Della D. - Зеркальное отражение
Между тем крики становились громче, огонь приближался, и Гарри уже чувствовал его жар. Он не сразу понял, что больше не видит глазами Волдеморта, что он вообще уже ничего не видит, потому что уже не спит, но глаза еще не открыл.
— Гарри! – Отчаянный вопль Рона окончательно выдернул его из объятий сна. Гарри открыл глаза и резко отдернул полог. Он едва удержал вскрик: спальня была охвачена огнем. Его соседи в пижамах пытались залить водой из палочек жадные языки, но те только расползались в разные стороны, захватывая все больше пространства, комната была полна дыма.
Несколько секунд Гарри был в ступоре, не мог ни шевелиться, ни думать, ни даже дышать. Но уже через два удара сердца он соскочил с кровати и крикнул:
— Надо уходить! Нам не погасить его! Бежим!
Никто не стал с ним спорить. Мальчишки в несколько прыжков оказались у двери и друг за другом выскочили в коридор, оставляя за собой ревущее адово пламя.
— Надо разбудить остальных, нужно всех вывести из башни! – крикнул Гарри, но двери других спален уже открывались, и из них высовывались заспанные гриффиндорцы, а на лестнице был слышен топот чьих‑то ног. Оказалось, это профессор МакГонагалл уже спешила на помощь, а за ней показалось несколько девушек, в том числе Гермиона. Декан потребовала, чтобы все немедленно покинули этаж, а сама с решительным видом направилась к спальне шестикурсников.
В то время как семикурсники спешно выводили студентов младших курсов, несколько учеников пытались помочь МакГонагалл. Творилась жуткая неразбериха: декан продолжала громко требовать, чтобы все немедленно убирались, одни студенты пытались остаться, другие пытались их вывести, первогодки плакали и суетились, а дым между тем заполнял коридор. Благодаря каменным стенам замка огонь не мог перекинуться на другие комнаты, но внутри уже охваченной пламенем спальни не осталось практически ничего, что не горело бы, и ни одно заклинание не могло остановить беснующийся пожар. В конце концов МакГонагалл трансфигурировала тяжелую дубовую дверь в монолитную каменную стену и лично выгнала всех учеников сначала в гостиную, а потом и в коридор, когда оказалось, что гостиная тоже полна дыма.
И вот теперь толпа перепуганных гриффиндорцев растерянно топталась у портрета Полной Леди, пока декан проверяла, все ли на месте и не ранен ли кто‑нибудь. Оказалось, что все в порядке, все здесь, но никто не понимает, что произошло и как теперь быть. Среди студентов, медленно приходящих в себя, уже пополз шепоток, и все больше голов поворачивалось в сторону Гарри, который чувствовал себя так, как будто его поймали с зажигалкой и канистрой бензина.
— Старосты, — неестественно высоким голосом произнесла профессор МакГонагалл, — отведите всех студентов в Больничное крыло, объясните мадам Помфри, что в Гриффиндорской башне пожар. Пусть она всех осмотрит и разместит у себя на остаток ночи. Я иду к директору, может быть, он…
— Я уже здесь, профессор, — раздался со стороны голос. Чуть запыхавшийся Дамблдор приближался к группе, полы его ночного халата развевались в разные стороны. За ним семенил профессор Флитвик. – Думаю, старосты могут выполнять приказ декана, а мы пойдем обратно… Гарри, ты пойдешь с нами.
Отчасти Гарри был рад этому: ему не очень‑то хотелось оказаться сейчас в Больничном крыле вмести со всеми, где на него будет пялиться несколько десятков глаз. Но в то же время ему точно так же не хотелось бы, чтобы Дамблдор выделял его. Он чувствовал, что директор словно повесил на него табличку с надписью: «Это сделал Гарри Поттер». С унылым видом он поплелся вслед за профессорами, стараясь не смотреть на своих товарищей.
Гостиная все еще была полна дыма, но когда они поднялись наверх к спальням мальчиков, трансфигурировали дверь обратно и открыли ее, в комнате огня уже не было. Просто в ней не осталось ничего, что могло бы гореть. Среди выгоревшей дотла мебели стояли лишь обугленные сундуки с личными вещами учеников: они были несгораемыми. У Гарри вырвался вздох облегчения: в этом сундуке было слишком много дорогих ему вещей вроде альбома с колдографиями или мантии–невидимки.
Профессора обошли комнату, с задумчивым видом помахали палочками, обменялись понимающими взглядами и повернулись к Гарри. Под их пытливыми взглядами гриффиндорец испуганно сжался.
— Что здесь произошло, Гарри? – мягко спросил Дамблдор.
— Я не знаю, сэр, — поспешно ответил он. – Когда я проснулся, уже все горело.
Вот так! Теперь никто не сможет обвинить его в том, что это он поджег комнату!
— Значит, пожар начался, когда ты спал. А что тебе снилось? – продолжал допрос директор.
Гарри как‑то сразу сник. Он не знал, как объяснить все так, чтобы директор понял, что он здесь ни при чем. То, что ему снился пожар, еще ничего не значит!
Заметив его замешательство, Дамблдор непринужденно предложил:
— Может, продолжим этот разговор в моем кабинете за чашечкой чая? Профессора МакГонагалл и Флитвик могут пока навести здесь порядок. – Дождавшись согласного кивка от каждого из учителей, Дамблдор повел Гарри к себе в кабинет.
***
Разговор был долгим. Когда Дамблдор отпустил Гарри спать, наказав попросить у мадам Помфри зелье Сна без сновидений, небо за окном уже начинало светлеть. За это время Гарри успел пересказать свой сон и свои ощущения в мельчайших подробностях, но директор так и не смог добиться от него, что именно могло спровоцировать связь с Волдемортом, если это была она. Гарри так и не признался ему, что сам пожелал перед сном увидеть, чем занимается Лорд этой ночью. И уж тем более он не стал ему говорить, что такое желание было вызвано беспокойством за судьбу профессора Снейпа. Однако что‑то подсказывало Гарри, что Дамблдор отпустил его только тогда, когда все увидел сам в его голове. В конце концов, директор владел легилименцией не хуже Снейпа, а Гарри так и не научился как следует закрывать сознание.
Когда мальчик отправился спать, Дамблдор связался с МакГонагалл и Флитвиком, которые как раз заканчивали с гриффиндорской спальней, и велел им привести себя в порядок и явиться к нему в кабинет. Еще до завтрака он планировал провести экстренное собрание деканов.
Когда профессора МакГонагалл и Флитвик в своих обычных мантиях добрались до кабинета директора, там их уже ждала мадам Спраут, которой призраки успели поведать о произошедшем ночью.
— Минерва, дорогая, надеюсь, никто из гриффиндорцев не пострадал? – обеспокоено спросила она у профессора Трансфигурации, едва та переступила порог комнаты.
— Наглотались дыма и перепугались, но в остальном все в порядке. Я уже узнавала у мадам Помфри. Очевидно, кто‑то из шестикурсников не спал или спал очень чутко и вовремя разбудил остальных.
