Влада Крапицкая - Видеть, не глядя (СИ)
— Сури, родная, это тебе спасибо, что дала мне шанс, — нежно ответил он, а потом весело добавил: — И ты не представляешь, как мне нравится твоя неспособность к самостоятельности. Ты так комично расстраиваешься и корчись рожицы, когда что-нибудь не получается. Или хмуришься и сердито сопишь… Так хочется прижать тебя к себе и не отпускать.
— Знаешь, скажи мне кто-нибудь после нашей первой встречи, что ты можешь быть совсем другим, я бы не поверила. Тогда я тебя ненавидела, и казалось, что нет в мире человека худшего, чем ты. А сейчас наоборот — кажется, что нежнее тебя не существует никого. И при этом чувствуется, что в случае чего, недоброжелателям ты спуску не дашь, а это вызывает ещё и немалое уважение, а не только любовь.
— Просто сейчас с тобой я могу быть откровенным и хочу проявлять все положительные чувства. А с остальными… Ты же и сама знаешь — могу так встряхнуть, что мало не покажется. Работа требует предельной собранности и безэмоциональности. А ты — это совсем другое… Ты моя душа, которую я буду беречь от всего плохого, — мягко ответил он, но потом по ауре прошла тёмная волна и Ян процедил: — По крайней мере — беречь настолько, насколько возможно при нашей работе… Кстати, почти приехали по адресу. Въезжаем во двор.
— Это хорошо, — внутренне сконцентрировавшись на работе, ответила я, когда машина остановилась. — Бес девочки молчит, и я снова попытаюсь её найти, чтобы понять, где точно она живёт.
Как учила Эсмарх, я закрыла глаза и попыталась протянуть ниточку к девочке и почти мгновенно увидела я. Чернова внутри контура казалось ещё более насыщенной, а основной цвет поблек и это пугало. «Это наверно от того, что время самоубийства всё ближе», — подумала я и, протянула руку к девочке, надеясь, что увижу номер квартиры.
В первые секунды вообще ничего не происходило, и тишина испугала ещё больше, а потом как-то слабо перед глазами проявилась цифра двадцать три.
— Спасибо! — вслух сказала я, убирая руку от силуэта, а потом только открыла глаза и назвала Яну номер.
— Замечательно, — отрывисто бросил он, а потом повернулся и что-то взял с заднего сиденья. — Сейчас я пробью по нашим базам — данные и узнаю, кто проживает в этой квартире и с кем мы вообще имеем дело.
Через минуту я услышала своеобразный гул и поняла, что это включился ноутбук. «Такая разведка — это хорошо», — подумала я, терпеливо выжидая, пока Ян щёлкает по клавишам.
— Итак, рассказываю, — деловито произнёс он спустя минут пять. — Мы имеем дело с Мамонтовым Семёном Антоновичем, его женой Мамонтовой Еленой Николаевной, и девочкой — Швецовой Ольгой Денисовной. Пара заключила брак пять лет назад. Елена Николаевна родом из небольшого села, находящегося тут же, в Воронежской области. Как я понимаю, муженёк забирал её оттуда, потому что предыдущее место прописки — в родном селе. Девочку он не удочерял, поэтому по документам и фамилия, и отчество от предыдущего отца. Так, дальше… Как ты и сказала — ей сейчас четырнадцать и учится она в лицее… Так, это не важно… Посмотрим чем дышит наш любитель детей… Ага, вот. Работает он менеджером среднего звена в одной оптовой компании… Короче — офисный планктон. Зарплата стабильная, позволяющая хорошо жить, не особо шикуя, но и не отказывая себе в тех же поездках на отдых заграницу и прочих мелких радостях… Есть машина, и дача… Ну, это в общем, не интересно. Посмотрим мать девочки… Так, медсестра в одной из больниц…
— Да? Теперь понятно, как этот урод находил время для издевательств над девочкой! — с отвращением вставила я. — Медсёстры ведь сутками дежурят!
— Похоже на то, — согласился Ян. — Ну что ж, картина более-менее ясна. С таким мы справимся быстро. Но сначала нужно побеседовать с нашей подопечной. Готова?
— Ой, а я не знаю, что говорить, — растерянно ответила я, не представляя, как пробиться к девочке. Но страх, что она может убить себя оказался сильнее, и глубоко вздохнув, я сказала: — А вообще, будем смотреть по обстоятельствам. Пошли. Каждая секунда дорога.
Кивнув, Ян вышел из машины, потом помог это сделать и мне, а затем повёл вперёд.
— Осторожно ступай, тут выбоины на тротуаре, — заботливо произнёс он, но я тут же забыла о его словах, когда увидела знакомый силуэт со светло-сиреневой аурой и с чернотой внутри.
— Ян, нам навстречу идёт девушка, или меня уже глючит? — спросила я.
— Идёт, — ответил он. — Но из-за зимней одежды и капюшона не могу рассмотреть её лицо…
— Это наша подопечная! — быстро ответила я, а потом дёрнулась к ней и громко сказала: — Ольга! Ольга, подожди! Нам нужно поговорить!
— Сури, не надо пытаться бежать, — недовольно сказал Ян, не давая мне ринуться к девушке, а потом уже и сам обратился к ней: — Ольга, не бойтесь! Моя жена хочет с вами поговорить.
Девочка, услышав обращение, замерла, нервно топчась на месте, а по ауре прошла волна, но моё внимание всё сосредоточилось на сущности, висящей у неё с левой стороны. Чёрное пятно имело немаленький размер, и я даже издалека чувствовала исходящий от него могильный холод. «Кошмар! Такого я даже не видела в аэропорту! Бес размером чуть ли не с девочку», — с ужасом подумала я.
— Кто вы? Мы знакомы? — робко спросила девочка.
— Нет, не знакомы, — ответила я, подойдя к ней, а потом сразу решила перейти к главному. — Мы приехали, чтобы как раз познакомиться и помочь тебе. Я знаю, что с тобой делает отчим, и что ты задумала убить себя.
Как только я это сказала, по ауре девочки пошла яркая рябь, сущность беса заколыхалась, а сама она дёрнулась и бросилась к подъезду.
— Ян, задержи её, — попросила я, а потом громче добавила: — Ольга, умоляю, не убегай! Дай нам возможность помочь тебе! Мы накажет твоего отчима, обещаю!
Ян тем временем догнал девочку и схватил за руку, а она неожиданно зло закричала:
— Не трогайте меня! Никто не поможет! Я устала от всего! Отпустите! — а сразу после этого всхлипнула, и разрыдалась.
«Ох, только бы никто из соседей сейчас не выскочил и не попытался вмешаться! Из-за того, что кто-то знает про те мерзости, что с ней творят, она испытывает унижение, и никак нельзя её прямо сейчас оставлять одну!» — подумала я, и осторожно двинулась к силуэту.
Благо, что отбежать она успела всего на пару метров, поэтому добралась я к ней быстро, а потом прижала плачущую девочку к себе и, гладя по голове, стала приговаривать:
— Олечка, не стоит этого стыдиться. Ты ни в чём не виновата. Ты же ничего не могла сделать, а маме боялась сказать. Но мы обязательно решим все твои проблемы. Только ты не убивай себя. Давай лучше накажем твоего отчима…
— Как? — всхлипывая, спросила она. — И как маме о таком сказать? Она всё время твердит, что он чуть ли ни благодетель для нас… Говорит, что если бы не он, мы жили до сих пор в селе, в нищете, потому что там нет работы… Она даже терпит и не осуждает, когда он на неё руку поднимает! Я умоляла её уйти от него! А мама не хочет! Говорит, что нам негде будет жить, что на её зарплату даже квартиру не снять, а в село бессмысленно возвращаться! Да и отчим всё твердит — пикнешь, выброшу вас на улицу! Вот как я могу ей сказать про всё остальное? Она же меня возненавидит за то, что я разрушу её жизнь…
