Алексей Крахин - Сети чёрного паука (СИ)
Рондор ясно видел затесавшегося мага между королём и низкорослым воином в чёрном, но когда посланных на расчистку дороги липучек искрошили в капусту - мага и след простыл. Теперь посох мелькал за спинами старших товарищей. Значит, драться придётся под действием магического щита.
Мысль эта ещё больше рассердила хана, ярость ударила в голову с силой тарана. Завесу щита он прорвал без каких-либо помех, будто и не ткал колдун надёжной защиты. Встретил Рондора единственный, кто должен был это сделать – сам король Исселбар. Свирепая мощь Хана врезалась в холодную стену решимости короля. Встретились молот и секира, выбили друг из друга ярчайший сноп искр и разошлись, готовясь к новому столкновению.
Несмотря на внушительные размеры секиры, она значительно уступала в весе молоту, что позволило Рондору первым нанести второй удар. Привычным движением Исселбар прикрылся рукоятью, уперевшись в неё двумя руками. Незнающее износу лезвие секиры оставило глубокую борозду на, возникшем между ним и целью, препятствие, но отскакивать не торопилось. Желая доказать собственное превосходство Рондор надавил на оружие, пытаясь пригнуть противника, заставить отступить, но ни один мускул не дрогнул в теле короля, он будто врос в землю, став нераздельной её частью. Взгляды встретились, но и здесь никому не удалось взять верх.
Отступив на шаг, Рондор ударил вновь и на этот раз, уже не намереваясь убить короля. Победить упёртого старика, когда в любой момент могут ударить сбоку, будет не просто, зато вот ранить… Зачастую, для победы хватало одного пореза. Рондор даже на своих воинах проверял действие топора. Так погибли двое, один орк, другой гоблин, а ещё было трое пленных людей и гном. Каждому хватало одного пореза чудесной секирой, чтобы умереть. Все эти эксперименты остались скрытыми даже от самых надёжных сотоварищей.
Топорище бессильно скользнуло по наплечнику, Хан провалился вперёд, где его встретила ударом в живот железная рукоять молота. Выдержав приступ ноющей боли и удержав внутри подкативший к горлу ком, Рондор довершил начатое. Миновавший все жизненно важные части тела, топор ударил короля по ноге. Крови Хан не видел, но точно знал, что ранение нанесено. Со зловещим оскалом, он поспешил скрыться за спинами Лобастого и Злобы. Скоро король погибнет, а вместе с ним и надежда людской армии на победу. Рондору больше нечего здесь делать.
Исселбар же ранения не заметил. Молот Гнева догнал скалящуюся рожу трусливого орка. Сокрушительным ударом Рондора отбросило на руки гладиаторов Злобы. Секиры Хан так и не выпустил.
Король ощутил странную слабость в руках, молот потяжелел, и пальцы лишь в последний момент удержали семейную реликвию. Измученное тело быстро поддалось колдовскому яду, ноги подкосились, но упасть королю не дали. Телохранители-мечники, израненные, но по-прежнему державшие оружие, подхватили государя и утащили за спины воинов.
Лысого воина с двуручником Лобастый приметил раньше, чем самого короля. В былые дни, когда тролль встречал на пути противников, те старались на него не смотреть, в надежде, что страшный громила выберет для поединка кого-то другого. Но этот безволосый мужик бросил на тролля взгляд, исполненный пренебрежения, дескать, я тебя заждался, давай быстрей подходи, чудо. Никогда раньше Лобастый не предполагал, что простой взгляд жалкого человечешки сможет так взбесить.
Из всех храбрецов, обступивших короля, тролль жаждал битвы именно с тем человеком.
До встречи на поле боя с Ханом, Зэйлил отправил в другой мир полдюжины троллей. В своём мече и силе рук главный королевский телохранитель не сомневался. Рядовые орки умирали безликими тенями: ни вреда, ни сопротивления. Сколько таких пешек он убил за сегодня? Две сотни? Три? А может и всю тысячу. И лишь бои с редкими сильными противниками оставляли в душе хоть какой-то отпечаток опасности, только в таких боях мышцы чувствовали напряжение, а иногда и бессилие.
Берсеркеров и троллей не попадалось уже давно. Трудно следить за временем находясь в сердце битвы, а вернее самому являясь частью этого сердца. Концентрация на движениях отрицает любую другую умственную деятельность. Всем известно: когда дерёшься, думать не надо. Но если брать приблизительный временной отрезок, то уже около получаса нахождения среди орков, достойных соперников Зэйлил не встречал. Толи резервы Орды опустели, толи берегут лучших бойцов , кто знает.
Встреча с Ханом знаменовала для заскучавшего телохранителя добрую драку. Сам Хан ростом и шириной плеч больше походил на маленькую гору, а те, кто шёл по бокам от него и за спиной вообще казались вытесанными из гранита големами.
Как-то само так вышло, что на Зэйлила выходил тролль. С большим удовольствием, телохранитель предпочёл бы схватку с тем орком, что шёл по другую руку от Хана, но выбирать не приходилось, по своей прихоти боевые порядки не меняют.
Намереваясь ударить издали, Лобастый взметнул дубину над головами сражающихся. Замах такой амплитуды – фундамент удара способного решить исход любого поединка. Но Зэйлил не торопил скорый исход. Двуручный меч рванулся к брюху открывшегося тролля, заставив того, сначала ошарашено уставиться на то, как человек лихо управляется с тяжёлым оружием, а потом, сверхусилием остановить замах и подставить дубину под меч.
Пришло время удивиться человеку - даже троллю не под силу так крутить громадную дубину, но этот долговязый и на вид совсем не воинственный представитель тролльего племени сумел сделать это, не сбавив скорости.
Меч пронзил дубину насквозь, будто она сделана не из твёрдого дерева, а из трухлявого бревна. Лезвие самую малость не дотянулось до цели. Приложенное телохранителем усилие сдвинуло тяжеленного, почти бегущего тролля на шаг назад, но всё же меч остановил своё движение и намертво застрял в теле дубины.
Утробно рыкнув, Лобастый крутнул своё оружие так, что оно отлетело в сторону вместе с мечом. Зэйлил с лёгкостью расстался с двуручником и прыгнул на противника, намериваясь войти в ближний бой. Такого опрометчивого поступка от человека тролль не ожидал, на миг растерялся, при этом, не ощутив опасности – что может сделать человек великану? Разве что укусить.
С этой мыслью Лобастый попал в захват, голова оказалась подмышкой Зэйлила, бычья шея напряглась, сопротивляясь нахлынувшему удушью. Похожий на необъезженного коня, тролль отплясывал в полусогнутом состоянии, пытаясь выбраться из захвата, а человек не двигался с места, лишь натужно сопел, удерживая в руках пленённую свирепую мощь.
Серое в повседневной жизни лицо Лобастого покраснело как у, попавшего в похлёбку, рака, глаза лезли из орбит, пасть распахнулась, втягивая тугой воздух. Движения замедлились, он почти перестал сопротивляться, когда пришло решение. Засапожный нож Зэйлила перекачивал в руку тролля и тут же вернулся к хозяину, вонзившись на всё лезвие в бедро королевского телохранителя.
