Максим Субботин - Хозяин земли Духов - 1 (СИ)
— И, раз!
Дверь поддалась с большой неохотой, точно с той стороны ее прижимает сильным давлением. Но все же поддалась. Я дождался, пока проем станет достаточным, чтобы суметь выскользнуть, — и прыгнул. Кубарем вывалился в зал.
От света ауры клубы алого дыма отпрянули. Меч двоедушника сверкал в моей руке. Тяжелая, неудобная железяка, но выбирать не приходится. Обхватив рукоять обеими руками, бросился к Вургл-Куруму. Бить в спину нехорошо, но в тот момент все понятия о честных поединках покинули мою голову. Зазубренный клинок разворотил двоедушнику правое плечо. Хлынула кровь. Черная!
Здоровяк развернулся столь быстро, что я не успел среагировать. Выброшенный кулак ударил мне в висок, бросил на пол.
— Шеловек! — просипел он.
Перед глазами все плыло. Опираясь о клинок, поднялся на подкашивающихся ногах. А вот Вургл-Курум стоял, точно врос в землю. От четверки двоедушников в его нож продолжали вливаться черные струи дыма или какой-то другой субстанции. Плевать какой!
— Что, не можешь сойти с места? — попытался выкрикнуть я, но с губ сорвался только задушенный хрип.
Крутанув мечом, ударил ближайшего двоедушника по шее. Голова не отделилась от тела, но повисла на лохмотьях кожи и мышц. Воин рухнул как подкошенный. Одна из черных струй оборвалась.
Вургл-Курум дернулся в мою сторону, но не посмел сделать и шага.
— Нет! — прорычал он. — Уходи — и я не трону тебя.
Еще один взмах мечом — и еще один двоедушник осел на пол.
— Я вырву твое шердце! Заштавлю шошрать его на моих глазах!
Третий двоедушник повалился замертво.
— Нет! Не делай этого!
В почерневших глазах Вургл-Курума застыла мольба.
Когда последний из четверки оказался на полу — обмякло, а затем рухнуло на алтарь и тело несчастного, принесенного в жертву. Алый дым отпрянул, точно живой, в секунды рассеялся без следа.
Дверь в комнатку распахнулась, из нее вывалились мои спутники.
Вургл-Курум медленно выдернул из живота нож. С черного лезвия упали капли черной крови.
— Ты опашдал, Гуран-Абур. Ты вшегда был трушом. Я бы никогда не швяшалшя с шеловеком. Вы нишего не шнаете.
Я шагнул к нему. Двоедушник отпрянул, когда аура коснулась его кожи.
— Порченый, — с ненавистью прошептала Найдена и ощерилась, точно дикая кошка, готовая к прыжку. В руке она сжимала нож.
Мы переглянулись с Гуран-Абуром. Кивнув, бросил ему меч. Двоедушник ловко поймал его налету.
— Думаешь, мошешь меня оштановить?
Несмотря на глубокую рану в плече, Вургл-Курум не проявлял признаков страха и пятился не от меча, а от ауры.
— Ну, попробуй, шделай это… — он перехватил нож лезвием вниз.
Мы с Гуран-Абуром начали движение одновременно. Он — стараясь поразить противника сталью. Я — не выпуская гада из круга белого света. И то, и другое оказалось сделать очень непросто. Вургл-Курум двигался с невероятной скоростью. Казалось, ему не составляет никакого труда уходить от резких выпадов бывшего собрата.
Эх, если бы не сломанная рука последнего.
А потом здоровому ублюдку просто надоело играть. Размытой тенью он скользнул ко мне, ударил. Я даже не почувствовал боли — инстинктивно попытался увернуться. Но куда там. Все равно что уворачиваться от налетевшего тумана. Двоедушник вроде бы и не коснулся меня, а уже отстранился, метнулся к Гуран-Абуру. Тот вскрикнул, когда черное лезвие вошло ему под ребра. Всего раз. Но гад явно рассчитывал ударить еще. Только не успел. Краем глаза я заметил Найдену. В бесшумном беге вдоль стены та преодолела несколько метров, а потом прыгнула. Короткий замах — и нож устремился к цели.
Голова Вургл-Курума дернулась — нож Найдены глубоко засел в его глазнице. Взревев, двоедушник уронил черный клинок, обхватил лицо руками. Его ноги подломились, и этим тут же воспользовался Гуран-Абур. С силой пнул того ногой, опрокинул на спину и тут же дважды пригвоздил мечом к полу. Рассек грудь и живот. Во второй раз еще и провернул лезвие, выворачивая внутренности, превращая их в кровавое месиво. Пригвоздил и осел сам.
Откуда-то сверху доносились возбужденные крики. Похоже, наше небольшое представление услышали и поспешили на премьеру. Вот только не смогли разобраться, как пробраться в зал.
Гуран-Абур несколько секунд стоял на коленях, продолжая цепляться за меч, а потом повалился набок. Тело Вургл-Куруму еще раз конвульсивно дернулось и застыло. Под ним быстро растекалась черная лужа крови, из вытекшего глаза струился слабый дымок.
Найдена бросилась ко мне.
— Ты ранен! — в ее голосе слышалось беспокойство.
Только теперь я заметил, куда дотянулся двоедушник — раскроил мне правый бок. Но вроде несильно. По крайней мере, сознания терять не собирался. И то ладно — не дело после каждой передряги ласты склеивать. Вот только как мы сами теперь выберемся? Дверь-то закрылась.
— Все нормально, — попытался улыбнуться я. Вот теперь приходила боль. Скорее выбраться, пока не скрутила окончательно. — Надо узнать, как открыть дверь.
— Зажимай рану. Плотнее.
— А с этим что делать? — Аеш ногой пнул валяющийся на полу черный нож.
— Возьми. Ни к чему он им.
— А нам зачем? — нахмурился ендарь.
— Спрячем.
Очень хотелось опереться о стену, а еще лучше — сесть. Но не здесь. Весь пол заливала кровь двоедушников, в воздухе все еще стоял удушливый запах.
Найдена сидела на корточках возле Гуран-Абура, что-то тихо ему говорила.
— Живой? — проковылял к ним.
— Да.
— Ты смотри, держись, — сказал я двоедушнику, надеясь, что тот меня слышит. — В этот раз игра вышла куда занятнее и эффектнее. Но мы снова победили.
Девушка порывисто поднялась.
— Покажи рану.
Не дожидаясь ответа, отвела мои руки, развела края разрезанной куртки.
— Слава предкам! — выдохнула она.
— Что такое?
— В черном ноже засела порча. Это хуже яда. Но тебя она отчего-то не тронула. Его же, — кивнула на Гуран-Абуру, — ест поедом.
— Потому камень у него на шее, — наставительно заявил ендарь.
Сознание на миг выключилось, ноги подломились, но Найдена не дала мне упасть.
— Дверь шама откроетшя, — не поднимая головы, прошептал двоедушник. — Прошто подойдите к ней.
Вроде бы даже не дослушав фразу до конца, прочь рванул Аеш. Вскоре голоса стали громче, послышался торопливый топот множества ног.
Оставалось надеяться, что прибывшие на шум сначала помогут, перевяжут и выслушают, а уж потом сделают выводы. Не хотелось бы попасть под горячую руку разгневанных воинов. Зрелище, которое им предстоит узреть в зале, приятным не назовешь.
