потом магия превратилась в нежную ласку. Он ничего не делал и одновременно непонятно как гладил мою руку. Будто шелк по коже. Я прикрыла глаза. Чем бы то ни было, волшебство прерывать нельзя, это я уже понимала.
— Ну вот, полподарка есть, — выдохнул Ас, выпуская мою руку. — Попробуй согнуть пальцы?
Рука была моя и не моя. Потому что пальцы выкручивались теперь, как у Аса, который запросто заламывал их под прямым углом к тыльной стороне кисти. И это было легко и совсем не больно! Упражнения мне такого бы за пять лет не дали!
— Ас…
— Вижу, что ты рада. Вот и хорошо. Как я и предполагал, у тебя столько раз воспалялись суставы и суставные сумки, что все было в спайках и рубцах. Вот я их и убрал. Не совсем правда, потом надо будет еще поработать… Но сейчас правая рука почти такая, как ей положено быть от природы. Давай теперь левую!
Через десять минут я упоенно крутила и вертела пальцами, прикидывая, что теперь и иллюзии будут выходить на раз, и левитация перестанет быть проблемой… и радовалась, пока не заметила, что сидящий рядом брюнет бледнее брюха камбалы и вот-вот клюнет носом в опилки.
— Ас?!
— Магическое истощение… — хихикнул тот. — Все же эльфийская магия для меня внове. Но я старался. Нравится подарок?
— Ас! Очень, очень нравится! — я была абсолютно искренна.
— Эх-х… — он расстроенно вздохнул.
— Что эх? — насторожилась я.
— Смелости у меня не хватит. Два синяка на физиономии за один день — это много даже для герцога.
— Почему два?
— Потому что, если я попрошу тебя, о чем хотел, ты мне второй фингал поставишь.
Это он шутит или как?
— О чем попросишь?
— Тебе лучше не знать!
— Но я хочу!
— А я не хочу второй синяк.
— Ас, говори!
— Ну, ладно, слушай. Только не дерись — а то сама мой труп в общагу поволочешь! — лицо парня было абсолютно серьезным. — Ты же ни с кем никогда не целовалась, да? Вот и я тоже… Мне очень хотелось, чтобы в первый раз это было с тобой…
Бить я его не хотела. Стало просто безумно грустно. Я не могу. Не могу, и всё! Я ему говорила! Мне легче гадюку за пазуху себе сунуть или живого таракана съесть, чем поцеловаться с парнем. От одной мысли передергивает! Это — точно не моё.
