Елена Малиновская - Убить кукловода
«Тебе не поверят, — несогласно шепнул глас рассудка. — А следовательно, замучают допросами. Лучше поведать обо всем самой, чем дни напролет проводить в душном тесном помещении, отвечая на новые и новые вопросы и придумывая новую и новую ложь. Рано или поздно твой обман обязательно раскроется. Ты вроде как решила остаться на Нерии и найти себе тут работу. Упорное сокрытие правды послужит тебе не самой лучшей рекомендацией».
— Доминика? — негромко повторил Вериаш. — Вы меня слышите?
Я с усталым вздохом открыла глаза. Сощурилась, пытаясь разглядеть мужчину на фоне ярко освещенного окна. Но все, что я видела — лишь темное размытое пятно.
— И все-таки так будет лучше, — проговорил Вериаш и задернул занавески.
Я несколько раз моргнула, привыкая к полумраку. Затем с интересом повела головой из стороны в сторону, изучая обстановку.
По всей видимости, я находилась в больничной палате. Хм-м… Такое чувство, будто я вернулась на год назад. Помнится, после расследования несчастий, обрушившихся на семейство Райен, мне тоже пришлось пройти курс лечения. И вот теперь я опять лежу на узкой койке и на моей руке опять браслет с именем. Как тут не подумать о том, что климат Озерного Края крайне губительно действует на мое здоровье.
«Скорее, на твое здоровье крайне губительно действует привычка якшаться со всякими опасными типами, — грустно заметил внутренний голос. — Одно радует — хоть от Луциуса ты избавилась».
Я с неожиданной силой сжала кулаки, до боли вонзив ногти в ладони. Почему-то при мысли о том, что Луциус погиб, накатила жаркая волна горя. Бред, полный бред! С чего вдруг мне оплакивать злейшего врага? Да, он был моим мужем, но заставил меня пройти через брачный ритуал чуть ли не силой. И теперь я наконец-то освободилась от него. Больше не надо бояться каждой тени, можно жить так, как хочешь сама. Правда, сперва придется разобраться с тем валом проблем, которые оставил в наследство после себя Луциус. Но все-таки, все-таки… Почему мне хочется плакать?
Я заметила, что Вериаш внимательно смотрит на меня, должно быть, с любопытством подмечая малейшие изменения моей мимики, и торопливо опустила голову, пряча лицо в тени распущенных волос. Провела чуть дрожащей рукой по животу, силясь нащупать повязку. Удар ножом пришелся именно сюда.
— Когда вас нашли на полу музея, вы лежали в луже крови, — проговорил Вериаш, когда моя рука недоуменно замерла, не обнаружив искомое. — Исследование доказало, что почти вся эта кровь принадлежала вам, остальная малая часть — Элмеру. И тем страннее было то, что на вашем теле не обнаружили и царапины. Но при всем этом вы действительно едва не погибли от кровопотери. Как такое возможно?
— Видите ли, после некоторого момента я очень смутно помню события той ночи, — уклончиво проговорила я. — Полагаю, мои друзья лучше ответят на ваши вопросы.
— Ваши друзья, — протянул с непонятной интонацией Вериаш. Усмехнулся и покачал головой. — Мне пришлось выставить охрану около палаты, чтобы ваши друзья не смогли сюда прорваться. Стефан Райен поднял на уши весь Озерный Край, пытаясь добиться свидания. Боюсь, если я не уступлю, то сегодня же вечером меня с позором выгонят со службы. А Элмер Ритон, несмотря на собственную травму, так и сидит в коридоре. Ему не дали стул, но он расположился прямо на полу. И угрожает, что не двинется с места, пока не увидит вас.
Ритон? Я недоуменно нахмурилась, услышав незнакомую фамилию, но тут же расслабилась. Пожалуй, пора наконец-таки привыкнуть к тому, как на самом деле зовут моего приятеля. Благо, что хоть имя у него оказалось настоящим.
— Вот как? — Я с трудом улыбнулась. Слова Вериаша приятно согрели мое самолюбие. Даже мучившая меня тошнота отступила.
— Так или иначе, но я уже говорил с ними, — продолжил Вериаш и осторожно опустился на самый краешек кресла, стоявшего напротив кровати. — Их рассказ, что скрывать, прозвучал слишком невероятно. Поэтому я хочу услышать и вашу версию событий. И уже тогда буду делать выводы.
— Не думаю, что вы узнаете что-нибудь новое от меня, — проговорила я. — Луциус хотел получить секрет божественного всемогущества. Он был уверен, что если совершит человеческое жертвоприношение в стенах музея — то на его зов откликнется сам Итирус. Эти сведения он почерпнул из биографии Ринуальда Дайчера, которую выкрал в прошлом году из коллекции Стефана.
— И Элмер, и Стефан утверждают, что Луциус не собирался убивать сам, — поправил меня Вериаш.
— Да, он заставлял это сделать меня, — согласилась я. — Видите ли, из всей этой честной компании я единственная верую в богов. Луциус считал, что при проведении ритуала это имеет основополагающее значение.
— Но что-то пошло не так. — Вериаш напряженно подался вперед. — Что именно?
— Вместо того чтобы убить Элмера, я убила себя. — Я на мгновение зажмурилась, вспомнив ту ужасающую легкость, с которой нож вошел в мое тело. Да, тогда моей рукой руководило чужое желание, но все же, все же… Думаю, я еще долго буду обречена переживать этот момент в самых худших своих кошмарах.
В палате повисла тишина. Вериаш явно не ожидал от меня подобного признания. Он откинулся на спинку кресла и задумчиво забарабанил пальцами по подлокотнику, не сводя с меня напряженного взгляда.
— Редко когда встретишь такую преданность друзьям, — чуть слышно прошептал он.
Я отвела взгляд, не имея ни малейшего желания приписывать себе эту заслугу. Что скрывать, я эгоистка до мозга костей, как, наверное, и любой хекстянин. Иначе в нашем мире просто нельзя. Поэтому если бы меня действительно поставили перед выбором — моя жизнь или жизнь Элмера, то я без малейших душевных колебаний и сомнений выбрала бы первый вариант. Да что там, даже ради Стефана я не готова была бы переселиться в царство вечной тьмы. Но если я возражу — то придется пускаться в слишком долгие и слишком невероятные объяснения. Поэтому пусть будет так.
Вериаш еще целую минуту молча смотрел на меня. В его карих глазах мерцало легкое недоверие. Но я спокойно выдержала его взгляд. Мне нечего бояться. И Стефан, и Элмер уже рассказали ему, как обстояло дело. Они не знают про загадочную незнакомку, не слышали ее странный рассказ про настоящих богов и таинственных игроков, желающих уподобиться им. Поэтому с этой стороны мне бояться нечего. Он при всем желании не сумеет уличить меня во лжи.
— Пожалуйста, не обижайтесь, — вдруг негромко попросил Вериаш. — Я понимаю, насколько вам тяжело пришлось. Поэтому я не имею права упрекнуть вас в чем-либо или заподозрить. Но все же… У любого мало-мальски стоящего дознавателя есть чутье. Обостренная интуиция, если быть точнее. Именно она зачастую подсказывает нам, кто убийца, а кто жертва. И порой это происходит задолго до обнаружения каких-либо улик. Да что там скрывать, я доверяю своему чутью намного больше, чем уликам.
