Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8 (СИ) - Петрук Вера

В следующий миг Керка отбросила в сторону неведанная сила, которая тут же заговорила голосом Хамны.

– Держу ублюдка! Только скажи, и я перережу ему глотку.

Арлингу было не до нее, и не до Керка. Он пытался побороть приступ паники, потому что почти поверил, будто его вернули на двадцать лет назад, когда тело казалось врагом – неподвластным, чужим, опасным. Слепота собиралась стать полновластной хозяйкой. Но вот сквозь вспышки боли, звучавшие в голове похоронным набатом, пробилось дыхание Хамны и ее противника, которого она сдерживала с трудом. Керк был выше, крупнее, сильнее, с двумя руками, но Хамна была не только етобаром-смертницей, но еще и халруджи Арлинга, и Регарди по себе помнил, каково это, когда твоему господину угрожала опасность. Одно осознание этого пробуждало второе дыхание и оживляло даже мертвое тело. Но знать, кто победит, он не хотел.

– Пусти его, – прохрипел Регарди.

Хамна не слушалась, сдавливая хватку, и Арлинг чувствовал, что пружина скоро лопнет. Такого, как Керк, нельзя было загонять в угол, но наконец кучеярка отпустила противника, рывком отбросив его в сторону двери.

– Воля господина сохранить тебе жизнь, – прошипела она, и Регарди поразился ненависти, прозвучавшей в ее голосе. Кажется, Керк пока только ему переходил дорогу. Хамна же совсем не была похожа на ту, что сидела под замком в трюме.

– Даю тебе три секунды убрать зад с этого корабля, – бросила она Керку. – И лучше в Согдиане нам не встречаться.

Странно, но Керк ее послушался, тут же выскользнув за дверь. До Арлинга не сразу дошло, из какого оружия Хамна целилась в кучеяра. И оттого, что он не мог быть сейчас ни в чем уверен, а лишь догадывался, его разрывало от отчаяния. Трубка с метательными дротиками, вымоченными в яде, – излюбленное оружие етобаров, которое прекращало любые дискуссии. Вероятно, Хамна держала в руках его.

– Он вернется, – прошептал Арлинг. – Я сам!

Это был каприз, вопль злости и бессилия, на который его халруджи не обратила внимания. Резким движением выдернув кинжал из руки Регарди, она попыталась ее перевязать. Арлинг ощутил касание ткани, но оттолкнул кучеярку локтем. Движение отозвалось болью во всем теле, обрубок же руки подозрительно онемел, обещая познакомить его с новыми гранями боли в ближайшем будущем.

– Я сам, – повторил Арлинг, чувствуя, что намокает повязка на глазах. – Проклятый перец!

В следующий миг на его голову опрокинули кувшин воды, который, действительно, смыл перец, а еще отрезвил рассудок. Арлинг услышал, как в задраенный люк грохнула очередная волна, понял, что корабль сейчас снова накренится, но ухватиться за что-нибудь прочное не успел. Зато это сделала Хамна, которая перехватила его поперек груди и вместе с ним проехала по полу к столу, в последний момент схватившись за прибитую к полу массивную ножку. Одно хорошо – к Арлингу быстрыми темпами возвращалось обоняние, и здесь можно было подозревать только солукрай. Пораженная перцем слизистая носа за несколько минут не восстанавливалась.

– Чтоб их всех забрал дьявол, – пробормотала Хамна, затаскивая Регарди на кровать и усаживаясь рядом. – Дай руку, – настойчиво произнесла она, но Арлинг осторожно выставил локоть, предупреждая ее держать дистанцию. Нет, вопрос был не в доверии, а в последних словах имана, которые застряли у него в голове. Меньше значит больше. Если он не сможет помочь себе с раной, что говорить о Магде, ради спасения которой предстояло совершить невозможное?

– Глупо, – фыркнула кучеярка. – И уж точно ни иман, ни Керк не вернутся. Я видела, как Керк садился в лодку, а потом передумал и снова поднялся на борт. Тогда и догадалась, что он решил тебя навестить. Иман уже давно на другом корабле, я проследила. Хотя буря, конечно, испортит планы многим.

– Ты же под замком.

– Ну, мы с Сейфуллахом решили, что нам взаперти сидеть несолидно, вот и договорились с капитаном. Нас не закрывают, мы на глаза Тигру и его людям не показываемся. Но сейчас-то все перебрались на другой корабль. Да ты лучше сам Сейфуллаха спроси. Он собирался заглянуть к тебе вечером. Кстати, двух охранников, которых к тебе приставили, я выбросила за борт. Сейчас сильная волна, все наверняка подумают, что их смыло. Это самодеятельность, но они подчинялись напрямую Керку, и я решилась, что добра от них не ждать. Ты же не против? Я принесу горячей воды, надо обработать раны.

«Мы с Сейфуллахом» – из уст наемницы, которая когда-то приложила столько сил, чтобы убить Аджухама, звучало странно.

– Уходи, Хамна, – попросил Арлинг, заваливаясь на кровать. – И дверь закрой. До утра пусть меня никто не беспокоит. И ты тоже.

«Правильно, – прошептала в его голове Магда, – нам никто не нужен».

Он был уверен, что Хамна не послушает его, но нет – она ушла. И даже дверью не хлопнула.

Качка усилилась, грохот волн оглушал, Арлинг же недолго оставался на кровати и сполз на пол добровольно, потому что цепляться ногами за ножки стола было сподручнее. Выждав паузу, когда корабль скатился с гребня к подошве нарождающейся волны, он попытался зацепить бинт, который приготовила Хамна, пальцами ног и намотать на поврежденную руку. Где-то там на закрепленной у кровати тумбочки глухо бряцали в коробке мази и снадобья, оставленные иманом. Бутылки были предусмотрительно обложены кусками ваты, но разгорающийся шторм все равно умудрялся ими греметь.

Обоняние Арлинга почти восстановилось, и вероятно, он смог бы найти нужное лекарство, но ладонь единственной руки опухла и вряд ли была способна вытащить хотя бы пробку. К тому же мир Арлинга изрядно приглушал резкий запах соевого масла, несколько бочек которого моряки опрокинули за борт, чтобы успокоить волны и дать людям возможность безопасно высадиться в шлюпки.

Фрегат «Золотой шаман» явно переживал не лучшие времена, и невольно закрадывались мысли, почему иман решил покинуть его в столь неудобный момент. Да еще и Керка с собой забрал. Только ли в Агоде скрывалась причина? С другой стороны, корабль все еще вез важный для императора груз – тело Салуаддин, которое перегрузить на другое судно в открытом море да еще в такую погоду не представлялось возможным. Разве что иман догадался о подлоге, устроенным Сейфуллахом… Утопить разом Арлинга, Аджухама и других неугодных, которых, вероятно, погрузили на фрегат в Самрии, могло быть практичным шагом. Что древним какая-то буря в море после того, как они смогли затопить пустыню Сикелии дождями и засеять ее вечнозелеными травами?

Глупые, тревожные мысли посещали Арлинга. Так же глупо было отказываться от помощи Хамны, как надеяться, что не загниет его рана, которую после многих попыток он таки сумел перевязать пальцами ног. И тогда он лишится второй руки, потому что любая царапина всегда могла превратиться в гангрену. Можно было кричать – в грохоте волн, в котором тонул весь мир, его бы все равно никто не услышал. Даже крики и топот команды на палубе сливались в общей какофонии.

А еще глупо было надеяться на древние знания императора, в которых Регарди увидел последний шанс спасти Магду и быть с ней вместе. Седрик едва ли захочет ими делиться, а то, как Арлингу удалось пленить Нехебкая, осталось для него секретом. Он уже давно качался на волнах, не чувствуя твердой почвы под ногами. Нехебкай был загадкой, темный солукрай тоже, а веры в имана остались лишь столько, чтобы не испытывать ненависть. Да и тут Арлинг подозревал, что обманывал самого себя.

– Ты там? – прошептал он, зовя Нехебкая, но Индиговый все еще трусливо прятался, посылая нечеткие образы. «Золотой шаман» трещал и скрипел так, что казалось, еще удар и послышится грохот падающих мачт. Арлинг ничего не знал о мореплавании, но слышал о том, что после падения мачты шансов у корабля выжить в шторм не было. А еще он слышал о «трех сестрах» и «столетней волне» – байки, которые травил морской люд в каждом портовом кабаке, где Регарди не раз приходилось бывать, выполняя задания имана. Опасными были три последовательные, самые большие волны во время шторма. Первая вскидывала корабль, вторая швыряла, третья накрывала и убивала. Если встречу с «сестрами» бывалые моряки и переживали, то те, кто видел «столетнюю» волну, на сушу больше не выходили. Эта волна «жила», затаившись у отмелей в ожидании подходящего сочетания ветра и течения. Мореходы твердили только о вдруг взметнувшемся крутом, как утесе, гребне, за которым образовывалась гигантская воронка. В нее затягивалось беспомощное судно, воронка захлопывалась и хоронила его под толщей воды.