Дарья Афанасьева - Дом дураков
— Сюда, айвэ.
Выглянув из-за угла, я увидел, как один из здоровяков открывает перед девушкой дверь дома через дорогу от меня. Двухэтажное здание не имело окон на первом этаже и выглядело готовым к долгой осаде. Девушка, ни секунды не сомневаясь, вошла внутрь, двое последовали за ней, третий остался стоять у входа. Или ребята совсем идиоты, или я чего-то недопонимаю. Они явно не местные, поскольку раньше я их в таверне не видел. Если они хотели ее просто ограбить, то это безопаснее было сделать на улице. Затащить ее в дом чтобы поразвлечься и потом выбросить где-нибудь на окраине? Тогда почему один остался на улице? Или она заранее договорилась с ними о встрече и я лезу не в свое дело? Строить догадки было холодно. Я вышел из тени, шумно хлюпнул носом и сплюнул на мостовую.
— О! Знакомое лицо! — Я распахнул объятия и приблизился к здоровяку. — Или обознался?
Я прищурился, разглядывая его в мельтешащем свете факела.
— Обознался. — Буркнул он, делая красноречивый жест рукой, в сторону подворотни откуда я только что явился.
— Да ну?
Я сделал еще шаг по направлению к нему, так пока и не решив, как с ним поступить: сразу дать в челюсть или попробовать, для начала, разговорить.
— Ну да. — Подтвердил здоровяк.
Я сделал еще один шаг, уже будучи уверенным, что ввязался не в свое дело, и приготовившись отступить, но нога поехала вперед по льду, и я потерял равновесие. Исполнив неизящный пируэт в попытке устоять, я накренился вперед, здоровяк воспринял это как нападение, и соответственно среагировал. Перед глазами вспыхнули искры, на мгновение осветив переулок, и тут же наступила темнота, перемежающаяся расходящимися разноцветными кругами. Удар был несильным, только нос был разбит, но я снова потерял равновесие и упал. Удар сапогом в живот довершил дело.
— Сам напросился. — Здоровяк, видимо, решил, что с меня хватит, присел на корточки и принялся ощупывать мои карманы.
— И не говори, — согласился я, хватая его за грудки и дергая вниз.
Он успел подставить руку, но все равно довольно сильно приложился лбом о камни. Пока он, стоя на четвереньках, мотал головой, я выковырял из мостовой булыжник и приложил здоровяка по затылку. Раздался хруст и он снова ткнулся лицом в камни. Наскоро обшарив его карманы, я оттащил тело в переулок, потушил о него факел и, вернувшись к дому, осторожно потянул на себя ручку двери. Та отворилась без скрипа.
Содержимое карманов покойника несколько прояснило картину. Помимо нескольких медных монет, кастета, курительной трубки и еще какой-то мелкой дребедени я обнаружил небольшую чугунную печать на стальной цепочке. Такими печатями клеймили живой товар — от кур, до людей. Если девчонка не была с ними заодно (всякое бывает), она действительно влипла в историю. Стало понятно и поведение работорговцев. Девушку накачают какой-нибудь дрянью, вывезут в мешке за пределы города, а там их страже будет уже и не найти. В лучшем случае, за нее потребуют выкуп, но скорее всего попросту продадут кому-нибудь в провинции по сходной цене. К какому бы знатному роду она не принадлежала, для них она просто товар.
Нацепив на руку кастет, я прикрыл за собой дверь и зажмурился, чтобы глаза быстрее привыкли к царящему в доме мраку. В носу при этом что-то лопнуло, и кровь потекла из носа с новой силой. Открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь в узком коридоре, поворачивающем примерно через пять метров вправо. Из-за поворота сочился едва заметный свет. Три двери, расположенные по левую строну коридора, оказались заперты, на ручках лежал слой пыли. Я прижался ухом к правой стене и услышал тихое ритмичное постукивание, доносившееся с той стороны. Пройдя по коридору до поворота, я присел на корточки и заглянул за угол. Коридор здесь оканчивался лестницей на второй этаж. Двери по левую сторону выглядели такими же заброшенными, как и предыдущие, а вот под дверью, находившейся справа виднелась полоска света.
Похоже, я очутился в старой гостинице. Раньше комнаты шли по левой и задней стене здания, а все остальное пространство первого этажа занимал зал. Потом правую переднюю часть отгородили, и получилась еще одна большая комната. Я подошел к двери и снова прислушался. Стук стал слышен более отчетливо, и теперь к нему примешивались чьи-то всхлипы. Дверь была закрыта снаружи на засов, и я решил, что могу заглянуть туда чуть позже. Со второго этажа раздавались приглушенные мужские голоса и еще какое-то невнятное бормотание. Поставив ногу на нижнюю ступеньку, я понял, что подняться по скрипучей лестнице бесшумно у меня не получится. Несколько раз глубоко вздохнув, я сотворил краткую молитву, выпрямился и уверенно зашагал наверх.
Поднявшись на второй этаж, я уперся в стену и быстро обернулся. Спуск вниз ограждали массивные перила. Справа от меня дощатая стена отгораживала небольшую часть помещения. Оставшееся пространство больше всего напоминало заброшенный склад. В беспорядке разбросанные ящики, доски, тряпки и прочая ветошь были убраны только вокруг лестницы. Здесь стояли стол, лавка и неширокий топчан, сколоченные, видимо, из тех же ящиков и досок. Несколько свеч, налепленных куда попало, освещали вполне ожидаемую картину. На топчане лежала девушка, рядом — знакомые громилы. Девушка была уже наполовину раздета, один из бугаев торопливо распутывал завязки брюк, второй — рыжий — с насмешкой наблюдал за его манипуляциями.
— Юрен! — Рявкнул он, не оборачиваясь. — Я же сказал, чтобы ты ждал снаружи!
— Извини, — ответил я, снимая с пальцев кастет. — Очень уж хотел поучасвовать.
От топчана меня отделял провал лестницы и перила, так что я метнул кастет, будто простой булыжник. Рыжий уже начал оборачиваться, и кастет ударил его в висок. Тяжелая железяка звякнула об пол, рядом опустилось уже бездыханное тело рыжего. Второй парень, еще не понявший, что произошло, наконец справился с завязками, и третьими на пол приземлились его штаны. Видимо, для быстрого мыслительного процесса в его голове было недостаточно крови, потому что к моменту, когда до парня наконец дошло, что дело нечисто, я уже успел обойти лестницу. Он рванулся ко мне, запутался в штанах и упал почти плашмя. Все, что требовалось в данной ситуации от меня, это подставить носок ботинка. Я был даже несколько разочарован.
Девушка приподнялась на топчане и обвела комнату мутным взглядом. Я подошел ближе и взял ее за подбородок. Похоже, ее уже чем-то напоили. Из-за перегородки донеслось тихое бормотание. Прихватив со стола свечу, я обошел топчан и увидел, что угол этажа, примыкающий к лестнице, с одной стороны отгорожен железной решеткой. Чтобы осветить тесный закуток, было достаточно даже слабого света дешевой свечи. В углу, сжавшись в комок, сидел мужчина лет тридцати. Он мерно раскачивался вперед-назад и что-то бормотал под нос. Решетка была заперта чисто символически, из чего я сделал вывод, что попыток побега пленник не предпринимал. Вернувшись к топчану, я убедился, что девушка тоже никуда не собирается, и спустился вниз, на ходу накидывая капюшон куртки.
