Юрий Валин - Война дезертиров. Мечи против пушек
Инкуб присел на корточки, медленно выпрямился. Вид его торчащего оружия выводил Катрин из себя. Так и хотелось врезать сапогом. Шпионка удержалась. Если у монстра и было слабое место, то точно не между ног. Может быть, цепь? Если бы удалось накинуть ему на шею… Катрин сильно сомневалась, что такой фокус удастся. Чертовы наручники.
Пока приходилось заботиться о собственной цепи. Девушка пятилась к двери. Вообще-то отступать было некуда…
Инкуб снова скользнул к добыче. Человеческим глазам воспринять это было невозможно — казалось, он стоит на месте и в то же время уже оказался рядом. Вдруг грациозное скольжение натолкнулось на какую-то преграду. Монстр дернулся с нелепой для его природной грации неловкостью. Резко обернулся…
Ожившая золотокожая девушка-суккуб держала его цепь. Инкуб издал раздраженное шипение. Подруга по заключению ответила тем же. За густой завесой закрывающих лицо кудрей мелькнули белоснежные клыки…
Удивляться было некогда. Опершись о стену руками, Катрин подпрыгнула и нанесла сокрушительный удар обеими ногами. Инкуб был все-таки существом из плоти и крови — его кинуло вперед, самец врезался в стену и оказался лежащим на полу…
Катрин не успела осознать, что делает. Порой именно инстинкт бойца становится основным. Прыгнув, шпионка приземлилась на мужскую спину — инкуб уже приподнимался на колени — вес противницы не явился для него серьезным препятствием. Катрин резко заломила руку противника. Прием простой, но действенный. Монстр оказался придавленным к камням пола. Ерзать инкуб мог, вырваться — нет…
Ситуация оказалась патовой. Катрин изо всех сил тянула мужскую руку вверх, безо всяких сантиментов жаждая сломать чертову конечность. Возможно, однорукий инкуб подрастерял бы интерес к добыче. И уж во всяком случае, силы противников сравнялись. Но не получалось — суставы и кости любострастной твари были словно из железа. Катрин тянула, инкуб шипел, ерзал, пытался свободной рукой стащить со спины девушку. Катрин приходилось напрягать все силы, чтобы удержаться верхом. Дело осложнялось тем, что несмотря на ярость шпионка слишком остро чувствовала под собой обнаженные ягодицы гада. Такие упругие и гладкие, они отвлекали. Усилием воли девушка запретила себе слабеть…
Хищник яростно фыркал. Девушка-суккуб приблизилась и попыталась завладеть его свободной рукой. Это ввергло самца в настоящее бешенство. Похоже, саму Катрин он воспринимал как увлекательное развлечение и просто не хотел портить. Но соседку по темнице он стряхнул одним движением. Два мгновенных убийственных удара — девушка-суккуб отлетела окровавленной куклой — когти порвали ей бок…
Катрин зашипела. Теперь не осталось ничего, кроме слепой ненависти к безупречному телу снизу. И человеческая девушка шипела, как урожденная тварь этого темного мира. И так же, а может быть, и больше, жаждала крови врага. Инкуб бешено забился, почувствовав зубы у своей шеи. Катрин грызла, рвала плоть самца. Но гладкая, чистая, почти и не вспотевшая кожа не поддавалась. Катрин казалось, что она кусает теплый латексный манекен…
Опомнившийся инкуб, выгнулся, почти скинул девушку. Катрин, не жалея себя, ударила лбом в затылок твари, заставила упасть вновь. Ударила еще и еще раз. От боли потемнело в глазах. А может быть, от ярости…
…Задыхаясь, Катрин подняла голову. На соломе неподвижно раскинулось тело желтокожей союзницы. Ждать помощи неоткуда…
…Враг глубоко и часто дышал. Что, и тебе несладко, кобель гладкий? Катрин просто затрясло от ненависти. Размахнулась, готовая лупить лбом в затылок врага, пока чьи-то мозги не забрызгают пол камеры…
Из-под обрывков рубашки выскочил амулет. Клык вег-дича большой, острый, сахарно-белый в полутьме. Вот чьи бы зубы сейчас заиметь…
Шпионка не медлила. Инкуб, почувствовав своим полузвериным инстинктом опасность, яростно забился. Катрин, глухо рыча — клык намертво зажат в зубах, — ударила в шею. Короткий костяной стилет пробил гладкую упругую кожу. В нос девушке ударил фонтан теплой крови. Инкуб бился, жалобно скуля и стоная. Катрин казалось, что он умоляет о пощаде, но звон ярости в ушах заглушал все. Не слыша неразборчивый шепот, девушка закостенела на мужской спине и терзала вражескую плоть. Клык, вырвавшийся из зубов, болтался на шее, и шпионка уже собственными зубами рвала, расширяла рану на шее самца. Кровь, сладкая, текучая, казалась прохладной. В ней не было соли, не было еще чего-то человеческого. Было иное, странное, освежающее, как томатный сок…
* * *«Я вообще спятила».
Катрин сползла с бездыханного тела. Когда инкуб испустил последний вздох, она не помнила. Как это вообще такое могло получиться?
Шпионка бездумно размазала кровь по груди. В голове еще звенело. Победа, за которую, казалось, отдашь что угодно, обернулась мертвым телом. Вот раскинулось, и никакого толку. Хотелось отползти подальше. На шее трупа еще пузырилась пунцовая, как сухое вино, кровь. Нет, такую рану человек нанести не способен. Девушка сдержала нервное хихиканье — вот же ребус для криминалистов и патологоанатомов…
Ну что ж, попробуем жить дальше. Проклятые наручники.
В тишине шуршание соломы оглушало. Катрин мгновенно оказалась на ногах, готовая к удару.
Ожившая девушка-суккуб корчилась, уткнувшись лицом в прелую подстилку.
Катрин смотрела на беззащитное тело на соломе, на железо, обхватывающее слишком хрупкую для грубости кованых кандалов щиколотку. Ночная вкрадчивая тварь. Затаилась. Доверять такому существу невозможно. Как невозможно и забыть, что оно… она старалась помочь…
Почувствовав руку на своем плече, суккуб сжалась и попыталась глубже зарыться в солому. Катрин насильно перевернула слабое тело. Суккуб безмолвно поджала колени и руки к груди. Выглядела носительница сладостной смерти сейчас паршиво. Безвольная лохматая девчонка. В потускневшем янтаре глаз оставались лишь боль и безнадежность.
— Эй, что с тобой? — пробурчала Катрин.
Осторожное ощупывание конечностей ничего не дало — кости создания вроде были целы. Крови на боку не так уж много. От суккуба исходил почти осязаемый страх, но, несмотря на это и ужасный вид, прикосновение к желтоватой коже было удивительно приятно. Что за существа вообще невозможные…
— Если цела, поднимай задницу, — раздраженно приказала Катрин. — Успеем еще отдохнуть.
Девушка-суккуб ответила прерывистым вздохом.
— Не кряхти. Самой не сладко, — Катрин отвела длинные кудри с лица ночного создания. По правде говоря, суккуб производила впечатление существа, чей дух вот-вот готов покинуть бренное голое тело. Катрин, чувствовала себя абсолютно неготовой отпускать загадочные грехи непонятной девушки-кровососки, поэтому строго приказала:
