Друидка (СИ) - Ворон Делони
— Они не твари, — прорычал капитан, — они такие же создания, как и прочие разумные существа, как люди. Правда вот, ты и твои сестры — большое исключение.
Атон больше не мог сдерживать гнев и отвращение, которые он испытывал к этой девушке… нет, старой карге, которая выжала из ума и бредит мечтами, желанием выкосить всё и вся из-за своего “хочу”. Стрэйб шестым чувством знал, что ведьма уже готова швырнуть в него свою ворожбу, он даже поднял щит Бурангула… но он не ожидал, что удар будет такой силы. Кровавый сгусток, который Дивина создала в своих ладонях, больше походил на очень плотное и тяжёлое ядро. Когда он был завершён и полетел в сторону капитана, то столкнулся со щитом. Щит выдержал удар, но вся убойная мощь ушла в человека, заставив его потерять равновесие и отшатнуться на несколько шагов назад.
Дивина больше не была такой привлекательной, как в первые минуты своего появления. На её лицо залегла тень гнева, черты заострились, растворив её красоту, а без того холодные глаза окончательно сделались пустыми. Ведьма явно была в ярости, отчего все удары были очень сильными, но прямолинейными. Дивина кидала кровавые сферы одну за другой, целясь обидчику в голову, но Атон крепко стоял на ногах и принимал все удары на щит. После десятка неудачных попыток пробиться в лоб, ведьма начала брать себя в руки. Её взгляд сосредоточился на гвардейце, руки начали выписывать какие-то сложные пируэты, а губы безмолвно шевелиться. Стрэйб знал, что хорошего от такой заминки ему ждать не стоит, поэтому решил попробовать атаковать сам. Сжав Бурю до хруста в пальцах, Атон взмахнул мечом, направив лезвие по небольшой дуге вверх. Знаки на доле меча едва заметно вспыхнули, и с лезвия клинка в сторону ворожеи полетел плотный серп бело-голубой силы.
Дивина, которая явно не ожидала такого от простого человека, прервала свою ворожбу и, как обычный человек, отпрыгнула в сторону. От падения на землю её красивое платье и она сама покрылись липкой грязью и пылью, растеряв остатки красоты. Когда она подняла пылающие яростью глаза и уставилась на обидчика, Атон уже делал второй замах, собираясь сделать его чуть сильнее предыдущего. Когда с лезвия сорвался очередной серп и полетел в ведьму, та уже была готова. Её рука, что за одно мгновение налилась алым цветом, отчего обрела жуткий вид, словно назойливую муху, поймала, казалось бы, неосязаемый воздушный серп и отшвырнула в сторону.
Теперь настало время удивляться Атону. Он как истукан смотрел на то, как ведьма поднимется на ноги, как беспечно отряхивает с себя грязь, а после пронзает его своими налившимися кровью глазами.
— Теперь я чувствую, — понимающе проговорила Дивина. — Печати, оружие, ворожба… Ты неплохо подготовился. Сам ты не владеешь ворожбой, но твоё оружие, твой щит… Да, они пульсируют силой льда и ветра.
— Мне хватит и этого, — бросил Стрэйб, переводя дыхания и готовясь к новой атаке.
— Если бы я была простым человеком, то да, — девушка с лёгкой улыбкой на губах провела острым ногтем по своей ладони и из, казалось бы, маленькой раны, хлынула маленькая река, — но я уже наполовину бог.
Поток крови, что лился из пореза на руке, не достигал земли. Он замирал в нескольких сантиметрах над жухлой травой, формируя очередной кровавый сгусток. Поначалу Стрэйб подумал, что она формирует большое ядро, чтобы запустить его в щит и разнести его, но неопытный в ворожбе гвардеец в очередной раз ошибся. Сфера из крови получилась очень большой — диаметром около полуметра, и очень плотной. Атон понял, что она завершена, тогда, когда поток крови из руки ведьмы вдруг резко оборвался, а рана буквально на глазах затянулась.
— Mae Blood mimicry. (Мимикрия крови), — Дивина положила руку на кровавую сферу и заговорила на языке владык. — Volkolak, nodwyddau glöyn byw, leshii (Волколак, бабочка игл, леший).
Кровавый сгусток пошёл волнами. Несколько секунд он вибрировал, испуская звуки, похожие на всплески волн, а после разделился на три части — одну большую, и две поменьше. Когда сферы замерли друг от друга на расстоянии нескольких шагов, они вновь пошли волнами и вместе с тем стали преображаться. Самая большая сфера выпустила из себя несколько толстых отростков, которые в пару мгновений стали огромными лапами и уродливой волчьей мордой. Вторая сфера вытянулась в тонкий овал, отрастила себе огромные крылья, сплошь покрытые заострёнными чешуйками и маленькую мордочку, чем-то напоминающую паучью. Последняя же почти не изменилась — разве что к её идеально круглой форме добавились сотни кровавых лучей, растущих из центра, где теперь располагалось некое подобие лица. Три монстра, состоящих из крови, стояли перед гвардейцем. Их морды, как и глаза без зрачков, ничего не выражали, но от них исходили волны неутолимой жажды убийства. Они пришли в этот мир лишь с одной целью — убивать.
Все три создания замерли на своих местах и пока не собирались двигаться, лишь создание, что обладало крыльями, изредка ими махало, чтобы поддержать себя в воздухе. Ведьма смотрела на свои творения с нескрываемой радостью. Её глаза одновременно горели жаждой убийства, и при этом каким-то странным теплом — словно она была матерью, а перед ней находились её любимые дети.
— Видишь, на что способна наша ворожба, — заговорила Дивина, с усмешкой глядя на капитана. — Мы можем созидать все, что нам будет угодно. Владыки способны делать лишь то, на что способна их ворожба. Лисёнок — выращивать деревья, каменный истукан — лепить горы. Лишь мы одни можем всё и сразу. Ты не находишь эту силу поистине великолепной? Мы — демиурги новой эпохи.
— Я нахожу её поистине отвратительной, — брезгливо отозвался гвардеец. — Деревья, реки и поля из крови? Ни одно здравомыслящие существо не захочет жить в таком кошмаре.
— Тогда они станут нашим топливом, — пожала плечами ведьма и звонко рассмеялась. — Нам не нужны те, кто беспокоятся о таких мелочах. Мы заселим наш мир лишь теми, кто хочет обрести гармонию и покой, жизнь, где не будет власти владык и потребности хоть в чём-нибудь. Мы дадим нашим жителям всё и сразу.
— Ваш рай понравится только вампирам, — усмехнулся Атон. — Вы выкосите все миры, но ни одного столь же безумного существа, что разделит ваши взгляды, вы не найдёте ни в одних владениях.
— Мы не безумны! — прокричала ведьма и, топнув ногой, подняла указательный палец на гвардейца. — Dwg i mi ei ben. Byddaf yn rhwygo allan ei dafod budr fy hun. (Принесите мне его голову. Я сама вырву его поганый язык).
Приказ прозвучал, и три создания наконец зашевелилась и двинулись в сторону гвардейца. Атон не стал убегать или молить о пощаде, он знал, что всё это бесполезно. Он лишь встал в более устойчивую позу, поудобнее перехватил меч и приготовился к неминуемому.
“Господи, если ты слышишь меня — дай сил не убояться врага и принять достойную смерть”.
ГЛАВА 4. ЦЕПИ, ЧТО ДЕРЖАТ ТУМАН
Владения тумана
— Как видишь, я неплохо справляюсь… — раздался среди тишины громкий мужской голос.
Авива, что выжидала сигнала уже долгое время и думала, что всё пошло наперекосяк, и нужно спасать своего спутника, выдохнула. Друидка выждала пару минут для верности, а потом понеслась вперёд. Её задача была простой, но ответственной — как можно быстрее освободить владыку и привести его в чувство. Чем дольше она будет возиться, тем выше шанс на то, что Атон умрёт. Авива почти всю жизнь презирала людей, считая их жадными и глупыми. Кто в здравом уме станет убивать животное, а после по непонятным причинам бросать его тушу посреди леса абсолютно нетронутой? Друидка этого не понимала и поэтому старалась лишний раз не сталкиваться со своими “сородичами”, боясь просто не сдержать свой гнев. Но Атон Стрэйб был другим. В некоторые моменты он почти полностью оправдывал представления девы леса о людях, но в большинстве случаев… он был другим. Он не был жадным, глупым или злым. Да, иногда он говорил дурные вещи и совершал поступки, которые вызывали у девушки раздражение, но по большей части он был… неплохим. Множество раз этот человек помогал ей, спасал и подставлялся под удар из-за неё. Для чего и почему он это делал, Авива не знала, но почему-то именно к этому человеку она стала испытывать чувства, схожие с чувствами, которые она испытывала к своему владыке. Она не знала, как описать их, но знала, что, когда Атон рядом с ней, ей становится спокойнее. А где-то в груди что-то шевелится, будто кто-то живой залез ей под кожу, только от этого не было больно или как-то неприятно… от этого было тепло и радостно.
