Василий Горъ - Враг моего врага
– Как ты думаешь, много людей поверили слухам?
– Ну пара тысяч-то убралась… Вон город почти вымер… А помочь остальным мы сможем вряд ли…
– Немного успокаивает лишь то, что мы действительно старались! – вспоминая, как в течение трех последних дней Угги, изображая безумного слепца, мотался по улицам города и предсказывал Великое Пожарище, грустно сказала я и пожала плечами.
– Будем считать, что мы сделали все, что могли. Остается наблюдать и ждать начала шоу – думаю, что армия должна тронуться в путь не позже рассвета. А если она выйдет из города, то вряд ли Император, получив известия в пути, вернется сюда, чтобы сжечь несколько пустующих домишек. Значит, все произойдет сегодня ночью…
…Эразм вспыхнул перед самым рассветом: несколько построек, где-то в районе причалов порта, заполыхали практически одновременно, освещая суда и суетящихся около них солдат: часть армии начала грузиться на суда, видимо, собираясь отправляться куда-то еще, и освещала свои корабли. Ветер, поднявшийся чуть позже, перекинул пламя на соседние постройки, и, как ни старались монахи сбить вырвавшееся из-под контроля пламя, двинулся дальше, в сторону бедняцких трущоб.
– А я, признаться, думал, что пожар должен будет вспыхнуть по приказу Императора. А это – дурацкая случайность… – глядя на горящий город, признался Сема. – Что. впрочем, ничуть не лучше… В общем, эта часть Пророчества исполнилась… Значит, и армии стало вполовину меньше… И у нас есть шанс заставить ее побежать… от нас… Все, теперь надо ждать Олега.
– Ольгерда? – на всякий случай переспросила я.
– Его самого. В нашем мире его называли Олегом.
– Расскажи что-нибудь про ваш мир, пожалуйста, – удобно устраиваясь возле опустившегося на кучу лапника воина, попросила я. – Все равно нам нечего делать…
– Да какой из меня рассказчик? – поломался для виду Сема, потом уставился остекленевшим взглядом на пожарище внизу и, тяжело вздохнув, произнес: – У нас тоже есть моря. Практически для каждого жителя моего мира море – это символ отдыха. Песчаные или каменистые пляжи берегов почти всех морей в теплых странах с конца весны и до середины осени усеяны загорающими людьми, проводящими свой отпуск там, где можно поплавать, понежиться на теплом солнце, оторваться на дискотеках. А вот для меня море оказалось символом смерти – я впервые увидел его в «учебке». Нас, молодых ребят, учили в нем убивать. Захватывать корабли, резать аквалангистов. – Сообразив, что мы не понимаем многих слов, темнокожий воин вдруг запнулся, хмыкнул и пояснил: – «Аквалангист» – это человек, с. помощью одного хитрого устройства способный долго плавать под водой, не выныривая… В общем, я и сейчас смотрю на море не так, как все жители моего мира… Уж слишком много мне в нем пришлось пережить…
ГЛАВА 50
…До Эразма добрались довольно быстро – на всем пути от Корфа и до сгоревшего почти полностью города, включая плавание по Желтому морю, нам словно сопутствовала удача. Это выражалось во всем – на постоялых дворах оказывались свободные комнаты, у барышников находились сменные лошади, капитан корабля, зафрахтованного нами в порту, за весьма умеренную плату согласился отплыть к Эразму по первому требованию, на протяжении всего плавания дул практически попутный ветер! Казалось, что весь окружающий нас мир словно подгонял нас в сторону Аниора, стараясь ускорить наступление развязки. И даже внезапное решение высадиться около самого Эразма, с борта корабля выглядевшего одним страшным черным пятном, принятое Ольгердом неожиданно для всех нас, оказалось правильным. – Стоило нам выйти за пределы слабо дымящихся развалин, как мы наткнулись на весьма довольных нашим возвращением Семена, баронессу Золиа и их воинов.
Расстроенный гибелью Брола и Клопа, Сема, выслушав рассказ Ольгерда о наших приключениях, б свою очередь ввел нас в курс свежих новостей. Стараясь не отставать от взявших походный темп воинов, я боролась с собственным телом, старающимся по привычке как-то компенсировать качку палубы корабля, и размышляла о том, что ждет нас впереди.
Утоптанная движущейся где-то впереди армией Ордена дорога стала раза в полтора шире. Жухлая трава на обочинах была напрочь засыпана дорожной пылью, а места привалов отдельных частей монахов выглядели как свалки – казалось, что Орден уродует все, к чему прикасается. В том числе и природу… И как оказалось, не только ее.
Первое же село, мимо которого лежал наш путь, встретило нас массовыми похоронами – Армия походя вырезала в нем всех мужчин старше семи лет, и черные от горя женщины готовили погребальные костры для своих сыновей, проклиная Империю и свою жизнь. Глядя, как поменялось лицо Ольгерда при виде этой картины, я ощутила холодок в спине – как мне показалось на мгновение, этот поступок Гарга Кровавого оказался тем самым камнем, который вывел из равновесия не самого беспомощного из его врагов.
Оставив непонимающе глядящим на него женщинам несколько золотых, он снова встал во главе нашего отряда и еще больше взвинтил темп передвижения… В общем, если бы не тянущая боль в пояснице и внизу живота, я бы не особенно мучилась, а так приходилось ждать редких коротких привалов, чтобы привести себя в порядок…
Эрик, с лица которого почти ушла опухоль, а глаза приобрели прежний цвет, тащил мое оружие и то и дело заглядывал мне в глаза, стараясь понять, насколько мне плохо… Кстати, последнее время он стал до ужаса молчаливым, и меня это немножечко пугало. На все попытки как-то понять причины такого изменения отношения к себе он отшучивался или грустно вздыхал, и меня постепенно начинало охватывать какое-то странное отчуждение и обида – я вроде бы не заслужила такого к себе отношения…
Назревающий между нами конфликт, как ни странно, удалось решить не без помощи того же Ордена: к вечеру четвертого дня безумной гонки мы наконец догнали арьегард армии Императора и тут же врубились в ряды нескольких десятков монахов, бесчинствующих в маленькой деревне невдалеке от дороги. Первые несколько минут бой напоминал резню – мы убивали занятых грабежами и насилием воинов Алого Топора, как бешеных собак, но в какой-то момент ситуация поменялась: почувствовавшие, что среди домов творится что-то не то, монахи быстро собрались в кучу и дали нам бой…
Почти четырехкратное преимущество в количестве сначала дало о себе знать: удар строя тяжелой пехоты смел нас, как летний ливень тополиный пух с крыш дворца в Эррионе. И только благодаря безумной технике боя Ольгерда, Беаты, Нейлона и Кувалды, принявшим на себя первый удар, мы не только не потеряли никого из друзей, но и сумели разорвать дистанцию строем атакующих монахов. А потом по команде разбились на тройки и рассыпались…
