Дмитрий Бондарь - У всех разные игрушки
- И почему же так происходит?
- Полагаю, от бедности. Когда голодных гораздо больше, чем имущих и последним просто нечем защитить свои права.
- Но все-таки, вы думаете, что если ваши соплеменники все как один примут ваши взгляды, Запад с радостью заключит их в свои объятия?
Князь весело рассмеялся, едва не расплескав виски.
- Нет, Зак, о чем вы говорит! Кто в такое поверит? Тысячу лет вырабатывать определенное отношение к стране, а потом вдруг сказать: все, мы принимаем ваши правила! И надеяться, что кто в это поверит? Никогда! Разве что следующую тысячу лет, если она есть у человечества, скрупулезно соблюдать свое слово... Это невозможно. Русских не переделать никому!
Он заметно захмелел, заговорщицки подмигнул мне и добавил:
- Но это только половина правды. Вы ведь не европеец?
- Нет, я с Вануату - это такой маленький остров...
- Я знаю, знаю, - оборвал меня князь. - Я все-таки по профессии геолог, должен знать географию. Так вот вторая половина европейской нелюбви к нам заключается в том, что Москву в Европе патологически боятся. На уровне подсознания. Эта боязнь вдолблена на генетическом уровне. Как американцы боятся пауков, змей, темноты, одиночества, так европейцы боятся русских, побывавших когда-то и в Париже, и в Берлине - не единожды. Ну и третье, не столь значительное, появившееся в последнюю сотню лет - идеология, очень привлекательная для народных масс. Которую очень трудно было дискредитировать в должной мере.
- Кажется, вы этим гордитесь, князь?
- Чуть-чуть, совсем немножко, - он снова счастливо засмеялся. - Но важнее все-таки отношение к собственности. И оно вырабатывается только жестокостью наказания и временем. Говорят, что во времена графа Дракулы в Трансильвании можно было посреди рынка положить золотую монету, а на следующий день вернуться и забрать ее - никто бы не позарился, устрашенный возможным наказанием. В Германии уважение к чужой собственности насаждали теми же способами. Знаете, я учился в Англии. Вы любите Англию?
- Я еще не встречал людей, которые не влюбились бы в Англию.
- Пасторальные луга, овечки, древние развалины, римские дороги, соборы, порты... В это трудно не влюбиться. Но вот, во время моей учебы в Оксфорде мне соседи по кампусу - юристы - рассказывали страшные вещи о недавнем прошлом своей страны. Вы знаете, к примеру, что такое "Кровавый кодекс"?
- Признаться, не очень.
- Может быть, помните, что пишут о русском царе Грозном?
- Еще меньше, - я виновато пожал плечами.
- Его не любят! - захохотал князь. - За кровожадность, представляете! Это такой правитель в Москве, за тридцать лет своего царствования в конце шестнадцатого века казнивший то ли четыре, то ли пять тысяч человек.
- О! В самом деле? И как же его не придушили благодарные подданные?
- Ерунда! Тогда подобное было в порядке вещей по всей Европе. В Варфоломеевскую ночь перерезали больше гугенотов, чем успел сделать Иван Грозный за всю жизнь. Но я не о нем, а о "Кровавом кодексе" - совершенно цивилизованном своде законов в доброй старой Англии начала девятнадцатого века, в котором смертью карались больше двухсот преступлений!
- Больше двухсот? Я... я бы даже просто столько придумать и перечислить не смог.
- Да! И это не дремучие кровавые времена Ивана Грозного или Карла Девятого - это времена Байрона, Вальтера Скотта и Гёте! В моей сатрапской России за многие годы в то время повесили пятерых заговорщиков, покусившихся на верховную власть, устроивших бойню на главной площади страны, а в Лондоне вешали семилетних детей, укравших тухлую рыбу с прилавка и считали это нормальным, не желая изменять законы! А Иван Грозный - кровавый тиран!
- Чудовищно!
Я и в самом деле впервые слышал о подобном, англичане не очень-то любили рассказывать о подобном в своей истории.
- Но зато законодательство соблюдалось неукоснительно. Наверное, так и нужно - вдолбить в граждан уважение к закону? У вас очень неплохой виски. Я себе еще налью?
- Конечно, угощайтесь, князь!
- Я вам расскажу один удивительный случай из практики английского судопроизводства во время действия "Кровавого кодекса". Вы не против? История не очень длинная, но поучительная.
- Рассказывайте, князь, вы отличный и неожиданный рассказчик.
- Спасибо, сир. Итак, однажды в один из английских судов пришел истец с иском на своего компаньона. Он указал в заявлении, что сам был замечательным знатоком в некоторых категориях товара - в столовом серебре, перстнях, ювелирных украшениях и тому подобных предметах. И что с ответчиком они учредили партнерство, в котором условились нести расходы пополам и точно так же делить доходы. И принялись за работу - заключали с некими неназванными джентльменами торговые сделки, получая от них перстни, часы, трости, шляпы, лошадей. Компаньоны колесили по всей стране, заключая подобные сделки, неизменно получая прибыль в виде колец, плащей, седел, шпаг и прочей, присущей путешественникам, утвари. Но, когда пришла пора делить доходы, ответчик отказался выплатить истцу половину полученной прибыли, в связи с чем и был подан иск в английский суд!!!
Князь загадочно прищурился и вопросительно посмотрел на меня, словно загадал загадку и ждал от меня верного ответа.
- Подождите, князь, я не понимаю. Они что, грабили людей!
Никита Дмитриевич опять расхохотался, но в этот раз успел поставить бокал на столик.
- Точно, Зак! Именно так! Грабитель обратился в английский суд с пожеланием, чтобы судья помог справедливо разделить награбленное между участниками банды!
- Так сильно верил в справедливость суда?
- Видимо. Возможно, не знаю. Мои знакомые студенты-юристы путались в подробностях, да и, честно сказать, давно это было - многое из памяти выветрилось.
- И чем закончилась история?
- Вот здесь мнения источников расходятся. Кто-то говорит о том, что джентльмены были отправлены тотчас на эшафот, кто-то настаивает на том, что казнили их позже и за другие преступления. Точно известно об адвокатах истца - вот они, их было двое, - они отделались огромными штрафами "за оскорбление суда" и небольшими тюремными сроками - до выплаты штрафов. А в английском суде появился новый принцип правосудия: "У того, кто обращается в суд справедливости, должны быть чистые руки". Ну, а теперь скажите мне, хоть в одной еще стране мира могло произойти нечто подобное?
- Пожалуй, мне трудно назвать такое место.
Подобное разбирательство никак не укладывалось в моей голове - я просто не мог понять мотивов, заставивших преступника пойти за правдой в суд! Глупость? Ох уж, эти англичане.
- Потрясающая история.
