Ирина Суслова - Руны (СИ)
Я почувствовала, что оторвись Ноа от меня, непременно умру. Мне хотелось, что бы он никогда не останавливался, хотелось раствориться в нем. Я высвободила руки и запустила их в его мягкие, непокорные волосы, притянув мага еще ближе. Его ладонь опустилась мне на шею, вызвав трепет по всему телу и жгучую, незнакомую волну внизу живота. Из моей груди вырвался стон, но я уже не принадлежала себе.
Внезапно Ноа отстранился, глядя на меня блестящими зелеными глазами и тяжело дыша влажными от поцелуя губами. Я прерывисто вздохнула, не отводя взгляд, когда он хрипло проговорил:
— Господи…
Мы еще секунду смотрели друг на друга, не разжимая объятий, пока он вновь не повторил:
— Господи, — и отступил на шаг назад.
Я, от неожиданности и растерянности, покачнулась без его опоры и едва не слетела с дивана, но Сальваторе ловко подхватил меня за локоть, не дав упасть. Взгляды опять встретились. Не нужно быть магом, чтобы прочесть сейчас наши мысли. Я словно впервые видела этого мужчину и впервые ощутила себя. Весь его вид, весь облик говорили громче любых слов… а я… просто не могла поверить, понять, принять то, что произошло.
— Немедленно иди в комнату, — прохрипел Ноа и, не спуская с меня глаз, подхватил плащ и двинулся в сторону кабинета.
Я смотрела ему в спину, пока не хлопнула дверь. А после этого плюхнулась на диван и схватила себя за голову, пытаясь унять дрожь в теле. Собрать мысли даже не пыталась, поскольку знала, что это бесполезно.
Я тупо уставилась в никуда, прокручивая в памяти произошедшее и силясь понять, что же теперь произошло с моим миром? В мыслях мелькали его руки, губы… мои ощущения… я даже не представляла, что он может быть таким… нежным…
Я улыбнулась, и по лицу полились слезы, которым не в состоянии была дать определение. Что это? Счастье? Страх? Надежда?
Позади меня раздалось тихое хихиканье, и спустя секунду на ковре появился развалившийся Пятый, который играл со своим хвостом.
— Как считаешь, дорогуша, стоит ли ему сообщать о том, что руны были вовсе не приворотными, или же пощадить его мужское эго? — хлопая глазищами, осведомился демоненок.
Я покосилась на дверь кабинета и шикнула на никса.
— Ясно, — хихикнул тот, — значит, щадим мужика. Чего теперь делать будем?
Я посмотрела на Пятого и слезы теперь хлынули целым водопадом, бесстыже стекая с подбородка и капая на кофту. Никс, видя что такое происходит со мной, сразу же стал серьезным и, исчезнув с пола, появился повисшим на моей шее в крепких объятьях.
— Раечка, не плачь, — попросил он, убирая прядь волос мне за ухо, — а то и я заплачу…
— Ты не умеешь, — сипло пробормотала я, вытирая слезы.
— Ну и что, сделаю вид, — отозвался демоненок, лизнув меня в щеку.
Я подхватила Пятого, прижав к себе, и направилась в свою комнату от греха подальше. Я немного покачивалась, но шла ровно.
— Ну, ты как, Раечка? — обеспокоенно выспрашивал демоненок, заглядывая мне в лицо.
Лишь уже около двери я ответила ему честно:
— Да я счастлива, Пятый. Безумно счастлива.
* * *Сальваторе уже третий час безвылазно сидел в своем кабинете, и раздумывал, глядя на камин, в котором не так давно сжег свой любимый плащ. Перед ним стояла початая бутылка грога, а сам он мало напоминал того констебля, которого привыкла видеть магическая общественность. Его рубашка была расстегнута, маг был бос, лохмат и пьян.
Перед глазами мага вновь и вновь всплывали образы, и он никак не мог от них избавиться, даже с помощью грога! Сальваторе откинулся на кресле и нервно потер лицо руками. Что же он натворил? Что натворил? И почему ЭТО не перестает его волновать, даже тогда, когда чертов плащ вместе с рунами сожрал огонь?! Ноа гневно ударил кулаком о стол и, поморщившись, издал тихий стон сквозь зубы, поскольку удар пришелся на больную руку. Ему даже мысленно не хотелось произносить имя этой девчонки.
Тут раздался короткий стук в дверь и, уже через секунду, не дожидаясь ответа, в кабинет ворвался Дааф. Он, в отличие от брата, выглядел молодцом и, не смотря на поздний вечер, был бодр и деятелен. Энергия из мага буквально лучилась, и он быстрым шагом пересек кабинет констебля, остановившись у самого стола. Но при виде плачевного состояния Ноа, Дааф нахмурился. Он внимательно оглядел брата, после чего ненадолго задержал взгляд на бутылке, а затем приметил и полный кавардак, что творился в кабинете, на голове самого Ноа и в его одежде. Тут Дааф ухмыльнулся каким-то своим мыслям и, не спрашивая разрешения, уселся напротив.
— Я чувствую, что порок алкоголизма в нашей семье не истребим, — проговорил маг, внимательно всматриваясь в брата. Ноа же поморщился, достал из стола еще один стакан и молча его наполнил.
Дааф хохотнул и сделал глоток.
— Вот ты, как всегда, все самые хорошие напитки, припасаешь для себя, — потянул он, оценив грог. — Что, братец, тяжелый день?
Ноа устало простонал.
— О, — удивился Дааф, — все так плохо?
Не услышав ответа, он предположил:
— Неужели это из-за Раи? Сомневаюсь, что ты бы так напивался из-за работы.
— Эта заноза сидит глубоко у меня в боку.
— Мы здесь вдвоем, так что можно называть вещи своими именами, — хмыкнул Дааф. — Так что она натворила?
Ноа снова простонал.
— Ты натворил? — удивился Дааф.
— Она вышила чертовы руны на моем любимом пальто! — заплетающимся языком проговорил Сальваторе.
— Ага, — сощурился Дааф, ожидая дальнейших объяснений.
— И я п… потерял над собой контроль…
— Ага.
— Я не хотел вовсе, п… просто эта девка… чертовка!
— Ага.
— Чего ты заладил?! — психанул Ноа.
— А чего конкретно ты не хотел? — нахмурился маг и угрожающе подался вперед. — Ты что её ударил?
— Сдурел что ли? — опешил Сальваторе, подняв мутный взгляд на брата. — Да я никогда в жизни…
— Ладно, проехали, — отмахнулся Дааф. — Так что ты натворил?
Ноа путано объяснил брату, что именно он сделал, при этом впервые за очень долгое время испытав давно забытое и совсем непривычное для себя чувство — стыд.
Вопреки ожиданиям, Дааф не озадачился, не удивился и даже не спешил его поддерживать, а лишь громогласно рассмеялся, запрокинув голову назад. Сальваторе нахмурился, но не произнес ни слова, ожидая когда пройдет этот неуместный приступ веселья.
— Ты решил, что она тебя приворожила? — сквозь смех проговорил Дааф, но в глазах его при этом зажглись два непонятных огонька. — Зачем ей это, не скажешь? Или ты считаешь, что она такая коварная и расчетливая обольстительница, которая жаждет заполучить себе в любовники великого констебля Сальваторе, чтобы тот, как собачка выполнял все её прихоти?!
