Евгений Варламов - Аннотация
Остаток пути всадники проскакали без происшествий. Видно шарган здорово проредил желающих поквитаться с путниками, и они не смогли с ними встретиться. Но никто из наших искателей приключений об этом не жалел.
Барбак показался им немного не с той стороны, так как они подъехали к нему не по дороге. Пришлось огибать город по дуге, и только увидев открытые ворота, путники поняли, что Барбак ждет их.
Стражники не обратили внимания на чужеземцев, въехавших в город и заплативших подорожные. Мало ли чужеземцев приезжает в Барбак!
Глава третья
Напряжение отпустило их уже в городе. Никуда не сворачивая, путники шагом проехали по пустынной улице и свернули в открытые перед ними ворота трактира.
Мальчик принял у них лошадей, а седой дядя Гран пригласил в трактир. С радостью оставив слугам возню с поклажей, наши герои вошли в трактир, и расположились за квадратным столом. В трактире ничего не изменилось, только вместо черноглазой Райзы еду им на стол подавала совсем другая девушка. Чем-то неуловимо похожая на Райзу, но не такая яркая, как погибшая служанка.
Дядя Гран искренне был рад их приезду, и предложил им те же комнаты, что и в прошлый раз. Получив согласие Захарова, слуги оттащили рюкзаки и сумки в одну из комнат, предназначенную путникам.
В дом колдуна Стаха решили идти сразу же после ужина. Запаслись электрическим фонарем, который еще вполне исправно светил, и, взяв с собой на всякий случай оружие, отправились в знакомый переулок.
Дом, казалось, остался в прежнем состоянии. Не таясь, они вошли через ворота во двор, заросший травой, и подошли к крыльцу. Захаров сначала с любопытством разглядывал истертые ступени, а затем, толкнув дверь, вошел в дом. Сержик удивленно уставился на дверь, и, обернувшись к девушкам, спросил:
- Вы не помните, я, кажется, заговорил дверь? Или нет?
Люська вопросительно посмотрела на Натин, а та, в свою очередь, на Люську. Сержик, поняв, что здесь толку не добьешься, что-то недовольно бормотнул себе под нос, и решительно вошел в дом. Захаров рассматривал убранство комнаты, трогая реторты и колбы, заглядывая во все углы. Тарелка, стоящая на столе заинтересовала его, и он внимательно рассмотрел ее, и даже понюхал. Сержик, тем временем, молча, открыл люк, и, включив фонарь, спустился в подвал.
Девушки в дом не пошли, а усевшись на ступеньках крыльца, принялись щебетать о том, о сем. Увлекшись разговором, они и не заметили, как во двор вошел человек. Да и немудрено. Человек, одетый в серый плащ с капюшоном был так неприметен, что Люська подняла на него взгляд только тогда, когда он словно вырос возле них. Уже вечерело, и под капюшоном можно было рассмотреть только черную бороду, да горящие злобой глаза.
Вылезший из подвала Сержик сменил гнев на милость, и улыбнулся, увидев, что Захаров, присев у стола на табурет, разглядывает на свет содержимое одной из колб.
- Ты знаешь, - сказал Антон, - здесь есть совершенно свежие растворы. А ты говорил, что тут никого не бывает. И тарелка немытая. Кто-то недавно ел.
- Ну, не знаю! Не было никого, - ответил Сержик. - А ты уверен?
- Сто пудов! Стах где-то рядом. Что делать-то будем?
- Не пугай! Я уже пуганый! Да и не тот несмышленыш...
Их разговор прервал рык разъяренного зверя и женский отчаянный крик, раздавшиеся со двора. В одно мгновение, выдернув из-под плаща штуцер, Захаров взвел курки и выскочил на крыльцо. Сержик последовал за ним.
Огромный зверь, напоминающий волка, но цвета воронова крыла, и около полутора метров роста в холке, навис над девушками, сжавшимися в комок на ступеньках крыльца. Страшная пасть с пятнадцатисантиметровыми клыками и обилием острых зубов уже раскрылась, чтобы разорвать на части непрошенных гостей, когда Захаров нажал на курок. Тяжелые девятимиллиметровые пули одна за другой пробили прочную, словно бронированную черепную коробку, отбросив зверя в дальний угол двора как кутенка.
Девушки, ошалевшие от ужаса, вскочили с крыльца, и бросились вон со двора. Захаров спешно перезаряжал ружье, кося глазом на поверженного зверя. Сержик, проводив взглядом напуганных подруг, сбежал с крыльца, и направился к неподвижно лежащему монстру.
В это время зверь шевельнулся и стал изменяться. Трансформация началась с задних лап, которые превратились в человеческие ноги, одетые в короткие сапоги, затем продолжилась вверх по телу, и скоро перед ними лежал чернобородый мужчина в сером плаще с капюшоном. Глаза его были открыты, и, уставленные в зенит выражали полнейшую, всепоглощающую злобу. Две дырки на его лбу неумолимо стягивались, зарастая.
- Антон, он скоро снова оживет, - крикнул Сержик, наблюдая трансформацию.
- Так сделай что-нибудь! - крикнул в ответ Захаров, сжимая в руках штуцер, нацеленный на зверя. - Ты у нас колдун, или кто?
- Я, но я не могу вот просто так!
- Как, просто так?
- Ну. Убить его.
- Тогда он убьет тебя! И всех нас, Сержик, если ты не сможешь. Я могу только снова ненадолго задержать его. Ты ведь знаешь, как остановить Стаха?
- Да, я знаю. Но я не могу.
- Сержик, наша жизнь в твоих руках! Ты понимаешь? Он сейчас встанет и оторвет всем нам головы, как руку тому несчастному колдуну. Ты этого хочешь?
- Хорошо! - с мукой в голосе сказал Сержик. - Я сделаю это! Но и ты будь наготове.
Он достал из-за пояса ритуальный кинжал, добытый в могиле колдуна и вампира, и, встав около тела на одно колено, замахнулся, но медленно опустил руку с кинжалом, оставив ее висеть вдоль тела.
- Сержик! Твою-то мать! Скорее! Он уже восстановился! Скорее, Сержик! - кричал ему Захаров.
Сержик на мгновение повернул к нему голову, и вдруг почувствовал, как в его левую руку вцепилась другая рука - сухая и костлявая. Колдун Стах еще не видел ничего своими глазами, но уже сумел понять, что рядом враг. Мгновенно рука Сержика онемела, словно замороженная, и этот холод медленно пополз к его сердцу. Он громко застонал, и, уже не раздумывая, снова замахнулся, погружая острие кинжала в сердце колдуна.
Мгновенно все переменилось. Стах начал биться, словно собирался вытолкнуть из себя заколдованное лезвие, но Сержик не дал ему шанса. Поток заклинаний вырвался из его искривленного мукой рта, и каждое слово, словно гвоздь в крышку гроба, заставляло тело Стаха успокаиваться, все реже содрогаться, пока не затихло совсем. И тогда светящийся поток энергии хлынул из бездыханного тела Стаха, заставив Сержика кричать от боли и наслаждения. Наконец свечение угасло, и Сержик свалился рядом с трупом, не отпуская рукоять кинжала. Наступила тишина.
Захаров, бдительно наблюдавший за этим процессом, опустил ствол штуцера вниз, и подошел к лежащим. Толкнув ногой безвольное тело Стаха, он с усилием разжал пальцы Сержика, сомкнувшиеся на рукоятке кинжала, и вынул лезвие из раны. Тягучая черная кровь медленно заструилась на плащ колдуна. Захаров двумя движениями вытер кинжал о траву, и потрепал Сержика за плечо.
