Андрей Прусаков - Прилив
Большей частью население нижних уровней состояло из ссыльных за незначительные преступления. «Спуститься ниже уровня» на жаргоне горожан означало потерять статус и быть наказанным за преступление. Это была гигантская урна для отбросов общества. Многие реабилитировались честным трудом и хорошим поведением и покидали нижние уровни, стараясь больше сюда не попадать. Но были и другие, раз за разом попадавшие «под платформу»: преступники–рецидивисты, не ставшие на путь исправления, и принципиальные противники существующей власти, считающие нижние уровни своими владениями и не желающие их покидать.
Власти мирились с таким странным неповиновением: добровольцев, желающих работать на нижних уровнях, не хватало, что говорить: их попросту не было. Шум и высокая влажность, отсутствие естественного света и чистого наружного воздуха, электромагнитные поля и огромные безлюдные пространства — все это выдерживал не каждый. Жизнь на нижних уровнях была совершенно другой, и хоть законы «верхнего мира» действовали и здесь, обитатели этих мест вели себя совершенно по–иному, и человек, впервые попавший сюда, как правило, испытывал сильный шок от местных обычаев и нравов.
Но Мерк был спокоен. Во–первых, он был здесь не впервые и шел хорошо знакомым путем. Во–вторых, он под защитой людей, слово которых в этих коридорах перевешивало заряженный энерган под мышкой у пришельца.
Он остановился на перекрестке. С трех сторон путь перекрывали здоровые парни в рабочих комбинезонах. Один из них подошел к Мерку:
— Здесь закрытая зона. Ремонтные работы, — он изучающе смотрел на Мерка. Двое других, казалось, копаются в каком‑то распределительном щите, но Мерк чувствовал спиной их взгляды. Ни агенты Службы, ни случайные люди не пройдут туда, куда направлялся Мерк.
— Здесь опасно. Идите назад.
Первая фраза была паролем.
— Я люблю опасности, — сказал Мерк. Человек кивнул и посторонился. Не говоря ни слова, Мерк прошел мимо и, пройдя через увешанный черными кабелями коридор, оказался в огромном, слабо освещенном зале. Многометровые, увитые кабелями и трубками колонны уходили вверх и терялись во тьме. Казалось, потолка у этого зала не было вовсе. Это были накопители. Здесь аккумулировалась энергия приливных станций, расположенных еще ниже, в находящихся под водой уровнях. Что‑то мерно гудело и потрескивало, красные и синие огоньки играли на узких, в рост человека, панелях управления.
Мерк знал, где следует ходить, а где нет: несмотря на отсутствие охраны, в зале установлены камеры слежения, и попасть под их недремлющее око было нежелательно. Он бочком протиснулся в узкий коридор, несколько шагов — и железная дверь без привычной панели доступа. Она открывалась только изнутри. Мерк постучал. Его должны были ждать.
Дверь открыли примерно через минуту. За ней стоял неприметный человек с маленькими воспаленными глазками и совершенно лысым черепом, полностью покрытом татуировками.
— Привет, брат, — поздоровался Мерк.
— Привет, брат, — сказал привратник. Он сделал жест, приглашая Мерка следовать дальше, а сам остался у двери. Несмотря на кажущуюся хлипкость привратника, Мерк знал, что у этой двери ставят самых проверенных и самых опасных людей, тех, что убьют любого непрошеного гостя, даже если им будет собственный отец или сын. Это особенное место. Здесь живет Отец.
Где‑то хрипело и ухало, под потолком со свистом вырывался пар, и влажный извилистый коридор, которым шел Мерк, напоминал кишку неведомого монстра. Проход оканчивался одной–единственной дверью. Мерк постучал. Отец не любил электронные звонки.
Дверь бесшумно открылась. Мерк вошел внутрь. Небольшое помещение имело форму идеального круга. Серый пол в центре и по всему диаметру испещрен синими иероглифами. В этих буквах заключался смысл жизни всех и каждого из сынов Отца. Часть изречений была вытатуирована у Мерка на черепе, это указывало на принадлежность к касте «нижних» — обособленной и закрытой группировке обитателей «нижнего Дирна». Напротив двери располагалась длинная пластиковая скамья, на которой сидел человек, завернутый в темно–зеленый балахон. Отец.
— Приветствую, Отец, — остановившись ровно посредине круга, Мерк склонил голову и встал на одно колено. Для непосвященного подобный жест мог показаться архаизмом из древнейших времен, но Мерк знал, что это не так.
Отец подошел, протянул руку и вздернул подбородок Мерка. Каждый в Семье знал, что смотреть в глаза Отцу означает вывернуть себя наизнанку. Отец видит все, все мысли человека. Никто не смеет его обманывать, потому что это невозможно, и потому, что расплата за это одна — смерть.
Взгляд Отца прожигал, как лазер, но Мерк не смел отвести глаз. Отец кивнул:
— Встань.
Мерк поднялся с колен.
— Говори.
— Лексан согласен сотрудничать.
Отец прикрыл глаза и еле заметно кивнул. Казалось, он знал об этом заранее.
— Что он может?
— Он председатель Избранных. В его власти…
— Я знаю, что в его власти, — прервал Отец. — Для нас имеет значение то, что он может сделать за рамками своих полномочий.
Мерк кивнул.
— Некоторые из его людей состоят в СБ, некоторые — в военной разведке. Это может оказаться нам полезным.
— Выводы здесь делаю я.
— Прости, Отец, — Мерк склонил голову. Этому человеку он обязан всем: положением, тем, что живет наверху, в отличие от сотен братьев, и доверием, которое оказывает ему Отец. Сейчас Мерк являлся связующим звеном между Отцом, контролирующим нижние уровни Дирна, и Лексаном — лидером оппозиции. На некоторое время их намерения совпали: и Отцу и председателю Избранных мешал Изагер, но устранить правителя было непростой задачей.
— Как ведет себя ставленник?
— Он готов на все, — сказал Мерк. — Я не оставил ему выбора.
— Слишком все гладко. За ним следят?
— Почти не следят, только внешняя охрана.
— Это странно. Неужели Изагер не беспокоится о сыне после того, что случилось? — вслух подумал Отец. Мерк не посмел перебивать его, хотя имел, что сказать. — Будь осторожнее, Мерк, ты нужен всем нам.
— Да, Отец.
— Итак, ставленник готов выполнить нашу волю, — негромкий, приятный голос Отца оставлял впечатление жесткой непререкаемой силы. — Такой возможности взять то, что принадлежит нам по праву, у нас еще не было и не будет.
Отец отвернулся от гостя, сделал несколько шагов и сел на скамью. Мерка поражали надбровные дуги Отца, его непропорциональный, крупный, удлиненный череп внушал каждому, кто его видел, мысль о мощном интеллекте его обладателя. Так оно и было. Мерк не раз убеждался в проницательном уме и интуиции Отца, умевшем просчитывать ситуации на много шагов вперед. На нижних уровнях Отец не имел конкурентов, это и сделало его лидером. Именно Отец первым догадался, что сын правителя — совершенно другой человек, и придумал план, позволявший использовать это знание. А планы Отца всегда осуществлялись.
