Пола Вольски - Сумеречные врата
Осторожно высвободив руку, Ренилл подошел к подставке. Рядом с канделябром лежал коробок спичек. Он чиркнул спичкой, поднес огонек к фитилям трех свечей, и тьма отступила.
Святыня Ширардира оказалась огромным залом, куда больше, чем представлялось Рениллу, и даже свет трех свечей не достигал его дальних пределов. Потолок тоже терялся во мраке. Чем-то это огромное помещение напомнило ему другой зал, такой же огромный и неуютный — зал Собрания, где бог (да бог ли?) Аон являл себя во всей своей голодной мощи. Сходство было несомненным.
Вполне возможно, что Аон или кто-то из его сородичей навещал этот зал.
Ренилл попытался окинуть его взглядом. Он увидел расщелину, пересекающую пол, узкий мост через нее, полки вдоль стен, уставленные великим множеством самых странных предметов: длинные ряды свитков, табличек и толстых фолиантов, шеренги причудливых стеклянных сосудов с таинственными жидкостями, сложные механизмы, костяные статуэтки. Лужицы невысыхающей воды, клочья тумана, окаменевшие заклинания, сушеная слизь и древние перегонные аппараты, прозрачные эфирные пузыри и многое, многое другое.
Как ни удивительно было содержимое полок, не это привлекло внимание Ренилла. С канделябром в руках он вышел на середину зала и встал над расщелиной у начала черного моста. Теперь свет достиг задней стены Святыни Ширардира и осветил каменную арку, за которой лежал непроглядный мрак.
Он нашел в себе силы перейти через мост, хотя здравый смысл в голос предостерегал против каждого шага. Ренилл оглянулся на девушку, не отстававшую от него, задумался, чувствует ли она то же, что и он. Если так, лицо ее оставалось непроницаемым. На ведущих к арке ступенях виднелись непонятные Рениллу знаки, но площадка перед входом в темноту сияла темным блеском полированного камня. Ни один луч не проникал во тьму за аркой.
Еще несколько шагов, и Ренилл стоял перед первой резной ступенью, высоко подняв канделябр. Впереди зияла дыра. Черное ничто. Тьма, вставшая перед ними, не отступала перед светом.
Конечно, можно просто подойти к арке и пройти через нее.
Нельзя.
Ренилл снова взглянул на Джатонди. Девушка встретила его взгляд.
— Записи, — твердо сказала она, и голос ее прорезал безмолвие.
Они вернулись к полкам. Пальцы Джатонди легко пробежали по кожаным фолиантам и остановились на глубоко вытесненном округлом знаке на корешке одного из самых древних и толстых томов.
— Печать Ширардира, — сказала она. — Это его собственная рукопись.
Она сняла книгу с полки и открыла. Ренилл поднял канделябр, осветив страницу, испещренную мелкими паучками букв, записями, списками и формулами, рисунками и таблицами…
В которых он не понимал ни знака. А Джатонди? Она здесь выросла, с детства дышала этим воздухом. Пусть и без обучения, в ней может проявиться чутье к подобным делам, колдовской нюх…
Колдовской? Что за глупости!
Вовсе не глупости. Надо же как-то называть нечто существующее, но трудно постижимое.
Он взглянул в освещенное огоньками свечей лицо девушки. Она склонилась над страницей, нахмурившись и поджав губы, спокойная и внимательная. Ренилл запретил себе листать страницы в поисках более вразумительного отрывка. Она не нуждается в советах, явно видит что-то, невидимое для него, или но крайней мере улавливает. Для нее эта зловещая абракадабра хоть отчасти понятна, и остается только надеяться…
Его рассуждения были прерваны. Пламя свечей колыхнулось от резкого порыва ветра.
Оглянувшись, Ренилл успел заметить в дверях могучую фигуру. В следующее мгновенье дверь со стуком захлопнулась. Рука, сжимавшая канделябр, дрогнула, огоньки покачнулись, и тени на стенах задрожали.
Джатонди выронила книгу, метнулась к двери и что было сил потянула ее на себя. Тщетно. Дверь не поддавалась. Заперта.
— Паро! Открой! — Джатонди яростно забарабанила по толстым доскам. — Открой, Паро!
Ответа не было. Гочанна, тяжело дыша, отступила назад.
— Я не существую, — пробормотала она.
— Это ничего, — сказал Ренилл.
Джатонди подняла голову и, поняв его мысль, кивнула. Натянутым, как струна, голосом отчетливо и громко выговорила строки пароля. Ничего не изменилось. Дверь осталась запертой. Она повторила, еще громче.
Бесполезно. Либо Паро вместо слышащего замка использовал что-то более обыденное, либо, скорее, голос гочанны просто не проникал сквозь тяжелую дверь. Она попыталась еще раз, надрывая горло, и Ренилл кричал вместе с ней, но замок оставался глух к их стараниям.
Похоронены заживо. Ренилл прикинул, надолго ли хватит свеч. Навалится тьма, смертельный голод, а еще прежде жажда…
Нет. Век варварства миновал. Такие наказания остались в далеком прошлом.
Да?
— Что будет делать Паро? — Ренилл не был уверен, что ему хочется услышать ответ.
— Пойдет к матери. — Джатонди в последний раз безнадежно дернула дверь. — Приведет ее прямо сюда.
— И что тогда?
— Видел когда-нибудь вблизи извержение вулкана?
— Близко — нет. Может, сумеем ее убедить?
— Может, и сумеем, когда она успокоится настолько, что услышит нас. Со временем. А может, и нет.
— Прости, что я втянул тебя в это дело, гочанна.
— Я сама втянулась. И хватит об этом. Если мы собираемся просмотреть записи Ширардира, надо торопиться. Другой возможности у нас уже не будет.
— Хладнокровная же ты девушка.
— Продукт первоклассного вонарского воспитания.
— Тут не только воспитание.
— У нас мало времени. — Джатонди старалась не встречаться с ним взглядом.
— Ты что-нибудь понимаешь в его книге?
— Кое-что. — Она нахмурилась. — Там что-то о неустойчивости атмосферы, о некой слабине, в которой может возникать… отверстие… проход… По словам Ширардира, такая неустойчивость существует здесь, именно здесь. Под «атмосферой» он понимает не обычный воздух или какой-то газ, а скорее…
— Потом расскажешь.
Джатонди кивнула. Вернулась к упавшему на пол фолианту, подняла его и погрузилась в чтение. Ренилл поставил свечи, взял с полки другой том, перелистал… Значки, таблицы, числа… Невнятица. Он вернул книгу на место, хотел попытать счастье со следующей, но тут Джатонди заговорила срывающимся шепотом:
— Вот тут… целая страница… о том, как установить связь. Если это правда, можно беседовать с… с теми, кто там, за проходом.
Ренилл взглянул на открытую страницу. Его глазам знаки не говорили ничего.
— Ты сама могла бы это сделать? — спросил он. — Поговорить с…
— С богами?
— Если это боги, в чем я сомневаюсь.
— Думаю, я могла бы все это запомнить, но нужно время. Сразу понятно, что нужно обладать мысленной сосредоточенностью, которую…
