Фуюми Оно - Берег в Сумерках, Небо на Рассвете
Ханрин спросила:
— И что делаем дальше? Шорью отправится туда?
Император не был по природе магическим существом и не мог проходить через Годжоуканда. Даже называемый богом, он оставался человеком.
— Не важно, какой путь мы выберем. Тайки будет один. Мы должны открыть Врата Годжо.
— Это вызовет огромный шоку.
— К сожалению, это неизбежно, — пробормотал себе под нос Шорью.
— Мы используем столько ширеи, сколько возможно, чтобы снизить ущерб от шоку. Не знаю, получится ли это, но всё же… В любом случае, попросим Императора Со, и все три королевства отправят своих ширеи. Мы максимально умножим их силы и сделаем всё возможное.
Ханрин кивнула.
— Когда? — спросил Император Хан.
Шорью коротко ответил:
— Завтра.
Место, выбранное для открытия Врат, было тщательно исследовано. Лучше, чтобы оно находилось подальше от Кьёкай. Подальше от сухих земель. Но даже далёкое расстояние не гарантировало, что можно будет избежать негативных эффектов шоку. Такова была природа этого зверя.
Рокута сказал:
— В подобных случаях мы действительно должны закрыть глаза и довериться судьбе.
Он призвал своих ширеи. Киджу не могли пересечь Кьёкай, вместо них Шорью понесут ширеи.
— Рикаку, я доверяю его тебе.
Вместе с Ханкьё, позаимствованным у Кейки, двум быстрейшим йома потребовалось бы пол дня, чтобы достигнуть земли. Ширеи последуют за ними, незримо перемещаясь по психическим потокам.
Рокута смотрел на них с балкона Поместья Санкоу. Он с облегчением вздохнул. Оставив Йоко и Рисай на Горе Хо, он вернулся в Эн. Энки привел в порядок документы, как и говорила Генкун. Этим утром он вернулся в Кей с Имперской Печатью. Основа была готова.
— Хорошо потрудился.
Рокута стоял, положив подбородок на перила. Обернувшись, он увидел Йоко.
— Давненько я так не работал. Ты в порядке, Йоко? Отнимаешь время от своих официальных обязанностей?
— В любом случае, сегодня я не в настроении работать. Кокан сказал, что телом я здесь, а разумом где-то витаю, и выгнал вон.
— Правда?
— Ну, то же самое я сказала Кейки.
Рокута рассмеялся.
— Ну конечно. Кейки действительно привязался к пацану. Оберегает его как младшего брата. Он действительно взял его под своё крыло.
Это новость застала Йоко врасплох.
— Это ненормально, да?
— Необычен метод, — сказал Рокута, и они рассмеялись.
В это время к ним подбежала взволнованная Ханрин. Рокута небрежно обернулся, но, едва посмотрев на её лицо, понял, что случилось что-то плохое.
— Что случилось?
— Ренрин отправилась проверить состояние Тайки. Она говорит, что он не помнит нас.
— Невероятно, — пробормотал Рокута, убегая в Рансетсу Холл.
Ренрин и Кейки выгляди пораженными. Рисай стояла рядом как столб.
— Ренрин…
— Эн Тайхо, Тайки…
— Вы встречались с ним? Что значит, он не помнит?
Ренрин покачала головой. Её лицо побледнело.
— Тайки настолько плох?
— Именно. Но он в порядке. Я имею в виду, что он всё ещё жив. Но он не помнит ничего об этом мире. Или кто он на самом деле. Кто такие ширеи и что с ним произошло.
— Проклятье, — выругался Энки. — Его рог. Его рог при нём?
— Скорее всего, он потерял память из-за отсутствия рога. Что будем делать, Эн Тайхо?
— Сделаем то, что должны.
Помнит Тайки или нет, но они не могут его бросить. Учитывая его состояние, никто не знал, сколько ещё это продлится. Неконтролируемые ширеи всё ещё с ним и усугубляют ситуацию. Если всё оставить как есть, рано или поздно разверзнется ад. Никто не может даже предугадать, что сделает освобожденный Тотетсу.
— Кто-нибудь известил Шорью?
— Я, — сказала Ханрин. — Оставшиеся ширеи отыщут его. Используя тонкоу, они быстро его настигнут.
— Хорошо, — сам себе сказал Энки. — В любом случае, мы должны вернуть Тайки. Возможно, сначала ему эта идея придётся не по вкусу, но если для его возврата потребуется применить силу, мы это сделаем. После же… кто знает? Возможно, если его рог заживёт, память вернётся.
Энки повернулся к Рисай.
— С тобой всё в порядке? У тебя есть какие-нибудь возражения?
— Я согласна, — сказала Рисай, её лицо было бледным и унылым.
Глава 43
Поздно ночью, освещенной лунным светом, где-то в море, окружающем Ямато, поверхность воды начала вести себя странно.
В том направлении не было видно никаких признаков земли. Странная плоская поверхность протянулась к горизонту. В поле зрения не было ни лодок, ни одного живого существа. Только лунный свет, мерцающий как белый камень.
Отражение луны пересекали волны, похожие на складки ткани. Исковерканное отражение вдруг начало быстро расти, и стало идеальным светящимся кругом.
В центре этого круга над поверхностью воды танцевали тени. Они взлетели в небо и резко остановились. Отражение луны уменьшилось и вернулось к обычным размерам и форме.
Как и раньше его изображение ломали волны. Физические потоки смешивались и преобразовывались, становясь сильными порывами ветра. Неистовые лавины волн превращали океан в море пены.
Возникшие ширеи направились к берегу. Йома, клонированные Коуюкью, присоединились к тем, кто пришёл с Желтого моря, и росли в неведомых количествах. Они осторожно приблизились к берегу и там зарычали.
Среди воющей бури раздался крик, Мы здесь.
Голоса тех, кто кричал у берега, — и тех, кого подзывали, смешались в порывах ветра, скользящего над побережьем.
Наконец, единственный всадник, пересекающий неистовую поверхность моря, позвал одну из теней на берегу.
Он понял, что все эти голоса в ветре и дожде, — и те, то появлялся на побережье, — звали его. Их голоса искали сущность зверя, давно запечатанного в нём.
Он не понимал, что они говорят.
Он не понимал, почему они его зовут.
Но он сказал, идите.
И они пришли.
Крышка, долго запечатывающая его истинную природу, вздрогнула.
Странно, неведомые золотые берега, мелькающие за спинами тех, кто его искал, привели эту крышку в движение. Не зная об этом, бродя туда-сюда в его поисках, они пряли вокруг него золотую паучью шелковую сеть. Тонкие, золотые потоки жизненной силы нарушили чернильные тени его существования.
И искавшие его отворили эту клетку. Ренрин наблюдала его продвижение с берега. Она не знала, что заставило её убрать косэйсан и возникнуть прямо перед ним. Ренрин уже встречалась с ним раньше, и, подбадриваемая этой мыслью, она решила обратиться к нему лично. Возможно, она хотела сказать ему: ты кирин.
