Татьяна Богатырева - Гильдия темных ткачей
— …из Хмирны. Полуденная Марка тогда еще держала Коралловое море в кулаке, вот ему и удалось сбежать. Хмиры как всегда, учуяв карумитов, послали все к зургам и напали на заклятых соседей. Нурималь добрался до родных берегов с драгоценным грузом, высадил семена, и с тех пор Ирсида торгует специями по всей Империи.
— Шеру Нурималю повезло, — кивнула Шу, накалывая на вилку баранину, тушеную с фруктами и шафраном.
— М… думаешь, это случайность? — улыбнулся Дайм.
— А разве нет?
— Не забывай, он шер.
— Я не понимаю, причем тут магия. Или он как-то приманил карумитов?
— Ты что-нибудь слышала про магию вероятностей?
— Ги шер Месеш упоминал, да. «Опасное заблуждение, отвлекающее неокрепшие умы от истинной сути магии».
— Педант и ортодокс, — кивнул Дайм. — «Если магия не имеет цвета, это не магия, а шарлатанство», — процитировал тот же текст. — Ерунда. Любой шер воздействует на вероятности в силу своей природы, только чаще всего бессознательно. Желания шера, даже невысказанные, влияют на структуру реальности. Тут воздействие иного плана, чем плетение заклинаний или прямое управление потоками.
— Какого? — Шу отложила вилку и подалась вперед.
— По теории Парьена, вероятности имеют структуру, сходную с магическим полем, но протяженную не только в пространстве, но и во времени. К тому же, нити вероятностей тоньше и чувствительней. Неудачи в опытах закономерны — при легчайшем касании спектральной магии или сфокусированной воли структура вероятностей искажается и рвется. Возможно только опосредованное воздействие методом визуализации и концентрации намерения. В отличие от магии спектральной, магия вероятностей не признает символов-линз.
Увлекшись, Дайм не сразу заметил, что Шуалейда погрустнела.
— Дайм, погоди. Объясни проще, а?
— Ну… давай на примере. Ты когда творишь заклинание, не трогаешь потоки руками. Так?
— Да. Но я не про это… как возможно воздействовать на вероятности, если нельзя фокусировать волю?
— Вот, ты правильно понимаешь! Расфокусировать. Минимум символов при максимуме конкретики — для работы с вероятностями нужно оперировать образами. Магия вероятности идет по самому простому пути, но учитывает все желания субъекта. Как результат, маг всегда получает то, что хочет, рано или поздно, так или иначе.
— Все что хочет? Так не бывает.
— Вопрос в том, что вероятность не слышит слов, только образы. Если шер желает корону, он получит её. Игрушечную, шутовскую, нарисованную. Даже, может, потерянную корону ирсидских королей… и, получив ее, поймет — надо было желать не короны, но власти. Возможно, получит власть — так, как ее представлял. Но не обязательно обрадуется.
— Так или иначе, — задумчиво повторила Шу. — Что-то в этом есть. Но, получается, магия вероятностей непредсказуема?
— Почему же? Надо всего лишь понимать, чего ты хочешь. И направлять желание на истинную цель, а не иллюзорную.
— Это только кажется простым, да? На самом деле единственная возможность использовать вероятности — постичь систему, найти свое место в ней. Свою нить, да?
Дайм кивнул, промолчав о том, что вероятностями могут управлять лишь маги-зеро, постигшие суть стихий и не зависящие от Света и Тьмы. На лекциях в Магадемии не говорилось о том, что шер-зеро — это шер Сумрака, но не урожденный, а нашедший Равновесие, пусть и не в ритуале Единения. Не зря Парьен и Тхемши по-прежнему называются светлым и темным, по изначальному дару: ни к чему смущать умы, когда вся политика империи строится на противопоставлении Света и Тьмы. Пусть Равновесие остается абстрактным и далеким, а не страшной в своей непостижимости третьей силой.
Но Шуалейда уже сумрачная. Редчайший дар, больше похожий на проклятие: даже таким столпам, как Парьен, непросто балансировать на грани между противоположностями, рвущими разум на части. Она сразу уловила суть — одну из граней сути. И лучше бы ей понимать, что она такое, иначе велик риск повторить ошибку Ману Одноглазого, последнего из рожденных сумрачными шеров-зеро.
Воспоминание о еще одной тайне Конвента Дайм отогнал прочь. Шуалейда не станет темной. Никогда. Чего бы это ни стоило.
Шуалейда шера СуардисШу все казалось, что сейчас Дайм рассмеется зло и обидно, скажет, что давно не встречал такой дурочки. Ничего не знает, ничего не умеет — даже простейшему заклинанию личины пришлось учить. А когда он завел беседу о магии, ей одновременно захотелось задать сто вопросов и провалиться сквозь землю: признаваться себе, что не имеет представления о половине упомянутых явлений, было досадно, но показать себя невеждой? О нет! Но Дайм все никак не смеялся. Напротив, он объяснял элементарные вещи, рассказывал и показывал. Почему у неё не было такого учителя! Один день с Даймом стоил дюжины мудрых книг.
Дайм оказался кладезем знаний не только о магии, но и о таких прозаических, но оттого не менее важных вещах, как повседневная жизнь города. Если в высшем свете Шу еще как-то разбиралась, то об изнанке Суарда она имела слабое представление. Того, что рассказывал Эрке, явно недоставало. Дайм же охотно делился тем, что не содержится в книгах, но может пригодиться шеру, оберегающему будущего короля.
— …злачное местечко. Принимает ставки на бега, собачьи и петушиные бои, торгует информацией и краденым в обход старшины барыг. Жив только потому, что полезен Мастеру Ткачу. Если понадобится материал на аристократов, засылай к нему Ахшеддина. — Дайм кивнул на невзрачную вывеску «Хромая Кобыла» слева от ипподрома. — Все, что касается игры, Буркало знает лучше всех в Суарде.
Вечерний ветерок иногда приносил запахи конюшен и отголоски ржания. Скачки давно закончились, толпа разошлась, оставив лишь сторожа время о времени проходить вдоль фасада и гонять со статуй голубей. Шестерка Алых Коней, окруженная платанами, все неслась навстречу закату, сверкая каменными гривами: за шесть веков бесчисленные руки жаждущих удачи отполировали гранит до блеска. С самого Эльфийского договора здесь проводились Осенние Гонки, но ипподром построили лишь четыре века назад, сразу после присоединения Валанты к Империи. Строгое двухэтажное здание отделяло собственно арену от площади: за высокими дверьми располагалась букмекерская контора, кассы и проходы к трибунам.
Они сидели в тени платанов и щелкали орехи. Еще одно упражнение: расколоть орех, не повредив ядрышка. Просто, казалось бы… Дайму орехи не мешали рассказывать, а Шу потихоньку поминала Хиссову кровь — птицы лезли в руки за давленными орешками. Курлыканье, хлопанье крыльев и переливы светлой ауры навевали умиротворение, улыбка Дайма согревала. Это свидание казалось бы романтичным, если бы глава Канцелярии не рассказывал о том, где и за какую сумму можно заказать убийство или похищение.
