Сара Дж. Маас - Право на месть
Вздохнув, Селена достала ключ, открыла дверь и вошла.
На диване сидел Аробинн Хэмел.
— Привет, дорогая, — улыбаясь, произнес он.
ГЛАВА 4
Селена молча прошла в кухню и налила себе чашку холодного чая, пытаясь успокоить дрожащие руки. Откуда он узнал, где она теперь живет, и как проник внутрь? Впрочем, тут особой загадки нет. Расспросил слуг, перевозивших ее имущество. А открыть нехитрый замок для Аробинна дело одной минуты. Но прийти домой и увидеть его… Сколько он уже здесь находится? Может, успел порыться в ее вещах?
Подумав, она налила вторую чашку для него и вернулась в гостиную. Аробинн сидел скрестив ноги. Одна рука покоилась на спинке дивана. Похоже, он чувствовал себя вполне как дома.
Селена молча подала ему чашку на блюдце и села в кресло. Растапливать камин она не стала. День выдался теплым. Саэм даже оставил одно окно открытым. Со стороны реки дул ветерок, шелестя малиново-красными бархатными шторами и ероша Селене волосы. По этому речному запаху она тоже будет скучать.
Аробинн сделал глоток и стал разглядывать янтарную жидкость в чашке.
— Кого мне благодарить за столь безупречный вкус чая? — спросил он.
— Меня. Вы это и так знаете.
— Гм… — Аробинн немного отпил. — Да, это я знаю…
Дневной свет делал его серые глаза похожими на лужицы ртути.
— Я много чего знаю. Но не все. Например, я не знаю, почему вы решили согласиться на устранение Йона Жайна и Рюка Фаррана. Вы думаете, это хорошая затея?
Селену даже не слишком удивило, что сведения дошли до ушей Аробинна.
— Вас это не касается, — сухо сказала она. — Наш заказчик предпочел не обращаться к гильдии. Теперь, когда обещанные мною деньги перемещены в ваше хранилище, мы с Саэмом более не являемся частью гильдии.
— Йон Жайн, — повторил Аробинн, словно она не знала, кто это. — Йон Жайн. Ты никак умом тронулась?
Селена стиснула зубы.
— Не вижу, почему я должна следовать вашим советам.
— Даже я не рискнул бы трогать Жайна, — сказал Аробинн, и его глаза вспыхнули. — А я годами выискивал способы отправить этого человека в могилу.
— Я больше не играю в ваши логические игры. — Селена шумно поставила чашку на столик и встала. — Уходите из моего дома.
Аробинн смотрел на нее так, словно перед ним была маленькая капризная девчонка.
— Жайн пользуется заслуженным авторитетом в преступном мире Рафтхола. И Фарран является его правой рукой тоже не просто так. Селена, ты можешь быть превосходным ассасином. Но даже превосходные ассасины уязвимы.
Она встала напротив Аробинна, скрестив руки на груди, и сказала:
— А я знаю, почему вы явились меня отговаривать. Наверное, боитесь, что, убив Жайна, я превзойду вас.
Аробинн вскочил с дивана и грозно навис над нею:
— Ошибаешься. Так слушай, глупая и неблагодарная девчонка. Я отговариваю тебя от этой затеи, потому что Жайн и Фарран смертельно опасны. Я бы не взялся за такое, даже если бы кто-то предложил мне стеклянный замок!
— После всего, что вы сделали со мной, как я могу верить хотя бы одному вашему слову? — спросила она, гневно раздувая ноздри.
Ее рука сама собой потянулась к висевшему на поясе кинжалу. Аробинн не сводил глаз с ее лица, но это он почувствовал. Он слишком хорошо знал каждое движение ее рук.
— Убирайтесь из моего дома, — прорычала Селена.
Аробинн встретил ее требование полуулыбкой. Неспешным взглядом он обвел гостиную и спросил:
— Позволь еще один вопрос на прощание: ты доверяешь Саэму?
— С какой стати я должна отвечать на ваши вопросы?
Аробинн небрежно засунул руки в карманы своего серебристого камзола.
— Ты рассказала ему правду о том, откуда ты родом и при каких обстоятельствах попала в Рафтхол? Я считаю, он вправе кое о чем узнать. И узнать прежде, чем решит посвятить тебе свою жизнь.
— Уходите, — тихо произнесла Селена, вновь указывая ему на дверь.
Аробинн пожал плечами, взмахнул рукой, словно отметая заданный вопрос, и пошел к двери. Селена следила за каждым его движением. Запоминала, на чем останавливался его взгляд. Рука Аробинна уже потянулась к медной дверной ручке, как вдруг он обернулся. Его серебристые глаза странно блестели. (Наверное, эти глаза будут преследовать ее до конца жизни.)
— Селена, как бы я ни обращался с тобой, я тебя искренне люблю.
Слово «люблю» ударило по ней, словно камень, сброшенный на голову. Прежде она никогда не слышала от него этого слова. Ни разу.
Воцарилось долгое молчание.
Шея Аробинна одеревенела. Он тяжело проглотил скопившуюся слюну и сказал:
— Я делаю то, что делаю… от страха. И потому что не знаю, как выразить свои чувства…
Это было произнесено тихим, едва слышным шепотом.
— Все то, что было… летом… Я разозлился, что ты выбрала Саэма.
Кто сейчас говорил с нею? Предводитель ассасинов? Отец? Влюбленный в нее человек, боявшийся признаться в любви?
С его лица вдруг упала маска, и Селена увидела душевную рану, нанесенную ею. Такими же ранеными были и его красивые глаза.
— Останься со мной, — прошептал Аробинн. — Не уезжай из Рафтхола.
У Селены перехватило дыхание.
— Я уеду, — справившись с волнением, сказала она.
— Нет, — повторил он. — Не надо.
«Нет»… Это слово она твердила ему в тот страшный вечер, перед тем как он начал ее избивать. Она думала, что весь свой гнев он изольет на Саэма. Она ошиблась. У Аробинна хватило гнева на них обоих.
А слова «не надо» Селена слышала в Красной пустыне от Ансель, когда приставила меч к ее затылку. Рыжеволосая девчонка предала ее, а ведь Селена уже поверила в то, что они подруги. Но предательство Ансель меркло в сравнении с коварным замыслом Аробинна, когда он обманом вовлек ее в убийство Донваля — человека, способного освободить сотни рабов.
Этими словами, как цепями, Аробинн снова хотел привязать ее к себе, хотя за все прошедшие годы у него было столько возможностей сказать ей о своей любви. Он знал, как жаждала она услышать такие слова. Но он приберегал их до тех пор, пока они не понадобились ему в качестве оружия. И теперь, когда у нее есть Саэм, непонятно почему любящий ее, Саэм, который признался ей в своих чувствах, ничего не ожидая взамен…
Селена склонила голову набок — единственное предупреждение Аробинну, что она готова его атаковать.
— Убирайтесь из моего дома.
Аробинн в последний раз взглянул на нее, медленно кивнул и ушел.
По вечерам в таверне «Черный лебедь» было непросто найти свободное место. Не являлся исключением и сегодняшний вечер. Аппетита у Селены не было, и говяжье жаркое на ее тарелке оставалось почти нетронутым. Говорить она тоже не была настроена, хотя Саэм подробно изложил ей все сведения, какие ему удалось собрать о Фарране и Жайне. О внезапном визите Аробинна она умолчала.
За соседним столиком молодые женщины с хихиканьем обсуждали отъезд наследного принца на Сорианское побережье. Естественно, они очень сожалели, что их нет в свите, а ведь у них для этой поездки нашлись бы такие изумительные наряды. Вскоре Селену уже начало мутить от болтовни о платьях, шляпках и подвязках, и она стала подумывать, не запустить ли в дам ложкой.
Но потасовки в «Черном лебеде» были крайне редки. Сюда приходили вкусно поесть, послушать хорошую музыку и насладиться беседой с друзьями. Здесь не замышлялись темные делишки, а между столиками не фланировали шлюхи. Готовить дома Селена не любила, и они с Саэмом частенько наведывались сюда.
Еще одно место, по которому она будет скучать.
Когда они вернулись домой, жилище показалось ей чужим, словно вторжение Аробинна изменило все. Селена прошла в спальню, зажгла свечи; сегодня ей не хотелось засиживаться допоздна. Скорее бы расправиться с Фарраном и Жайном и покинуть Рафтхол!
— Я еще не видел тебя такой тихой, — сказал заглянувший в спальню Саэм.
Селена стояла перед зеркалом. Шрам на щеке от ее поединка с Ансель практически исчез; второй, на шее, был почти незаметен.
— Устала я что-то, — сказала она.
Да, это было так. Вдруг ставшие неуклюжими пальцы с трудом расстегивали кофту. Не этого ли добивался Аробинн, явившись сюда? Знал, наверное, как ударит по ней его неожиданный визит. Сама эта мысль была ей ненавистна. Селена едва сдержалась, чтобы не расколотить зеркало.
— У тебя что-то случилось? — спросил Саэм.
Она справилась с последней пуговицей, но кофту снимать не стала. Повернулась к Саэму, оглядела его с ног до головы. Сможет ли она когда-нибудь все ему рассказать?
— Давай поговорим.
В его карих глазах была лишь тревога за нее. Никаких задних мыслей, никаких умопостроений…
— Расскажи мне о самой главной своей тайне, — попросила она.
