Джон Робертс - Отравленные земли
Из дворцового комплекса не доносилось ни звука. Несколько факелов горело вдоль крепостного вала и можно было видеть, как несколько призрачных фигур несли патрульную службу на стене. Ворота оставались закрыты.
Утро не принесло никаких перемен. Не последовало никакого предложения о переговорах, также не было предпринято никаких особых мер защиты. Из дворца не исходило ничего, кроме тишины. Озадаченные отсутствием противника, войска Гассема также соблюдали молчание, переминаясь на своих постах.
— Я не понимаю, — сказал Люо. — Они не желают сдаваться, не желают вести переговоры, а теперь похоже, что они также не желают и сражаться. Чего же они хотят?
— Скоро узнаем, — сказал Гассем. Он подозвал герольда передать Мана, чтобы тот открыл ворота или вышел на бой. Герольд важно прошествовал к воротам и провозгласил свое обращение в сторону крепостного вала, где накануне ночью несли, службу часовые. Ответа не последовало. Он несколько раз повторил приветствие, а затем вернулся обратно к королю.
— Я никого не вижу, мой король, и никого не слышу.
— Могли они сбежать? — воскликнул Ребья. — Подземный ход?
— Наши патрули рассыпались по всем окрестностям, — сказал Урлик. — Они бы доложили о беглецах.
— Сейчас выясним, — заявил Гассем, выходя из терпения. — Разнесите ворота тараном.
Группа солдат двинулась вперед под прикрытием мантелет, перемещая на колесах конструкцию, в которой на цепях было подвешено бревно, обитое бронзой. Они оттянули его назад и затем отпустили, сокрушая тяжелые деревянные ворота. На десятом ударе дерево раскололось, и двойные двери провисли на петлях. Гассем приказал отозвать людей.
— Шессины и островитяне, и женщины — внутрь, — приказал он. — На этот раз, никакой пощады. — Он возмущался шуткой, которую Мана сыграл с ним, и до сих пор не мог забыть тот ужас, который испытал в туннеле.
Гассем прошел в ворота вслед за своими воинами. Не было слышно звуков боя, также не было и орд пленников, выводимых из дворца. Его люди стояли подавленные, что было совершенно несвойственно для них.
— Что тут происходит? — воскликнул он, а затем увидел и сам. За стеной находился внутренний двор, окруженный изысканными строениями. И повсюду, среди кровавого хаоса, лежали мертвецы. Запах крови пропитывав воздухе, и над трупами уже вились мухи. Воины медленно приблизились. Почти все погибшие были в доспехах и с отличным оружием: вероятно, личная гвардия короля.
— Все мертвы, горло у них перерезано, — сказал один из воинов.
— Они сразили друг друга, — пробормотал Урлик. Гассем не мог испытывать восторга от такого зрелища, ведь это не он убил их.
— Где Мана? — воскликнул он.
— Дым! — закричала одна из воительниц, указывая куда-то в сторону. Клубы дыма выходили из верхних окон круглого здания посреди площади.
— Вперед! — Гассем бросился через внутренний двор по направлению к источнику дыма. Воительницы последовали за ним вплотную. Молодые воины, встревоженные, что король может оказаться в опасности, опередили его и бросились вверх по ступеням здания.
— Отойди назад ненадолго, мой король, — сказал Ребья, устремляясь во дворец. Несколько мгновений спустя он вернулся. — Все мертвы и там тоже. Пойди и взгляни сам.
Озадаченный, Гассем прошел внутрь. Повсюду лежали тела. Здесь запах крови был непереносим. Посреди огромной залы высилась какая-то странная, невообразимая груда, откуда поднимался сладковатый дым. Заранее содрогаясь, Гассем подошел ближе, бросая вызов нарастающему жару.
Центр комнаты, высота которой была почти равна трем полным этажам дворца, был заполнен грудой сокровищ короля Мана. Предметы домашнего обихода и ковры, произведения искусства, шкатулки с драгоценностями, флаконы благовоний и редких лекарственных средств, кувшины вина, дорогие продукты питания и специи, — все это было свалено здесь в огромном количестве.
Поверх этих богатств покоились главные сокровища короля. Девушки и юноши всех рас и народностей лежали там; некоторые были обнажены, другие в роскошных одеджах. Там были жены и наложницы короля, гаремные рабы и, возможно, догадался Гассем, его дочери и другие члены семьи. Посреди, в клубах дыма, виднелось огромное ложе, на котором возлежал мужчина в королевском одеянии и высокой диадеме из золота, украшенной драгоценными камнями. Пламя уже коснулось покрывал. К ужасу и изумлению Гассема, человек внезапно сел и уставился на него. У него была ухоженная, завитая черная борода, нос с горбинкой и черные глаза, вперившиеся в Гассема с ненавистью и, как ни странно, с торжеством. Пламя уже бушевало вокруг него, но он нашел в себе силы, выкрикнуть, прежде чем огонь поглотил его.
— Я победил, Гассем! — Затем пламя скрыло его из вида, и больше ничего нельзя было услышать. Огонь бушевал уже повсюду, выбрасывая языки пламени и клыбу дыма, пожирая бесценные сокровища на погребальном костре короля.
Воины поспешили прочь, подальше от жара. Воительницы силой увели прочь своего господина. Все они стояли молча, уставившись на пламя, которое вырывалось через окна. Внезапно они вздрогнули от странного воющего звука, затем подались назад от страха, когда поняли, что этот ужасный звук исходит от их короля. Глаза Гассема вылезали из орбит, пена выступила на губах, и он застонал, как зверь, раненый в сердце. Прошло немало времени, прежде чем он наконец пришел в себя.
— Он одурачил меня! — закричал король Гассем.
Глава семнадцатая
Все вокруг глубоко наскучило Ансе. Если именно таким способом люди, облеченные властью, правили другими людьми, то он совсем не желал этого для себя. Часами граньянские дипломаты ожесточенно спорили с королевой Лериссой. Они предлагали договоры о дружбе и взаимной помощи, уснащая их глубоко скрытыми угрозами. Говоря о своем восхищении королем Гассемом, его всепобеждающими армиями, они напоминали ей о собственной славной истории и былых победах, умудряясь то и дело вставлять в разговор имена великих королей, генералов и завоевателей прошлых поколений.
Королева вежливо выслушивала их и всякий раз подчеркивала абсолютно миролюбивые намерения своего господина по отношению к его собрату, королю Ах'на из Грана.
Тогда посланцы вычурно расписывали любовь, которую питает их король к ней самой и к Гассему, которым его величество восхищается превыше всех остальных людей на земле.
— И если, — говорил лорд Импимис, — король Гассем испытывает какие-либо затруднения в покорении несчастного короля Мана, то я убежден, что все-таки можно выработать какой-то вид взаимного соглашения о военной помощи. Хотя мы и состоим в мире с Соно уже несколько лет, все-таки это скорее не вечная дружба, а просто окончание враждебных отношений после былых войн.
