Глен Кук - Десять Поверженных
Ловец Душ? Я не был уверен. На таком расстоянии это мог быть любой из Поверженных.
Ковёр попал под массированный обстрел. Известково-белый туман окутал его, сзади растянулся хвост. Это напомнило мне комету, пролетающую сейчас над миром. Дымка рассеялась, распалась на длинные, вытянутые клочья. Несколько волокон ветром потянуло на нас.
Я взглянул наверх. Комета висела над горизонтом, как огромная кривая сабля. Она была на небе уже так долго, а мы едва замечали её существование. Я подумал, что для повстанцев она была не столь безразлична, как для нас. Для них это было одним из величайших предзнаменований, предвещающих победу.
Закричали люди. Ковёр прошёл вдоль цепи повстанцев и теперь дрейфовал по ветру вне досягаемости вражеских стрел. Из-за дымки ковра почти не было видно. Кричали те, кого настиг туман. В тех местах, где он соприкасался с кожей, открывались ужасные зелёные раны.
Клочья тумана определённо двигались в нашу сторону.
Лейтенант это видел.
— Давайте выбираться, ребята. На всякий случай.
Он указал поперёк направления ветра. Чтобы захватить нас, туману придётся расходиться в стороны.
Мы рванули и одолели, может быть, ярдов триста. Скорчившись, клок тумана скользил по воздуху в нашу сторону. Он же явно гнался за нами! Поверженный намеренно ждал, не обращая внимания на повстанцев.
— Этот ублюдок хочет нас убить! — взорвался я. Ужас превратил мои ноги в желе. Зачем одному из Поверженных могло понадобиться сделать нас жертвами этого несчастного случая?
Если это был Ловец… Но Ловец — наш руководитель. Наш хозяин. Мы носим его эмблемы. Он не стал бы…
Ковёр рванулся так резко, что человек на нём чуть не кувырнулся назад. Он просвистел к ближайшему лесу и исчез. Клок тумана потерял свою целенаправленность, опустился и исчез в траве.
— Какого дьявола?
— Чёрт подери!
Я развернулся на месте. На нас, расширяясь, двигалась огромная тень. Гигантский ковёр снижался. Через его край выглядывали лица. Мы замерли, ощетинившись оружием.
— Ревун, — сказал я.
Моя догадка подтвердилась раздавшимся воем, каким волк приветствует луну.
Ковёр приземлился.
— Эй, вы, идиоты, забирайтесь. Давайте, пошевеливайтесь.
Я засмеялся, напряжение ушло. Это был Капитан. Он приплясывал вдоль края ковра, как медведь, который нервничает. С ним были и другие наши собратья. Я забросил свою ношу и принял помощь рук, которые помогли мне забраться и самому.
— Ворон, на этот раз ты появился в самое время.
— Тебе больше понравилось бы, если бы мы бросили вас на произвол судьбы?
— Э?
— Капитан расскажет тебе.
Последний человек влез на борт. Капитан сурово посмотрел на Трещину и Наёмника, затем стал рассаживать людей по ковру. Сзади, неподвижно застыв, сидела фигура ростом не больше ребёнка, укутанная несколькими слоями тонкой синей материи. Время от времени она принималась выть.
Я вздрогнул.
— О чём ты говоришь?
— Капитан тебе расскажет, — повторил он.
— Ладно. Как Душечка?
— В порядке.
Наш Ворон такой разговорчивый.
Капитан уселся рядом со мной
— Плохие новости, Каркун, — сказал он.
— Да-а? — опять вылез мой хвалёный сарказм.
— Крутой парень, — заметил Ворон.
— Да уж. На завтрак ем иголки. Диких кошек душу голыми руками.
Капитан замотал головой.
— Выбрось на помойку чувство юмора. Леди хочет тебя видеть. Лично.
Мой желудок провалился виз, до самой земли, которая была футах в двухстах под нами.
— О чёрт, — прошептал я. — Проклятье.
— Да-а.
— Что я сделал?
— Тебе лучше знать.
Мысли лихорадочно метались, как толпа мышей, спасающихся от кошки. Через несколько секунд я уже весь взмок от пота.
— Наверняка это не так страшно, как кажется, — сказал Ворон. — Она была почти вежлива.
— Это была просьба, — подтвердил Капитан.
— Конечно.
— Если бы она была тобой недовольна, — добавил Ворон, — ты бы просто исчез.
Они меня не убедили.
— Кое-кто чересчур романтичен, — проворчал Капитан. — Теперь она в тебя тоже втюрилась.
Они никак не могут забыть, не оставят в покое. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я сделал последние записи на эту тему.
— А в чём дело?
— Она не сказала.
Весь остаток пути стояла тишина. Но они попытались поддержать меня в силу традиционной солидарности Гвардии. Когда мы прибыли к себе в лагерь, Капитан заговорил опять.
— Она приказала увеличить нашу численность до тысячи человек. Мы можем записать добровольцев из тех, кого привели с собой с севера.
— Хорошо, хорошо.
Это действительно было поводом для ликования. Впервые за последние двести лет Гвардия вырастет. Целая куча людей с радостью променяют свою присягу Поверженным на присягу Гвардии. Мы были очень популярны. Боги благоволили к нам. И, будучи наёмниками, мы имели больше поблажек, чем кто-либо другой на службе у Леди.
На меня, однако, это не сильно подействовало. Ведь впереди — встреча с Леди.
Ковёр приземлился. Вокруг него столпились собратья, обеспокоенные за нас и за успех нашего предприятия. Посыпались новости и шутки.
— Ты остаёшься на борту, Каркун, — сказал Капитан. — Гоблин, Немой, Одноглазый — тоже, — он ткнул пальцем в наших пленников. — Отвезёте товар.
Люди спрыгивали с ковра на землю, а из толпы выскочила Душечка. Ворон прикрикнул на неё, но она, конечно, услышать не могла. Она вскарабкалась на ковёр, держа в руках ту куклу, которую ей вырезал Ворон. На кукле было аккуратное платье, до мельчайших подробностей повторяющее настоящее. Душечка подала мне игрушку, и её пальцы замелькали, воспроизводя язык знаков.
Ворон снова занервничал. Я попытался прервать Душечку, но она настойчиво хотела рассказать мне что-то о гардеробе куклы. Кто-то может подумать, что она отстаёт в развитии, если эти вещи так сильно волнуют её в таком возрасте. Нет, мысль её остра, как лезвие бритвы. Она знала, что делает, забираясь на ковёр. Это был её шанс полететь.
— Сладкая моя, — сказал я как вслух, так и знаками. — Тебе придётся слезть. Мы собираемся…
Ворон завопил, увидев, что Ревун поднимает ковёр. Одноглазый, Гоблин и Немой — все уставились на него. Он ревел. Ковёр продолжал подниматься.
— Сядь, — сказал я Душечке.
Она опустилась недалеко от Трещины. Девочка забыла о своей кукле. Её интересовало только наше приключение. Я начал рассказывать. Это позволило мне отвлечься, чем-то заняться. Душечка большую часть времени смотрела вниз, а не на меня, хотя ничего не пропустила. Когда я закончил, она взглянула на Трещину и Наёмника со взрослым сожалением и жалостью. Её не волновала моя встреча с Леди, хотя на прощание она и обняла меня успокаивающе.
