Влад Вегашин - Черный меч
— Он и не был сумасшедшим, — герцогиня откинулась на спинку кресла, на ее губах играла торжествующая улыбка. — Друг мой, простите, но я не могу пока ничего вам объяснить. Когда придет время…
— …я все обязательно узнаю, — подхватил Этьен, усмехнувшись.
— Именно. А теперь — вам и в самом деле пора идти.
Покинув дом герцогини де Реннит, граф направился прямиком на главную площадь.
Утренняя прохлада омывала лицо, прогоняя остатки сонливости и проясняя мысли. Сейчас он был бесконечно благодарен Эстаи за то, что тот не позволил ему умереть, когда графу этого хотелось. Жизнь была впереди, раз уж так распорядился Господь…
— Создатель, — еле слышно поправил Этьен самого себя.
Глава 13
Здесь были драконы. Много, очень много разных драконов. Огромные, до трехсот футов в длину, и совсем маленькие — не более пятнадцати футов. Всевозможных цветов, причем как однотонные, так и разноцветные с узорами и полосами, и даже пятнами. Не было только равномерно черных. Среди них были совсем молодые, не достигшие еще пятидесятилетнего возраста, и древние, давно перешагнувшие двухтысячелетний рубеж. Драконы сидели на скалах, купались в море, носились в воздухе — одни, те, что постарше, плавно и степенно, величаво взмахивая мощными крыльями, другие, молодые — кувыркаясь и то и дело срываясь в головокружительные трюки. Две драконы — изумрудная, и темно-золотая, с фиолетовыми крыльями — лежали на траве, раскинув крылья, и о чем-то негромко разговаривали. Огромный красавец цвета ночного неба с белоснежными рогами, красовался перед очаровательной серебряной девушкой, распластывая звездчатые крылья.
Очень много разных драконов. Наверное, ему приснились все драконы, какие только могут быть. Драконы, спокойно отдыхающие в мирное и беззаботное время.
Внезапно тень скрыла солнце. Зашуршали по воздуху мощные крылья, неуверенно зарычал старый черно-золотой дракон, матери подзывали детей, мужья слетались к женам, проверяли, все ли в порядке, после чего куполом накрыли женщин с детьми.
Со стороны солнца приближался дракон. Нет, Дракон. Антрацитово-черный, без единого серого или серебристого пятна, не говоря уже о цветных узорах. Огромный — в полтора раза больше самого крупного из тех, что уже были. Его распластанные по воздуху крылья застилали солнце, а в непроницаемых глазах застыл молчаливый вопрос.
Никто, кроме драконов, не смог бы понять этого вопроса. Но драконы — поняли.
И один за другим, не выдержав вопрошающего взгляда, опускались на землю, складывали крылья, и склоняли головы.
Черный Дракон медленно окинул взглядом всех — и некоторые падали замертво, едва смотрели ему в глаза. За них никто не вступался — Дракон был в своем праве. Он карал предателей.
Нархгал с криком сел на постели. Этот сон… его нельзя было назвать кошмаром, но, тем не менее — эльф проснулся в холодном поту, и долго еще не мог восстановить сбитое дыхание.
Ему не понравился этот сон. Категорически не понравился. Он пугал… своей неизбежностью, что ли?
— Я туда не хочу, — твердо сказал он себе, направляясь в душ.
Подхватил брошенное вчера на пол полотенце — оно уже было выстирано и высушено, и лежало сложенным на спинке кровати — бросил взгляд на стенную панель, на которой отображалось время и дата.
Двадцать третий день керета, одиннадцать часов, тридцать шесть минут.
Что-то казалось знакомым в этой дате, что-то… словно бы Нархгал упускал что-то важное.
Эльф с удовольствием постоял десять минут под контрастным душем, вытерся, оделся — и тут понял, в чем было дело.
Сегодня в полдень должны были казнить двоих соратников Кая!
Едва поборов желание ринуться в кают-компанию прямо сквозь стены, он взял себя в руки, и спокойно вышел в коридор, напоследок бросив взгляд на часы.
Одиннадцать часов пятьдесят шесть минут.
Четыре минуты до казни.
Корабль Кая был небольшим, и Нархгал оказался в кают-компании буквально через две минуты.
Весь экипаж корабля — двадцать семь мирров, облаченных в боевые комбинезоны — стояли перед большим, во всю стену, экраном, на который велась трансляция.
Одним из последних, ближе всех к двери, стоял Йон. Он заметил, как эльф вошел, на миг прижал уши — но, окинув его внимательным и цепким взглядом, молча посторонился, давая возможность встать в вольный строй мирров.
Камера оператора крупным планом показала морды осужденных, их глаза…
В глазах обоих мирров не было ни тени страха. Сожаление о том, что не успели сделать, вина перед родными и близкими, надежда на то, что соратники продолжат совместное дело, и добьются большего, презрение к своим палачам — но ни в коем случае не страх.
Темно-серый мирр, Рай, вдруг прижал уши, дернул усами, и прищурился.
— Он говорит Келу… — Йон тихо переводил Нархгалу язык жестов, — …что успел позаботиться о его семье. У Кела жена работала в Комитете по образованию, а семьи предателей ссылают в дальние колонии на тяжелые работы.
Камера отъехала, показывая общий план эшафота, потом показала палача — огромного бело-серого мирра с не менее огромным топором. Лезвие было намерено плохо отмыто, и на блестящей стали темнели уродливые пятна въевшейся крови.
Прокурор закончил читать приговор, охрана расступилась.
Эшафот представлял собой полуовальный помост, в дальнем, обрезанном краю которого у специальных столбов стояли осужденные, а на краю, близком к площади — плаха и палач. Помост был обнесен оградой в рост мирра, вдоль которой выстроились охранники с болевыми шокерами. За их спинами на небольшом возвышении стояли прокурор и судья.
— Видишь, мирр в синих одеждах, зачитывающий приговор? — шепнул Йон. Эльф кивнул. — Это главный судья, Нек-и-Сеоре ро Кани Саоло. Редкостный мерзавец. Рядом с ним — прокурор, Кэт-и-Олеки…
Но Нархгал уже не слушал объяснений безопасника. Его взгляд был прикован к экрану.
Тихо щелкнули замки, удерживавшие шеи, лапы, и туловища осужденных. Мирры синхронно выгнулись, и, гордо подняв головы и прижав уши, двинулись к плахе. Длинные хвосты размеренно хлестали по бокам.
— По правилам, осужденные сами подходят к непосредственному месту казни, это символизирует то, что они признают свою вину, и готовы понести заслуженное наказание. На самом деле никто просто не рискует дернуться в сторону. Идти прямо к плахе — единственная возможность умереть легко и быстро. Если приговоренный попытается сделать хотя бы шаг в сторону — он получит удар болевым шокером, а это безумно больно, — доносился со стороны шепот Йона.
