Ариш и Маг. Отсвет феникса (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан"

От моей стремительности абуш подпрыгивает в кресле, чуть не ошпарившись чаем.

— Вар-ни-га-шт! — неожиданно ругается. Наверное.

Игнорируя тарабарщину, незамедлительно спрашиваю:

— Если у одного из пары нет души, как провести объединение?

Внимательно смотрит.

— Присаживайся.

Нетерпеливо опускаюсь на диванчик, а хозяин магической наливает чай и протягивает мне. Приняв голубую чашку, сдуваю с дрожащей светлой поверхности завитки пара. Когда абуш наливает зелёную жидкость в своё блюдце, приподнимает и дует, я, не выдержав неизвестности, тороплю его с ответом:

— Как быть?

— С кем? — один его глаз сощурен.

— С избранником без души.

— Лишился? — Киваю. — Обычной? — Мотаю головой. — Свень, значит, — подводит итог и отставляет блюдце в сторону. — Почему с парой не поговоришь? Фигура он значимая, осведомлённая, наверняка просветит.

— Расстались.

— Совсем?

Вижу в нем признаки обеспокоенности. Неуютно веду плечами.

— Ждёт моего решения.

— До сих пор упрямишься, — вздыхает абуш недовольно.

Не упрямлюсь, а другого люблю! Вслух такого не скажешь. Для меня Свень и Маг — разные личности. Для всех — один человек. Отставляю чашку на стол.

— Я не упрямлюсь. Да и много ли времени с нашего знакомства прошло? Ладно, не будем об этом. Как быть с отсутствием души?

— Как быть… Иди-ка сюда… — Абуш поднимается и манит к уже начертанной пентаграмме у окна, словно готовился заранее. Когда приближаюсь, ставит меня в центр. — Закрой глаза. Больше месяца не проверялась на тёмное влияние. Отца видела?

Вздрагиваю.

— Нет.

Дурно становится. Совсем забыла, что моя судьба ко мне теперь должна вернуться. Освободившись от пути альху, я чувствую в себе потоки, которые не могу объяснить. Неясные изменения, вселяющие тревогу. Не понимая их природы, просто наблюдаю и жду более явного их проявления.

— Уже хорошо. Просто давай на всякий случай убедимся, что косвенного контакта не было. После прощупаю связующую нить Зова. Замри!

— Капсулу? — обычно при проверке сначала травы, затем — начертанная магическим мелом звезда, и я — на её вершине. Однако сейчас стою в центре. С чего бы?

— Не стоит. Помешает проверить наличие души у избранного.

— Через меня? Как?

Абуш шикает. Послушно закрываю рот и глаза. Обступает темнота. Тревожат резкие запахи незнакомых настоек, порошков. Улавливаю шаркающие шаги и дрожание воздуха, слышу мерно произносимое заклинание на незнакомом языке. Пасы порождают лёгкий ветерок, а он — мурашки по коже. Подкатывает тошнота. Потом проходит. Однако от водных брызг почему-то тянет отереться.

Со мною что-то не так? Не с магом же?

Абуш обители — необычный человек. Большую часть времени неопрятный, когда необходимо — цивильный. Добрый и резковатый. Доверие — именно этот часто неловкий мужчина заслужил его. После Орокиоса. Вспомнив храмовника, вздрагиваю.

— Стой смирно! — Ещё несколько минут неподвижности, и долетает удовлетворительное ворчание: — Чистая ты. И пара твоя частично с душою.

Забыв о неясном беспокойстве, вскидываюсь:

— Как?!

— Свень разлетелась на частицы, которые, как понимаю, попали на тело своего обладателя. Вот и жив. Правда, необходима любовь и душевность, чтобы «белая тень» снова выросла. Сейчас она полностью подавляется разумом.

Сердце непривычно трепещет.

— Значит, целостный?

— Свень — не человек. Умирает одновременно с физическим телом. Иначе происходит, если одно отделили от другого.

Хозяин магической даёт мне знак покинуть звезду. Стоит отступить, как он принимается стирать мелованные линии специальной тряпкой, удаляющей пентаграммы — иным способом избавиться от них невозможно. Художественная магия заточена на подборе неизменных атрибутов: меле, пропитанной заговорённым раствором тряпицы и бутылочки с заговорённой водой называемой «Иксу», которая позволяет выявлять истину.

Продолжая наводить лоск на полу, абуш пыхтит:

— Распадаясь на частицы, насильно отделённая Свень должна осесть на своего носителя. В противном случае погибнет.

На душе теплеет.

— Было это, я видела…

— Тогда вопрос решён, — выпрямляется абуш, завершив дело. — Одно усвой, Ариш: сейчас душа твоего избранника слаба и немощна. Если союз сформируете, то единство будет хрупкое. Только когда эмоции и разум каждого из вас сольются, ты станешь Эрьей.

— Эрьей?

— Не беспокойся так. Не все они бойцы, некоторые живут мирной жизнью, избегая прямых столкновений с тёмными. Кто-то шпионит, кто-то налаживает политические связи с другими государствами — зависит от предпочтений. Не стоит забывать, что человеческая природа неизменна. Одни гуманны и миролюбивы, кто-то проворен и безжалостен. Эрьи не исключение. Каждая выбирает путь по душе. — Его взгляд серьёзен. — Приближается твой черёд. Не прогадай, Ариш. А теперь иди. Разговор окончен.

Поклонившись и поблагодарив за помощь, я покидаю магическую и медленно бреду к себе. В душе трепет и волнение. Поверить не могу, что Орокиос жив. Где-то там, в глубине Лера Разова, есть светлая душа. Когда-нибудь она проявит себя, придав глазам Мага нежной синевы, а некоторым прядям — цвет каштанов. Ради этого я готова принять Зов. Пусть союз получится хрупкий, как предупредил абуш, с открытым сердцем пойду на риск. Если Свени для роста необходимы положительные эмоции, клянусь — они будут.

***

Наметив цель, я трое суток готовлюсь к решающему дню. Правда, сначала, уединившись в моленной, пою в честь свершившегося правосудия над бароном. В словах песни доношу до сестры весть: «Покойся с миром…» — и ощущаю эфемерный поцелуй в щёку, крепкие тёплые объятия, шёпот, обещающий новую встречу.

Когда-нибудь мы и правда встретимся. Ничто в этом мире не вечно.

Успокоившись, я занимаюсь подготовкой к важному событию, выбрав для единения одну из комнат Красного Орана. Своеобразную церемонию решаю провести в обители. Именно в Храме начат мой путь Хвори, здесь же он и завершится. А знакомые ароматы благовоний и привычная обстановка помогут дойти до конца без лишних потерь.

В качестве дополнительной страховки — не настолько я доверяю себе — прошу абонессу навести на комнату успокаивающее заклинание. Оно сведёт на нет панику, если та возникнет. Ужас перед физической близостью после исчезновения души-альху, несколько лет подавлявшей мои эмоции, еле терпимый. Пока думаю о том, что должно свершиться, всё более-менее в порядке, но стоит представить себя под мужчиной без защиты, как атакуют воспоминания прошлого, в которых ярки лица умирающих девушек, в агонии изнасилования теряющих свою невинность. Передёргиваюсь. Разумом я понимаю, что Маг никогда не обидит, но не могу совладать с животной паникой.

Выбирая одежду для важного дня, отдаю предпочтение лёгкому платью простого кроя. Чтобы меньше возиться, натягиваю его на голое тело. Соблазнять никого не собираюсь. Тут важно быстро всё сделать и перешагнуть кошмарный рубеж. Главное — не ударить в грязь лицом. Светлые тени на веки, перламутровая эссенция — на губы, чуть-чуть румян, и бледности как ни бывало.

Магу известие о назначенной встрече отправлено ещё утром. В ожидании его появления направляюсь в сад, желая успокоить нервы. Пасмурно, пахнет ранней прохладой осени. Кое-где видны опавшие жёлто-красные листья, пожухлая трава. Обычно порядок наводят раз в три дня приходящие из ближайшего поселения работницы. Склоняюсь над позднецветущим кустарником, вдыхая сладкий аромат нежно-голубых цветов.

— Непривычно видеть тебя столь взвинченной, — долетает саркастический смешок.

Мукаи только не хватает.

— Откуда взялся? — хмурюсь неприветливо.

— Алзею доставил на плановую проверку, — пожимает он широкими плечами, а в глазах — откровенная ехидца. Видимо, с выкупленной храмовницей до сих пор на ножах. Хочу пройти мимо, но Мукаи преграждает дорогу. — У нас дома Ляпо Соя нарисовался. Уже неделю как, — сообщает сухим тоном.

— Натаскивает на нежности? — иронизирую, припомнив, что наставник обещался к каждому из нас заглянуть и обучить оттенку словесности.