Борис Сапожников - Битва под сакурой
— Как же его одолеть? — задала риторический вопрос Сатоми.
— Вот на этот вопрос нам и надо будет найти ответ, — сказал Ютаро, — и как можно быстрее.
27 февраля 10 года эпохи Сёва (1936 г.), Токио.Сражение за Токио прекратилось само собой. Стихли схватки на всех его «фронтах». На улицах и переулках. Вроде бы люди только что отчаянно убивали друг друга, и вдруг едва ли не в один момент всюду перестали. Прогремели последние взрывы гранат на вокзале — солдаты столичного гарнизона отступили от дымящихся позиций ворвавшихся в город бойцов бронепоезда. Прогудели ревуны на линкорах — прекратился обстрел города из всех орудий. В тот день десантные катера так и не были спущены на воду. Поредевшим составом вернулись на борт лёгкие мехи.
В захваченных мятежниками зданиях установилась тревожная тишина. Мрачные унтера охраняли все телефонные аппараты, из помещений почты и телеграфа выгнали всех сотрудников, для верности заперев их в подвале того же дома. Караулы сменялись раз в несколько часов, все были на взводе, часто доходило до рукоприкладства. Стоило кому-то из захваченных чиновников даже косо поглядеть на солдата или офицера с повязкой на руке, как тут же можно было получить за этот взгляд прикладом или рукояткой пистолета.
Так началось утро второго дня новой битвы за Токио. Началось с поразительной тишины. Столица не знала её уже несколько недель. С тех пор, как окончилась нежданная передышка в сражениях с Юримару. Сейчас же она звенела в холодном и влажном зимнем воздухе, нервируя всех. Всё замерло в ожидании развития событий.
Почти все улицы Токио контролировали войска повстанцев. Солдаты гарнизона, ещё недавно наступавшие на вокзал, сгруппировались вокруг резиденции императора, объединившись с бронегвардией, пока не принимавшей участия в сражении. Отряд «Труппа» забаррикадировался в своей штаб-квартире, окружённый войсками «Щита». Теми, что остались после боёв с Юримару. Штурмовать их пока никто не спешил — это могло принести мятежниками слишком серьёзные потери, непозволительно большие. Как бы надёжно ни была столица отрезана от остальной страны, но подкрепления рано или поздно подойдут к врагу, а это станет концом восстания.
Поэтому действовать надо было быстро. И жёстко.
…Министр императорского двора Кантаро Судзуки держался прямо, никто не подозревал о том, что плечо и грудь его под безупречно сидящим костюмом охватывают плотные повязки. Он был ранен не настолько серьёзно, чтобы прекращать выполнять свои обязанности, особенно в такое время.[28] Мятежники контролируют столицу почти полностью. По сути дела остались только два очага сопротивления им, но оба надёжно заблокированы. Из окна Кантаро отлично видел врагов, занявших крыши окрестных домов. Они ощетинились пулемётами, а на улицах даже были выставлены лёгкие орудия. Точно так же выглядела и линия обороны императорской резиденции, однако министр отлично понимал, что только священная особа микадо не позволяет повстанцам начать штурм.
Сам же император, тем временем, просматривал список требований, выдвинутых мятежниками.
— И кто его передал? — поинтересовался он, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Офицер мятежников, — ответил Такэо Хори. — Он прибыл с хорошей охраной, и хватать его мы не стали. Это могло бы спровоцировать…
— Я понимаю, — оборвал его микадо, — довольно слов. Их было слишком много.
Такэо как-то обиженно щёлкнул каблуками и склонил голову в учтивом поклоне.
— Мадзаки-тайсё верно служил нам, — продолжал меж тем император, — почему же теперь мятежники выносят его, словно знамя? Назначить командующим Квантунской армией, — прочитал он одно из требований, — да ещё и распустить парламент. Они что же, желают вернуться к временам сёгуната?
— Скорее всего, так оно и есть, — кивнул Кантаро, принимая на себя гнев императора.
Хирохито медленным, нарочитым движением разорвал листок с требованиями мятежников и швырнул обрывки под ноги.
— Этому не бывать, — коротко бросил он. — Новым Минамото-но Ёритомо[29] этому Мадзаки не бывать!
— Нам нужно продержаться до подхода основных частей, расквартированных поблизости от столицы, — решил несколько реабилитироваться Такэо. — Не смотря на то, что мятежники захватили почту и телеграф, нашим людям удалось передать сообщение в верные вам части.
— И что вы делаете для этого? — свысока глянул на него Хирохито.
У командующего Первой дивизией перехватило дыхание.
— Мы выстроили крепкую оборону вокруг вашей резиденции, — ответил он, чувствуя себя кадетом, не выучившим урок. — Как бы ни был силён наш враг, ему не взять её… — Подумал немного и добавил, решив не кривить душой: — По крайней мере, быстро.
— То, — тихо произнёс Хирохито, заставляя всех присутствующих прислушиваться к своим словам, — что не удалось сделать Юримару со всей его ордой тварей тьмы, мятежники Мадзаки-тайсё сделали за один день. Подумайте, Такэо-тёсё, почему так произошло? И кто виновен в этом?
Обычно, следом за подобными словами начинались казни. Бывало, что и массовые.
— С вашего позволения, — выступил вперёд Кантаро, склоняя голову в учтивом поклоне, — виноват в этом Юримару. Он нанёс серьёзный ущерб нашим силам по всей стране. Долгая война с тьмой в его лице позволила некоторым усомниться в силе вашей власти. Этим воспользовались руководители мятежников, которым удалось убедить или обманом привлечь на свою сторону войска, которые сейчас осаждают город. Как видите, этих войск не слишком много. Предводители восстания понимают, что они не получат поддержки в империи, именно поэтому они и отрезали Токио. Лучше части столицы сейчас обороняют вашу резиденцию и штаб-квартиру «Щита», и Такэо-тёсё абсолютно прав, нам надо только продержаться. Ведь его люди, рискуя жизнью, а вполне возможно и лишившись её, сумели передать сообщение в верные части.
Император даже слегка потупился. Это было удивительно, однако слова Кантаро возымели успех. Казней явно не будет. Какое-то время. Такэо перевёл дыхание, а то он уже чувствовал холод острия кусунгобу мышцами живота.
— Хэйка, — выкрикнул стоящий ближе всех к окну чиновник невысокого ранга, — поглядите! — Он распахнул тяжёлые занавески, чтобы всем было лучше видно, что происходит по ту сторону бронированного стекла.
Сразу после схватки с отрядом «Труппа» мой БМА вернули на аэродром. Оказалось, что большую часть груза дирижабля, прибывшего с моей родины, составляли боеприпасы и запчасти к моему «Климу Ворошилову». Вот такая гуманитарная помощь. Поэтому текущий ремонт БМА был произведён в считанные часы. Уже к вечеру он был готов к новому выходу, однако бои в городе как-то сами собой сошли на нет, а потому нам оставалось только ждать.
