Гыррр Макарка - Под сенью клинка
— Пойду принесу тогда, раз это никому больше в голову не пришло, — торговец развернулся и пошёл к костру.
Синеглазый обернулся ему вслед, продемонстрировав длинные, ниже пояса, волосы, собранные в хвост, и сказал нарочито громко:
— Ты зря боишься. Мы действительно вполне приличные люди, и на девушек не бросаемся. А господин Хант хоть и не совсем приличный, но чтоб он тобой заинтересовался, нужно быть самой богатой невестой Подгорного Царства. Или иметь в приданом столько алмазов, сколько весит пара дюжин таких как ты.
И успокаивающе улыбнулся. Они знают, что мы из Подгорного царства, удивилась Талина, или он просто наобум сказал?
— А… Ренни… где? — Талине вовсе не хотелось спрашивать, но она чувствовала, что должна.
— Там, — махнул рукой синеглазый. — С ним нормально всё. Ну более или менее. Его, конечно, задело, но наконечник мы вытащили, рану перевязали, она неопасна. Дня через три будем в Путаре, и он либо уже поправится, либо там его долечат. Мы его отваром напоили, спит пока… Не бойся, Ильм сказал — в Путаре должна быть гномья… ну в смысле — ваша община… так что отыщете своих и как-то тогда уж с ними и договоритесь… А парень пусть спит пока, а то ещё колдовать вздумает.
Непохоже, чтоб он врал, утешая её. Пусть спит, решила Талина. Мало ли что. Магов не любят. Пусть лучше ничего не осознаёт.
Вернулся торговец — с котелком воды и миской каши. От миски шёл такой сытный дурманящий запах, что живот немедленно скрутило от голода.
Она посмотрела на котелок, а потом на мужчин.
— Я — Хельмидар Дагор, — снова улыбнулся синеглазый. — Бывший сыщик. Можно просто Хельм.
— Талина, — ответила она через силу.
— Ильметас Хант, можно просто Ильм, купец, — представился торговец.
Талина где-то слышала это имя, но мысли путались, и она не могла вспомнить, где и когда.
Князь по-прежнему смотрел на неё. Синеглазый тронул его за плечо.
— Аледер, — спохватился князь, — Дерет Транне та Аленгтрелл Алезар.
Голос у него оказался низкий и с очень сильным незнакомым акцентом. А глаза тёмно-серые, и не злые. Он замялся и добавил заметно тише и уже без акцента:
— Можно просто Дерек.
Дерек подумал, что она, наверно, испугалась его голоса, и попытался приглушить его и сделать чуть выше. Не сказать, чтоб ему это удалось — девчонка скривилась жалко и растерянно. Он поймал на себе неожиданно сочувственный и понимающий взгляд купца, и изучающий и тревожный — Хельма.
— На, — купец сунул Дереку в руки миску и котелок, — ты её накорми, что ли… а мы пойдём. И на вот… — он протянул Талине небольшой желтоватый и прозрачный кусок, чем-то напоминающий кусак кварца. — Сахар это. Силы хорошо восстанавливает. Ну и вообще — немного сладости в жизни не помешает… мёда у нас с собой нет.
Про сахар Талина слышала, но никогда не видела. Лучше ткань какую-нибудь домой привезти, а не на всякие забавы деньги переводить. Она осторожно взяла кусок из рук торговца, а тот дёрнул синеглазого за рукав.
— Пошли.
Синеглазый мешкал, переводя мерцающий взгляд с Талины на князя.
— Пошли, — настойчиво повторил купец и почти уволок бывшего сыщика за собой. — Ты предлагаешь её втроём с ложки кормить? Дерек прекрасно и один справится. И ложку она сама удержит.
Но Хельм всё равно два раза оглянулся.
Дерек остался перед телегой с котелком и миской в руках. Ну и куда девать этот дурацкий котелок? Ложка, торчащая из горки каши, норовила выскочить и свалиться на землю. Безумно дорогая ложка — деревянная, которая совсем ничего здесь не стоит. И деревянная миска. Надо бы спросить, чего она больше хочет — есть или пить, но он боялся, что от его рыка она совсем зажмётся. И так дрожит вся. И улыбается жалко и криво. Возникло непреодолимое желание прижать её к себе и успокоить, но он чётко осознавал, что воспринято это может быть совершенно однозначно. Да и что обманывать самого себя — не столько успокоить он её хочет, сколько снова почувствовать ладонью острое угловатое плечо. Надо её срочно накормить — одни кости остались. Это всё воздух местный — разжигает инстинкты, которые он уже очень давно научился подавлять. Словно ему опять тридцать и он только-только принял командование первой полусотней.
— Ты чего больше хочешь — есть или пить? — в голову не пришло ничего умнее, как спросить это шёпотом.
Глаза у неё серые, а ресницы пушистые и светлые — их и не видно. И брови светлые. А волосы серые, совсем короткие — до плеч не достанут. У него и то длиннее. Как принято говорить здесь — тёмно-русые? Странно, он уже совсем привык к необычному цвету кожи у местных — у неё очень красивый… привлекательный цвет кожи — светлый-светлый, как у него, когда он в первый раз увидел свои руки в этом мире. С тех пор они стали почти коричневыми. Интересно, а там, под свитером, у неё кожа такая же белая? Это, наверно, безумно красиво…
— Пить, — она тоже ответила шёпотом. Дерек стряхнул наваждение.
Он протянул ей миску, смутился, выдернул миску из рук и дал котелок. Идиот Ильм наполнил котелок доверху, и она вылила на себя чуть ли не треть, потому как пыталась не выпустить из руки сахар. Или от страха. Он хотел было броситься её отряхивать, но вовремя сообразил, что это будет выглядеть совсем уж неприлично. Сахар стал липким и измазал ей ладонь. Дерек отобрал котелок, а она растерянно посмотрела на мокрый кусок сахара.
— Ты знаешь, — попытался ободрить её Дерек, и снова шёпотом, — а у меня дома сахара не было. И ложек деревянных не было — только глиняные или металлические, — он решил, что сообщать ей о золотой и серебряной посуде неудобно. — У нас деревья почти не растут. И я не знаю, как его, сахар, едят. Может таким мокрым и надо?
— Да? — её взгляд чуть потеплел. — А ты жил под небом… или…?
Она жила под землёй. Под горами. Может, поэтому она кажется такой… родной?
— Под небом, — с сожалением что разрушает её надежду ответил он, — но под землёй у нас тоже жили, только… эээ… мало кто жил. Некоторые. Но я часто бывал… внизу… — "ну да, я б ещё объяснил ей, зачем я там бывал, и кто там жил…" — и у нас всё по-другому. Камни кругом. Я издалека. Очень.
Она кивнула и жалобно посмотрела на мокрый сахар.
— Его можно съесть так, а можно кинуть в воду — она сладкая станет, — объяснила она, и голос у неё дрожал. — Только я его тоже никогда не пробовала.
— Съешь так, — посоветовал Дерек. — Он, наверно, вкусный.
Кусок оказался слишком большой и ей пришлось его долго грызть. В результате на липкой ладони остался крошечный желтоватый кусочек. Она подумала и протянула ладонь ему:
