Наталья Игнатова - Причастие мёртвых
На Кариане в Кариане. Кольцо миров носило то же имя, что и планета, вокруг которой миры когда-то начали объединяться. Не очень удобно. Если фраза не подразумевает словосочетания «на Кариане» или «в Кариане», то приходится уточнять, о чем речь. Как на Тарвуде. Город Тарвуд и остров Тарвуд, и поди разбери, что имеется в виду.
Хотя, на Тарвуде город чаще всего называют просто Город. И замок Хартвин называют просто Замком. А на Кариане — планету Кариана называли Столицей. Вот туда Мартин и отправился. Ему нужен был вещник, умеющий видеть эмоции. А еще, похоже, у него появилось дело к Эрте.
Мартин терпеть не мог разговаривать с приемным отцом. Тем более, он терпеть не мог о чем-то его просить. Ненавидел это. И самого Эрте ненавидел. А тот от него устал, кажется, раньше, чем усыновил, и когда они виделись, всегда давал это понять.
Мартин знал, что надо радоваться и тому, что есть. Войти в великий клан, да еще на положении принца, о чем еще мечтать полукровке? Да даже и чистокровному демону! Сколько соискателей приходило к Эрте, сколько демонов мечтали стать Алакран, Скорпионами, с любыми обязанностями, на любых условиях, хотя бы младшими помощниками старшего подметальщика! А его, дикаря с дикой планеты, соги клана усыновил, дал титул, дом, семью. Обеспечил всем необходимым.
Лучшего отношения Мартин не дождался бы ни от кого из демонов, а остаться среди людей не смог бы, даже если б захотел. Каждый должен жить в своей стае, и для людей в нем было слишком мало человеческого. У демонов же такие как он обречены на последние места в последних вассальных кланах, или на жизнь одиночек. Наемников.
Мартин не радовался. Он злился. И до сих пор говорил зароллаше как человек, а не как демон, искажая произношение и интонации потому, что тот был родным языком демонов, родным языком Эрте. Потому, что Эрте невольно морщился, когда слышал его.
Мартин ненавидел Эрте. Иногда хотел убить. Но пока на это не хватало сил. Пока Мартин не мог даже победить Кота в бою, и любая драка заканчивалась тем, что тот вышибал из него дух. Любая драка превращалась в наказание.
Как Заноза смог убить своего ратуна? Тот не был демоном, но ведь и Заноза не демон. Соотношение сил такое же, как у Эрте и Мартина? Или, все-таки, полукровке нечего и думать о победе над чистокровным, да еще и над соги одного из Великих кланов?
Нет уж, если б Мартин перестал мечтать об этом, он перестал бы себя уважать. Когда-нибудь он победит. Убьет Эрте и отнимет его душу. То же самое сделал Заноза со своим создателем. И если у него получилось, несмотря на зависимость от ратуна, несмотря на мистические узы, делающие невозможной саму мысль о нападении, то получится и у Мартина. Не сегодня. Не завтра. Когда-нибудь. Но получится непременно.
Правда, ненависть не мешала Мартину уважать приемного отца, а не просто признавать его силу. Или признавать не только силу. Эрте учил его, Мартин учился, Эрте защищал его — Мартин не хотел, чтоб его защищали — но Эрте не раз спасал его от смерти. Эрте не верил в то, что из него выйдет хоть что-то путное, не верил в то, что он когда-нибудь сможет сделать что-то заслуживающее похвалы, Эрте подобрал его, как подбирают выброшенных щенков. Только Мартин не был щенком, ему исполнилось пятнадцать, он был взрослым, был сам себе хозяином и жил по своим правилам. А оказалось, что по меркам демонов он ребенок, и не может распоряжаться собой, и Эрте лучше знать, что с ним делать, и как ему жить дальше. И нужен он был Эрте не больше, чем тот самый щенок, подобранный из жалости, притащенный домой и отданный слугам: следите, мол, чтоб на ковры не гадил и мебель не грыз. И чтобы на глаза мне не попадался.
Все так. Но Мартин уважал его. Хотя бы за Купол.
Эрте построил резиденцию в том, единственном на планете месте, где пересекались все восемь Рун, образуя одну, всецветную и всевластную. Это была демонстрация силы, с которой считалась вся Кариана. Но Мартин не стал бы уважать его за это. Он видел людей, которые в одиночку уходили в тундру, чтоб встать лицом к лицу с богами и драться с ними за свое племя, и вот это была настоящая сила. Человек против бога, против неба, в поединке, цель которого не обретение могущества, а спасение других людей. Демонам этого не понять. И Эрте не понять, хоть он и вел нескончаемый бой за свой клан, неправильный клан, где никто никому не приходился родственником, где все были приемышами, одиночками, чудом обретшими семью.
Мартин уважал приемного отца не за силу, а за искусство. За умение создавать красоту. За парки вокруг резиденции, в которых навеки поселились все оттенки осени. Зеленое, сочное тепло сентября, запах яблок, колючки лопающихся каштановых шкурок, осенние цветы, почти без запаха, так спешащие жить, что ни один цветок лета не мог соперничать с ними своей красотой. Кружевное октябрьское золото, яркий багрянец, шелест падающих листьев, хрупкий ледок на лужах ранним утром, и холодная, запоздавшая земляника в пронизанном солнцем лесу. Черная тушь ноября, расплывающаяся на влажной серой бумаге, близкий запах зимы, редкие вспышки тусклого золота, пар изо рта, мерзнущие без перчаток пальцы, и пробирающая до костей, до слез пустота уснувшей жизни.
Какой из месяцев красивее, Мартин не знал. Любил их все. Он не видел осени на своей родной планете, там была зима, была весна — скоротечная, почти мгновенная, — и лето, долгое, дольше четверти года.
А на Кариане он увидел осень…
Нет. Не так. Эрте показал ему осень. Открыл ему красоту, неведомую раньше, невообразимую. И стал учить, как создавать красоту самому.
Интересно, ратун Занозы учил его чему-нибудь… сравнимому?
— Все готово, принц, — вещник отступил от висящего на распялках плаща, чтоб Мартин мог сам убедиться: от дыр, царапин и потертостей не осталось и следа. — Как новый. Ваш друг будет доволен.
— Надеюсь, — Мартин забрал плащ, перекинул его через руку, взял со стола небольшой, размером с наперсток, футляр с воплощенными эмоциями, и вышел из мастерской.
По пути к себе он подумал, что Заноза, наверное, сказал бы вещнику «спасибо», или даже «отличная работа», что-нибудь в этом роде. Похвалил бы, короче. Сделал приятное. Возвращаться и благодарить мастера сейчас было уже глупо. Да и не в том беда, что не поблагодарил и не похвалил, а в том, что Эрте никогда не хвалит. Что ни сделай, хоть выше головы прыгни, в лучшем случае Кот даст понять, что меньшего и не ждал, а в худшем найдет кучу ошибок. Это бесит. Всегда бесило. А, оказывается, сам-то не лучше. Интересно, остальные демоны клана, ожидая благодарности, и не получив ее, так же злятся на Эрте? А на Мартина? Или они не ждут, что им скажут спасибо, и тем более не ждут, что их похвалят? Может, они и цели такой не ставят? Делают то, что должны, делают хорошо, и этим довольны? Но как узнать, что у тебя что-то получилось хорошо, если тебе об этом не скажут?
