Павел Иконников - Рикимару
— Которые мог влить только я? — закончил за меня Руфус, и в задумчивости похлопал кончиками пальцев по щеке, — В одиночку Драг Улан такую фальсификацию бы не осилил, тут чувствуется рука более изощренного мастера интриг. Вдобавок имеющего доступ к воспоминаниям Маркуса.
— Дожи что-ли? — у меня екнуло в груди, — они ведь твоими воспоминаниями пользовались.
— Да нет. Не дожи, — ухмыльнулся своей извечной улыбкой пернатый змей, — А тот кто хранит эти воспоминания. Тот, кто пообещал отпустить меня с миром навсегда.
«Равана, десятиликий».
Часть28 «Бешенные псы» ь За окном уже начало светать, когда я закончил рассказывать историю о чудесном приобретении Владьки. Сам герой повествования все так же не произнося ни слова сидел на краю дивана с интересом слушая наш разговор. Маззи же, как ни в чем не бывало, стоял на груде кирпичей и варил пельмени. После того как Руфус «отключил» его на пару часов, он был свеж и бодр, как огурчик, только вот жутко голодный.
— Ну а потом мы перенеслись сюда, — я печально взглянул на развороченную квартиру, — где и встретили тебя.
— Про медведя я не слышал, — Руфус погладил усы руками, — а вот про гарпию с крокодиловой мордой, знаю многое. Вот только по официальным данным её казнили каратели лет триста назад.
— И что эта гарпия делает в компании с Маркусом?
— Тут я тебе ответ дать не могу, — Руфус искренне развел руки в стороны, — в этом деле слишком много всего намешано. Я даже до сих пор не уверен что Маркус действительно вернулся. Все настолько запутано, что даже мудрый Скинкс, будь он жив, схватился бы за голову.
Дело ясное что дело темное
(знахарка из к/ф «Проклятые земли»)— Ну хорошо, а что насчет меня? — я пристально взглянул в глаза пернатому змею, — Шамма говорит что я каратель, а ты говоришь что я «сказочник».
Слово действительно было дурацкое, но придумывать термин, обозначающий профессиональную принадлежность Руфуса сейчас было абсолютно не с руки.
— Ну тебе ли не знать, что человек может овладеть многими навыками, — секундижжин лукаво улыбнулся, — Я отбирал тебя по многим параметрам. Ты в меру прозорлив, в меру силен, любишь предаваться мечтам и воспоминаниями. А самое главное ты подозрителен и своенравен, и из-за этого не сможешь быть полноценным карателем.
— Это еще почему? — мне стало немного обидно, хотя помнится, сутки назад я яро отнекивался от данного звания, — Каратель не может быть подозрителен?
— Идеальный каратель не может быть своенравен, — отчеканил Руфус словно вел урок, — Посмотри на себя. Ты пять дней как обрел Ракшаса, а за тобой тянется шлейф из убийств, погонь, и нарушений закона, словно ты Аид Корфагенский.
Услышав про нарушения Владька заерзал в углу.
— Ты идеальный «сказочник», уже только тех воспоминаний что у тебя есть, будет достаточно чтобы позабавить дожей, — Руфус вновь скривил губы упомянув о владетелях Кванокиума, — вот только ты в своем безрассудстве, перешел дорогу Раване.
Мне стало не по себе от мыслей, что архидижжжин может возжелать моей смерти. А ведь как ловко он говорил о самостоятельности выбора и пути. Я почти поверил.
— Десятиликий, тебя проверял. С самого начала смотрел, на что ты способен. А ты поди же что учудил — семиликого создал.
Секундижжин перевел взгляд на Владьку и ухмыльнулся.
— Да откуда же я знал? — я пытался оправдаться, прекрасно осознавая что незнание не снимает ответственности — Ты же сам говорил что на Саанде бывали единицы, так что откуда мне было знать что я туда попаду и там такие ракшасы водятся?
Руфус взглянул на меня серьезно, но укорять или поддерживать не стал.
Что теперь со мной сделает Равана? Сколько лет он хранил свой секрет? Неужели он когда-то, так же как и Куст, полумертвым попал в Саанд?
Вопросы опять вопросы. Ладно хоть с Руфусом все прояснилось.
«А может и не прояснилось? Вдруг это двойное дно? — прервал мои мысли ракшас, — Или тройное? Я запутался».
Тем временем Руфус присел напротив Владьки и не моргая вперился глазами в моего друга.
«Сканирует, не иначе».
— Очень интересно и в то же время непонятно, — через некоторое время пернатый змей отстранился от Владьки и потряс головой, словно отгоняя бредовые мысли, — Ты знаешь, что твой друг червив? Я бы ни за что не стал делать его джинном.
Вот те раз. Владька червив? Конечно, для меня было потрясением его откровение прошлым вечером, но я принял терзания друга как должное. Ведь всем нам свойственно желать лучшего. И если Руфус это называет червоточиной, то тогда я сам испещрен грехами похлеще жителей Содома.
— Твой друг Маркус тоже не ангел, — я вспомнил разговор Раваны с Руфусом, — А что это за история на Тунгуске, из-за которой он впал в особую немилость?
— Тунгусский метеорит? — вклинился в разговор Маззи держа в руках огромную тарелку пельменей, — который где-то в Сибири упал, да?.
Я искренне улыбнулся широким познаниям своего друга и ухватил пельмешек вилкой.
— История весьма примечательная, — кивнул головой секундижжин, тоже подвигаясь ближе к тарелке, — Я так и не нашел времени списать её из воспоминаний крылатого льва, да и сам он не особо горел желанием.
— Ну так а в чем суть? Деревья повалены, а метеорита нет. — Владька подсел к нам и взял последнюю вилку.
Не бойсь ножа,
А бойся вилки
Один удар
Четыре дырки
— В жизни каждого джинна наступает период, когда ему все приедается, — Руфус заглотил пельмень и зачавкал, — Надоедает абсолютно все — еда, приключения, открытия, воины, мужчины, женщины. Некоторые просто тихо уходят, а некоторые, как наш Маркус, стараются изменить мир.
Я внимательно посмотрел на Руфуса. Ведь в том воспоминании которое он мне преподнес, была не только история о новом сказочнике. Там еще была история о старом, УСТАВШЕМ, сказочнике. Интересно Руфус просто тихо уйдет или будет менять мир?
«А разве он его уже не меняет? Он привел тебя, ты привел семиликого, а что будет дальше?»
— И после долгих скитаний по миру, в одной из деревушек где-то в тайге он нашел уникального человечка, — Руфус продолжал историю насаживая еще один пельмень на вилку, — Девочку — пятнадцати лет. И вся её уникальность заключалась в том что она всегда знала в какой стороне что находиться. Где например спит медведь-людоед в зимнюю спячку, в каком районе леса малина уродилась на славу или даже что лихой человек идет в десяти верстах. Все могла указать с точностью до метра.
