Мари Ардмир - Профессорская дружка
— Получается, что я опять тебя привязала. — Потупилась и, глядя в свою чашку, задумчиво протянула: — Что же сказать на это?
— Ты можешь начать с фразы: «Мне очень жаль», — подсказал девятый.
— Прости, но я не жалею. — И отмахнулась: — У тебя прекрасная семья, а ты в ее кругу почти не бываешь. Совсем забросил большие семейные посиделки с тех пор, как появилась я. — Поймала его якобы предгрозовой взгляд и очаровательно улыбнулась: — А знаешь, дорогой, некоторые свое горе заедают. Съешь десерт, вдруг легче станет.
— Милая, — повторил он мою сладкоголосую манеру, — а ты, оказывается, не только авантюристка, шантажистка, актриса, сладкоежка и грязнуля, но и истинная…
Дейр запнулся, и пришлось его фразу завершить самостоятельно:
— …истинная леди.
— Вернее сказать, вредина, — ухмыльнулся стихийник.
В этот раз я решила повести себя соответственно его представлениям. Вредина так вредина. А потому я лишь пожала плечами и, воссоздав в памяти беседу девятого с бароном Кервасом, сообщила:
— Ты об этом с самого начала знал. Да-да! Даже не делай удивленного лица. Ты знал, и уже тогда при свидетелях громогласно заявлял, что я устраиваю тебя всецело.
— И кто же был свидетелем помутнения моего рассудка?
— Мой бывший жених барон Кервас, его адвокат мистер Хонаги, а также Ганс. — Посмотрела на ироничную ухмылку своего маг-опекуна и спросила шепотом: — Как думаешь, генералу аркадской флотилии верить можно?
— Рэш, ты неподражаема. — Дейр со вздохом наконец-то потянулся ко мне, чтобы стереть кремовую ловушку.
И первоначальное мягкое покалывание от прикосновения неожиданно сменил ощутимый разряд молнии. Мы оба вздрогнули. Стихийник нахмурился, медленно убрав руку от моего лица, а я прикусила губу, чтобы не выругаться на матросский лад, потому что мерзкий холодок от маг-потоков девятого вновь прошелся вдоль спины. А стоило профессору слизнуть крем со своих пальцев, как прохладные потоки соскользнули к моей груди. От возмущения вспыхнула.
Какая наглость! Изощренная издевка…
И только я решилась уличить Дейра в неподобающем поведении, как он вскочил и, сославшись на сложные испытания и сжатые сроки, удалился.
Глава 19
В четверг первые три лекции прошли без проблем, и, сидя в галерее главного коридора, я вместе с группой от души смеялась над рассказом Риггера о том, как он в отрочестве учил свою собаку кататься на сёрфе, а пес сопротивлялся. Бедное животное можно было понять, ведь его хозяин, как и полагается воднику, не видел смысла в играх без воды, отчего лопоухий Тим вечно пребывал в мокром и дрожащем состоянии.
— …Мой лохматый друг оценил водные игры, лишь когда я наловчился его удерживать на воде. — Риг тряхнул светлыми волосами и улыбнулся Таггри, восхищенно следящей за ним. — И надо отдать ему должное, он не обиделся на меня за все проказы и шалости, уверовал в силу хозяина и с радостью стал принимать участие в экспериментах.
— Вот так сразу? — удивился Клифорд.
— И без опасений? — поддержал одногруппника Тис.
— Не совсем… — криво ухмыльнулся Риг. — Все же я долго учился отличать его от сёрфа и в процессе не единожды топил…
Дружный смех наполнил галерею, и спешащая куда-то профессор Олли Шамин постаралась под звуковую завесу быстро проскользнуть мимо нашей триста первой группы и исчезнуть в ближайшем Скоротечном коридоре. Однако не успела она преодолеть и трети расстояния, как из моей сумки высунулся голем и, пакостно скалясь, протянул:
— Гру-у!..
Всевышний! Женщина вздрогнула всем телом и ускорила шаг. А я едва успела рукой закрыть рот злопамятного земляного голема и не дала ему произнести омерзительное предложение, значение которого не пожелал раскрыть ни один порядочный земляник.
Во избежание назревающего скандала и шквала издевок над магианой мне пришлось тут же искать оправдание поступку древнего проказника. К счастью, я быстро определилась:
— Гром так Гром! Убедил. Буду звать тебя Громом. — Посмотрела строго на притихшего охранника, которому новое имя вряд ли понравилось, и приказала: — А теперь спать.
Интонацию использовала дейровскую и с удовлетворением проследила за результатом внушения, которое совсем недавно сделал им девятый. Голем беззвучно юркнул обратно в сумку, а взбрык поспешно закрыл ее изнутри. Клифорд, взирая на это с улыбкой, тихо хмыкнул, а я с самым невинным видом объяснила притихшим одногруппникам:
— Мы долго думали, какое дать ему имя, было несколько вариантов. Кувалда, Вяка-Бяка, Грязь, Болото… — Произнесла так, чтобы земляной услышал и подумал над своим поведением. — И вот… он наконец-то выбрал понравившийся. Хотя, по моему мнению, Вяка-Бяка наиболее подходящий. — Улыбнулась, ощутив, как сумка протестующе дернулась в моей руке и утробно векнула. Произнесла: — Впрочем, если он будет вести себя плохо, я смогу его переименовать.
Волнения тут же прекратились, питомцы затихли, а вот студиозы, наоборот, развеселились, наперебой предлагая новые варианты имени. Прозвенел звонок, группа направилась в аудиторию, но не успели мы пройти и десяти шагов, как я вновь оказалась в центре всеобщего внимания. Рядом со мной объявился мрачный профессор Уорд Гае, то есть Его Величество Дворецкий, или попросту наш Ганс. И вот оказия, никто не увидел, как он попросил у меня письмо, никто не заметил, как я передала конверт в руки огневика, никто не обратил внимания на то, что вести из письма в мгновение ока подняли настроение мага… Зато все увидели, как обрадованный преподаватель закружил меня на вытянутых руках с восклицанием: «Спасибо! Ответ вечером!»
Всевышний! Когда он перестал меня кружить и исчез, сверкнув на прощание улыбкой-молнией, я осталась стоять одна напротив группы ошеломленных студиозов. Парни смотрели на меня с сожалением, девушки с ненавистью, а у выглядывающего из-за их спин иностранного металлиста глаза были на пол-лица. Ну и как объяснить им всем, что на самом деле только что случилось?
— А-а… — Вот тут я вспомнила свою отговорку перед Дейром и уверенно заявила: — Это была радость благодарного клиента. Его дама сердца оценила заказ…
— Даже так? — прищурился Антуа.
— Да, — ответила я и первой вошла в аудиторию к профессору Митаргу, гному с северных гор.
За что люблю Академию МагФорм, так это за лучших преподавателей нашей страны и их уникальный подход к обучению студиозов. Вот и сейчас дородный гном, отметив, что триста первая группа с перемены вошла взъерошенной и ошеломленной, быстро прогнал теоретический материал и теперь, ухмыляясь в рыжую бороду, тихо насвистывал разудалую песню хмельного лепрекона. Взгляд его скользил по рядам, выискивая тех, кто будет проверять наши спасательные сооружения на «профпригодность». Предмет, читаемый мастером материй, назывался «сопромат спецсооружений», или, как его называли студиозы, «ФигСтих». Расшифровывалось это сокращение так: «Не поддадимся стихиям» или «Стихиям фиг». Некультурное выражение и оттого возмутительно быстро запоминающееся за долгие годы преподавания стало нарицательным именем самого профессора, а затем уже и высшей мерой его похвалы. Так что, услышав подобную характеристику из его уст, студиоз вполне мог рассчитывать на поблажку в конце сессии и счастливый билет на экзамене.
