Марина Суржевская - Я тебя рисую
— Не сейчас, Ева, — отозвался он, а я обернулась. За спиной стоял властитель Первородных, и на его холодном лице, как обычно, ничего нельзя было прочитать. Люк кивнул стражникам: — Проводите Её Высочество в покои.
— Я сама могу дойти, — буркнула я, но тихо, так чтобы Арвиэль не услышал. Наверное, Люк прав, я действительно веду себя неподобающе. Но как же хочется снова стать…. Дикаркой!
Развернулась, даже не кивнув хозяину замка, и пошла к лестнице, уже мысленно проклиная тех, кто придумал все эти бесчисленные ступеньки! И каблуки.
Глава 16
Поговорить с братом до утра я так и не смогла, хоть и ждала его, надеясь, что он заглянет. Неприятным сюрпризом стало и то, что меня охраняли: у дверей моих покоев обнаружилась стража. Я хмуро рассмотрела двух крылатых воинов, что стояли в коридоре с невозмутимым выражением на лицах.
— Выйти хоть могу? — мрачно поинтересовалась я.
— Конечно, Ваше Высочество, — поклонились они. — Мы сопроводим.
Я покачала головой и ушла снова в комнату. Села в кресло, задумавшись. Ко мне заглянула Кармели, и я вскочила, увидев свою нянюшку. Выслушав обычные причитания, какая я худенькая и бледная, я перебила кормилицу на полуслове.
— Кармели, а ты давно в этом замке?
— Так не очень. Люк приказал привезти меня несколько дней назад, сказал, что ты скоро вернешься, и я буду нужна.
Я кивнула, прошлась по комнате босиком. Туфли валялись у порога, и ноги в тонких чулочках охлаждали светлые, полированные доски паркета. Покрывать их шкурами или коврами, как в Идегоррии, здесь было не принято.
— А Тара?
— Тара уехала с вашим братом, как только ее вылечили целители Первородных. Его Величество привез своих целителей, наши не справлялись.
— Значит, и за это надо благодарить Арвиэля, — пробормотала я. Кармели радостно закивала.
— Нам очень повезло, что отряд Первородных был уже на подъезде к Идегоррии, когда напали белые демоны. Принц с отрядом воинов появился почти сразу после того, как арманцы ушли в портал. — нянюшка заломила руки и запричитала: — Я так переживала, так волновалась, такое горе! Его Величество убит, вы пропали, кровь везде… Думала, не переживу!
— Тише, — я рассеянно погладила кормилицу по пухлому плечу. — Не плачь. Лучше помоги мне вытащить все эти шпильки из волос, не хочу звать служанок. Они все такие высокомерные, словно сами как минимум наследницы престола!
Кармели хихикнула сквозь слезы и с готовностью занялась моими волосами, забыв о рыданиях. Занять ее делом — лучший способ отвлечь. Но, к сожалению, няня не знала ничего важного, лишь сплетни и слухи.
— А где сейчас Тара? И Люк? Не знаешь?
— Ваш брат с Его Величеством Арвиэлем расположились в Гостиной Цветка, это наверху. А Тара была у себя, насколько я знаю.
— Понятно. Кармели, раздобудь мне, пожалуйста, бумагу и карандаш. Мне скучно, хочу порисовать перед сном, а здесь я ничего подходящего не нашла.
— Конечно, милая! — няня уже улыбалась, так что я успокоилась. Мои волосы она расплела и расчесала, а я собрала их в простой пучок, как делала перед рисованием. Кармели пообещала скоро вернуться, а я пока залезла в шкаф, надеясь найти там что-нибудь более удобное, чем то узкое платье, в которое меня нарядили. Но со вздохом сожаления убедилась, что все остальное — не лучше. В подобных нарядах можно лишь степенно и медленно передвигаться, бежать в таком платье почти невозможно. Хотя, зачем мне куда-то бежать?
Я выглянула из окна, полюбовалась на раскинувшийся пейзаж. Действительно, очень красивое место. И равнодушно отвернулась. Покосилась воровато на дверь и достала грифель, который спрятала под платьем. Повертела его в руках. С виду обычный стержень, ничем не отличающийся от сотен других. Я даже не чувствовала в нем магии, что удивительно, никакого магического фона. Впрочем, придворный маг как-то объяснял мне, что таким свойством обладают самые сильные артефакты нашего мира. И магия в них не ощущается не оттого, что ее нет, а оттого, что слишком сильна. Но таких предметов в мире совсем мало.
А сильнейших лишь пять, усмехнулась я про себя. Пять частиц Первого Дракона. И нахмурилась. Амулет Идегоррии остался у Линтара, а без него в королевской семье нельзя зачать ребенка. Таково древнее заклятие предков, призванное защитить магию нашего рода. Амулет же позволял передавать эликсир будущему потомству в чистом виде, даже усиливая его с каждым поколением. Поэтому королевская ветвь всегда была самой сильной в Идегоррии по части магии, в нас эликсир тек полноводной рекой и позволял влиять на реальность. Все остальные представители расы тоже обладали этим даром, но в гораздо меньшей степени, конечно. А самое главное, не могли создавать вероятности или новую реальность. Просто делали красивые вещи или писали книги. Та же Кармели, к примеру, создавала сказочные сны, и в детстве мы с Люком никогда не противились, когда нас укладывали в постель. Потому что знали, что за гранью сна нас ожидают волшебные приключения, созданные силой нашей нянюшки.
Почему Люк не спрашивает меня про амулет? Почему он вообще меня ни о чем не спрашивает?
Я нахмурилась. Просто не хочет тревожить? Возможно…
Кармели вернулась, и я отошла от окна, с удивлением посмотрела на красные щеки няни.
— Что случилось?
— Я… не нашла бумагу и карандаши, — замявшись и отведя взгляд пролепетала она.
— Не нашла? В огромном замке?! — удивилась я. — Спроси у горничных, они принесут.
— Я спросила… Нету!
— Нет? — изумилась я и вдруг поняла. — Кармели… Тебе запретили давать мне что-то для рисования?
Ее глаза снова наполнились слезами, и в них появилось выражение такого детского недоумения и растерянности, что я не выдержала, обняла няню, погладила по щеке.
— Кто тебе запретил? — ласково спросила я. — Арвиэль?
— Люк…
— Вот как… Не переживай, это просто какая-то ошибка, я поговорю с братом. Вот прямо сейчас и поговорю!
— Люкреций и Его Величество покинули замок, — всхлипнув, объявила няня. — Я видела, как они уезжают в окружении стражей. Люк велел передать, чтобы вы ни о чем не волновались и отдыхали!
— Хорошо, я отдохну, — сквозь зубы прошипела я. Что-то мне все меньше нравилось здесь. И этот странный запрет на рисование… Почему? Вот доберусь я до Люка, он мне все расскажет! Хорошо хоть, брату не пришла в голову мысль меня обыскивать, пока я лежала без сознания, и грифель он не нашел.
