Михаил Бабкин - Хитники
– Крови? – насторожилась лошадка. – Причём здесь кровь?
– При том, – парень сдвинул колдовские очки на лоб и потребовал: – Стой тихо и, главное, ушами не шевели! А то промахнусь. – Поднеся руку к голове лошадки, Глеб, прикусив губу, три раза быстро черканул ладонью по острому кончику железного уха.
В тот же миг на пол, рядом с парнем, упал небольшой кинжал с блестящим серебряным клинком. Глеб, поплевав для профилактики на кровоточащие царапины, подобрал оружие с пола.
– Любопытно, – произнесла Лина, внимательно рассматривая кинжал в руке парня. – Явно магическая вещица, явно. Но для чего она нужна? Разве что оборотней нервировать…
– Это, Лина, жуткой силы артефакт-реконструктор, – пояснил Глеб, любуясь отблесками на полированном клинке. – Запросто преобразует действительность во что хочешь! И, уверен, сможет превратить тебя в прежнюю… Тем более, я знаю как ты выглядишь на самом деле.
– А больно не будет? – забеспокоилась лошадка, оглядываясь на увлечённого разговором деда. – И вообще, давай у Снюссера разрешения спросим. Вдруг ты что-то не так сделаешь, и получится из меня невесть чего, страшное, которое потом никакой маг не расколдует!
– Никакой боли, – заверил парень, отступая на несколько шагов и направляя кинжал на заколдованную фею. – А дед наверняка запретит наш смелый эксперимент, и придётся тебе ещё кучу лет возить имперского экзекутора. Ты этого хочешь?
– Конечно же нет, – отрицательно замотала головой Лина. – Ладно, давай пробуй. Только не убей меня, пожалуйста.
– Фирма гарантирует, – пообещал Глеб: сдвинув очки на нос, он принялся аккуратно чертить перед собой большой круг – в воздухе, против часовой стрелки – в который вместились и металлическая лошадка, и невидимая обычному взгляду реальная фея Мелина.
Едва замкнувшись, окружность вспыхнула леденцово-малиновым сиянием, будто световое обрамление живой картины. Не теряя времени Глеб вонзил в центр магического круга серебряный клинок – тот вошёл в очерченную пустоту с трудом, словно в нечто материальное, плохо режущееся. Осторожно надавливая на рукоять, парень начал медленно поворачивать круг по вертикали.
Изображение лошадки и девушки поплыло, заструилось, меняя очертания и формы. Глеб, несколько струхнув, выглянул за край волшебной окружности – к счастью, там пока ничего не изменилось, лошадка всё так же стояла на месте… Но стояла как-то слишком неподвижно, неестественно, больше напоминая железный памятник. Видимо, все вносимые сейчас Глебом изменения должны были вступить в силу лишь после того, как он выдернет кинжал из круга преобразования.
– Не торопясь и не пугаясь, – с дрожью в голосе напомнил сам себе парень. – Всё будет хорошо! – И продолжил тихонько поворачивать круг.
Металлическая лошадка превращалась то в козу с золотыми рожками, то в пепельно-серую волчицу, то в белоснежную овечку, то в здоровенную тягловую лошадь… Одновременно с этим изменялась и девушка – становясь то эльфийкой в просторных белых одеждах и с острыми ушками, то высокой грозной воительницей в медных доспехах, то хрупкой санитаркой в белом халате, с красным крестом на шапочке. А то и простой бабкой-уборщицей со шваброй и ведром в руках.
– Чёрт, – зло пропыхтел Глеб, – постоянно ерунда какая-то выходит! Но ничего, прорвёмся, – он не мигая, до выступивших слёз, пристально вглядывался в изображение, ожидая нужного момента. И наконец-то поймал его, тот момент! Поймал, уже почти отчаявшись – поворачивать круг становилось всё тяжелее и тяжелее, наверное он приблизился к пределу своих возможностей – когда внутри магической окружности вдруг осталась только одна Лина. В том самом облике, который Глеб видел через упыриные очки: настоящая, не заколдованная.
– Есть! – радостно воскликнул парень, выдёргивая кинжал из пустоты, – сработало!
В тот же миг тёмно-алый обруч растаял без следа; девушка охнула и пошатнулась. Глеб кинулся подхватить её, но Лина уже пришла в себя. Первым делом она с изумлением глянула на своё бордовое, переливающееся золотистыми искрами платье, посмотрела на туфельки с высокими каблуками-шпильками, и звонко рассмеялась:
– Надо же, а я, оказывается, совсем не помню, какой я была, когда меня обратили! А здесь что? – фея Мелина потрогала замысловатую причёску с воткнутым в неё серебряным гребнем. Резко выдернув украшенную бриллиантами вещицу – чёрные волосы тяжело скользнули по её плечам – Лина уверенным броском закинула гребень в далёкий камин. Где драгоценная безделица внезапно полыхнула ослепительным электрическим светом и рассыпалась в пепел.
– Ты зачем, а? – не понял странного поступка Глеб. – Такая симпатичная расчёска была, пусть и буржуйская, а ты её шарах об камин и привет… Больших денег, верно, стоила!
– Заколдованный гребень, – коротко пояснила девушка. – Именно он и держала меня в лошадином облике… Спасибо, Глеб! – Лина повернулась к парню и поцеловала его в губы, крепко-крепко; Глеб от неожиданности едва не задохнулся. Оставив парня восстанавливать сбитое дыхание, смеющаяся фея лёгким шагом вбежала на пятачок меж двух диванов с расположившимися на них собеседниками. Реакция гнома на увиденное была чёткой, быстрой и показательной: он широко раскрыл рот, выпучил глаза и, не удержавшись, брякнулся со спинки дивана на пол.
– Деда, посмотри на меня! – воскликнула Лина, – видишь, какая я? – Снюссер непонимающе поглядел на праправнучку, в растерянности огладил бороду, наконец сказал с запинкой:
– Гм-гм… Ты, милая, кажется, причёску изменила?
– Да нет же, – сердито топнула фея и едва не упала: бальные туфельки на шпильках плохо подходили для бурного выражения чувств. – Я больше не лошадка на побегушках! Я теперь – я!
– Вон оно что, – изумился дед Панкрат; кряхтя, он встал с дивана и недоверчиво погладил Лину по плечу. – Действительно, ты – это ты… Прости старого, я ж тебя всегда и в первую очередь видел своей внучкой, девицей, а не резвушкой в упряжи. Но как? Кто это сделал? Снять заклятие высшего уровня, тем более с магической печатью самого императора – это, знаешь ли, никому не под силу.
– А Глеб смог, – похвасталась «резвушка». – У него есть волшебный кинжал, которым он порезал то заклятье на клочки!
– Поразительно, – недоверчиво покачал головой старец, – кто б другой рассказал, никогда бы не поверил… Эй, юноша, иди-ка сюда, – Снюссер поманил к себе парня ладонью, – покажи мне свою колдовскую вещицу, уж больно мне любопытно.
Глеб, уже почти отдышавшийся, но всё ещё взъерошенный и смущённый, подошёл к деду Панкрату и молча подал ему кинжал. Снюссер тщательно оглядел артефакт со всех сторон, поковырял ногтём вычеканенную на клинке тонкую вязь письмён, завистливо поцокал языком, после с явной неохотой вернул оружие владельцу.
