Грэм Макнилл - Лживые боги
Железная Цитадель вполне оправдывала свое название. Ее блестящие стены возвышались над скалой, словно металлические зубы. Лучи утреннего солнца отражались от поверхности стен, воздух дрожал на границах энергетических полей, а с самовосстанавливающихся бастионов дождем сыпались потоки железной стружки. Зато все внешние подступы к крепости в результате четырехмесячных усилий воинов Ангрона и боевых машин механикумов обратились в сплошные развалины.
«Диес ире» и его собратья-титаны каждый день бомбардировали стены бесчисленными снарядами огромной разрушительной силы и мощными энергетическими лучами. Результатом обстрелов стало медленное, но безвозвратное отступление воинов Братства к последнему бастиону.
Сама Цитадель представляла собой колоссальный полумесяц, врезанный в скальную породу белого горного хребта. Первоначально подходы к крепости охранялись множеством редутов и заграждений, но при подготовке к штурму Железной Цитадели Легион Мортис истратил неимоверное количество снарядов, чтобы сровнять их с землей и превратить в груды дымящихся обломков.
После месяца непрерывного обстрела стены крепости все же не выдержали, и в их сияющей ленте образовалась брешь длиной около полукилометра. До падения крепости оставалось совсем немного, но Братство было полно решимости сражаться до конца, и Локен понимал, что большинству воинов, которые ринутся в пролом, грозит гибель.
Он с волнением ожидал приказа к атаке, хотя и знал, что это сражение для любого из них может оказаться последним. Едва ли не каждый второй из устремившихся в брешь находил там свою смерть.
— Как ты думаешь, Гарви, уже скоро? — спросил Випус, в сотый раз проверяя готовность цепного меча.
— Думаю, что скоро, — ответил Локен. — Только я считаю, что первыми в пролом пойдут Пожиратели Миров.
— Не хочу оспаривать у них эту честь, — проворчал Торгаддон, чем немало удивил Локена.
Обычно Торгаддон первым вызывался занять место в любой штурмгруппе, а в последнее время Локен замечал, что его товарищ непривычно мрачен и сердит. Он ни разу не обмолвился о причине дурного настроения, но Локену и так было понятно, что это имеет отношение к Аксиманду и Абаддону.
В течение всей этой войны братья по Морнивалю почти не разговаривали друг с другом, за исключением тех случаев, когда того требовала военная ситуация. И ни разу после ухода с Давина четверка морнивальцев не встречалась с Воителем, как бывало раньше. По всем имеющимся признакам Морниваль прекратил свое существование.
Воитель сам выбирал себе советников, и Локену пришлось согласиться с мнением Йактона Круза по поводу того, что Легион уже не тот, что прежде. Но слова капитана Вполуха не имели веса среди Сынов Хоруса, и к сетованиям пожилого ветерана никто не прислушивался.
Растущие подозрения Локена подкрепили и слова апотекария Ваддона, произнесенные сразу после отъезда Детей Императора. Локен ринулся к нему тотчас после отбытия корабля и обнаружил апотекария в операционном зале, склонившимся над раненым воином Легиона.
Зная, что апотекария лучше не беспокоить во время операции, Локен терпеливо ждал и заговорил только после того, как Ваддон закончил свою работу.
— Где меч? — потребовал он ответа. — Где анафем?
Ваддон тщательно отмывал окровавленные руки.
— Капитан Локен,— произнес он,— анафема больше нет у меня. Я думал, вы об этом знаете.
— Нет,— покачал головой Локен.— Я не знаю. Что с ним произошло? Я же просил, чтобы вы никому не говорили о том, что меч находится у вас.
— А я никому и не говорил, — сердито ответил Ваддон. — Он и так знал, что меч у меня.
— Он? — переспросил Локен. — О ком вы говорите?
— Об апотекарии Детей Императора, Фабии,— сказал Ваддон. — Он явился на медицинскую палубу несколько часов назад и сказал, что ему поручено забрать оружие.
Локен внезапно ощутил озноб.
— Кем поручено?
— Воителем,— ответил Ваддон.
— И вы отдали ему анафем? — возмутился Локен. — Вот так просто?
— А что мне оставалось делать? — огрызнулся Ваддон. — У этого Фабия была печать Воителя. Я должен был отдать меч.
Локен постарался успокоиться и сделал глубокий вдох. У апотекария действительно не было другого выхода — увидев печать Воителя, он не мог не отдать меч. Месяцы исследований, предпринятых Ваддоном, до сих пор не дали никаких результатов, а теперь, когда меч был увезен с «Духа мщения», не осталось никакой надежды раскрыть его секреты.
Резкий голос в воксе оторвал Локена от размышлений о вторичной краже анафема, и он прослушал информацию о распределении сил для штурма крепости. Как и следовало ожидать, первыми в атаку шли Пожиратели Миров в полном составе и во главе с примархом Ангроном, а еще им в поддержку назначались две роты Сынов Хоруса — Десятая и Вторая, то есть роты Локена и Торгаддона.
Торгаддон и Локен тревожно переглянулись. Высокая честь быть в числе первых при штурме крепости как-то не соответствовала их нынешнему положению в Легионе, но приказ отдан, и изменить его уже невозможно. Охранять занятые воинами Астартес участки должны были подразделения армии, и эти отряды вел в бой сам Гектор Варварус.
Перед боем Локен и Торгаддон обменялись рукопожатием.
— Увидимся внутри, Тарик, — сказал Локен.
— Постарайся, чтобы тебя не убили, Гарви, — ответил Торгаддон.
— Спасибо, что напомнил, — усмехнулся Локен. — Я как раз об этом думал.
— Не шути, Гарви, — сказал Торгаддон. — Я говорю вполне серьезно. Кажется, нам потребуется взаимная поддержка, пока не закончится эта кампания.
— О чем это ты?
— Не обращай внимания. Поговорим в другой раз, когда крепость будет нашей, хорошо?
— Отлично. И разопьем победную бутылку вина на развалинах Цитадели Братства.
— Ладно, если ты заплатишь, — кивнул Торгаддон.
Они снова пожали друг другу руки, и Торгаддон ушел готовить свою роту к кровавой атаке. Локен, глядя ему вслед, размышлял, увидит ли он еще своего друга живым, чтобы разделить выпивку. Но он быстро задавил пораженческие мысли и направился к своим воинам, чтобы распределить людей и сказать им слова ободрения.
Он обернулся, услышав оглушительные крики; из-за гор появилась колонна воинов в сине-белых доспехах Пожирателей Миров, направляющаяся к крепости. Первыми маршировали самые рослые и массивные бойцы с тяжелыми прыжковыми ранцами, вооруженные мощными цепными топорами. Их сконцентрированная и целеустремленная жестокость делала Пожирателей Миров самыми опасными противниками в ближнем бою.
Вел Легион примарх Ангрон.
Ангрон Кровавый, Ангрон Красный Ангел...
Локену были известны и эти прозвища, и некоторые другие, но ни одно из них не могло в полной мере передать безудержной кровожадности примарха Пожирателей Миров. Ангрон в древних гладиаторских доспехах казался воином из легенд. С высокого ворота и наплечников примарха ниспадала сияющая пелерина из кольчужной сетки, украшенная черепами, словно боевыми трофеями.
Он до зубов был вооружен разнообразным колюще-режущим оружием, а на каждом бедре висели богато украшенные пистолеты старинного образца. В руках Ангрон нес цепной палаш такого невообразимого размера, что Локен едва поверил своим глазам.
— Живая Терра! — выдохнул Випус, завидев приближающегося Ангрона. — Если бы не видел собственными глазами, никогда бы не поверил.
— Я тебя понимаю, — отозвался Локен.
Первобытная свирепость, сквозившая в наружности Ангрона, напомнила ему кровавые истории из «Хроник Урша».
Лицо Ангрона, налитое кровью и отмеченное шрамами, было лицом настоящего убийцы. На черепе Ангрона, там, где в кору головного мозга были вживлены имплантаты, усиливающие врожденную агрессивность, блестели заклепки из темного металла. Искусственные элементы были вживлены в его мозг еще несколько столетий назад, когда он был рабом, и хотя технология Земли позволяла их удалить, он не дал разрешения на это.
Кровавый примарх, глядя поверх голов воинов Десятой роты, промаршировал мимо, уводя своих солдат навстречу желанному кровопролитию. Провожая его взглядом, Локен невольно содрогнулся. В этих глазах, прикрытых тяжелыми веками, можно было увидеть только смерть, и лучше не знать, какие мысли рождаются в этом ожесточенном мозгу.
Как только Пожиратели Миров промаршировали мимо Локена, начался обстрел. Орудия Легио Мортис один за другим посылали в пролом залпы ракет и снарядов.
Локен увидел, как Ангрон коротким взмахами своего палаша распределил атакующие отряды, и на мгновение ощутил жалость к воинам Братства, укрывшимся в Цитадели. Хоть они и считались его заклятыми врагами, он не желал им участи сражаться с этим воплощением самой смерти.
Над строем Пожирателей Миров пронесся дикий крик — это Ангрон подал знак к началу ритуала кровавой клятвы. Воины сняли латные перчатки с левой руки и лезвиями топоров рассекли себе ладони, а затем размазали кровь по лицевой стороне шлемов.
