Кэролайн Черри - Врата Изгнанников
О Небеса, быть илином у женщины, склонной к гневу, это одно. А быть любовником и телохранителем у женщины, наполовину сумасшедшей и одержимой своей целью, совсем другое.
Он вернул себе косу воина. Воздух, холодящий шею, всегда напоминал ему, что, несмотря на честь принадлежать к высшему клану, он выбрал другой путь: клятва илина привязала его к госпоже, и он не был настолько умен, чтобы бросить ее — настолько не умен, что запутался в ее делах, и стал подходить к ней все ближе и ближе, пока не приблизился настолько, что она могла ранить его, свести с ума, а потом забыть, что вообще нападала на него.
Но случилось то, что случилось. Он в западне. С самого начала ее чары влекли его туда.
И она оставила его наедине с призраками — в какой-то момент он услышал топот многих лошадей, потом опять их двоих, а потом за ним уже скакали Чи и Брон. Они притаились во внешнем уголке его глаза, глядели на него из-под кустов и камней; а лучи встающего солнца обманывали его зрение, убеждали его, что они там.
Оба.
Чи мертв, внезапно понял он, и похолодел. Чи мертв.
Вейни не мог сказать, почему внезапно поверил в это, или почему ему мерещились два всадника. Быть может в нем говорила вина или предвидение, ведь они послали Чи назад через местность, где полным-полно кел.
И он заплакал, беззвучно, слезы текли по лицу, он не вытирал их. Позади него Моргейн что-то сказала.
— Вейни, — повторила она.
В этом мире некуда было идти, можно было только отвернуться от нее.
И она замолчала. Ветер высушил его лицо. Говорить было невозможно, любой разговор привел бы их к тому, о чем он не хотел говорить. Вейни вздохнул, поерзал в седле и посмотрел на нее, чтобы она узнала, что он пришел в себя.
Солнце уже поднялось достаточно высоко, и показало им других призраков, вершины холмов, которые были далеко отсюда, показало скалистую, дикую местность впереди, нарисованную золотыми лучами и тенями облаков.
— Отдохни, — она заговорила опять только тогда, когда они подъехали к воде, маленькому пруду между двумя холмами, и на этот раз она разрешила ему поддержать седло Сиптаха, когда спускалась с коня.
Надо была дать лошадям попастись и немного отдохнуть. Вейни освобождал лошадей от удил, когда она прошла мимо и ласково провела рукой по спине. Он почувствовал это даже через броню, и на него нахлынули чувства: легкое облегчение, но, главным образом, нежелание ничего делать или говорить с ней. Это не ссора мужчины с женщиной. Это, в конце концов решил он, восстала кровь, кровь обоих, которых они убили, и с ней она сражалась в своем сознание, а он в своем, и глупо ожидать от нее какой-то пощады или что-то предлагать.
Он подошел к пруду, вымыл руки, лицо и шею, а потом смочил сапоги о грязную траву.
— Не пей, — сказала она из-за спины, напоминая ему об опасности, которую он знал не хуже ее, и он наполовину повернулся к ней, захваченный внезапным приступом ярости.
Но не сказал ничего, встал и пошел обратно, уселся на корточки и обхватил мокрыми руками голову.
— Спи, — сказал он не глядя на Моргейн. — Ты должна выспаться.
— Я не собираюсь ругать тебя.
— Нет, ты должна была дать полному дураку выпить стоячей воды. Лио, здесь ни Эндар, ни Карш. Я это знаю. Все таки я не такой дурак.
— Ты можешь отдохнуть. Тебе надо больше.
— И почему? Потому что я слишком вспыльчивый? Я убил человека. Я убил человека, которого считал другом. И мы потеряли другого. Не имеет значения. — Он отбросил волосы с небритого лица, вылезшие из косы кончики волос лезли в уши и подали на лоб, и у него не было никакого желания перевязывать косу заново. — Я учусь.
Потом он мысленно повторил то, что только что сказал, и взглянул на ее лицо. Боже, почему я это сказал?
На ее бледное лицо опять вернулась маска. Она пожала плечами, отвела взгляд и посмотрела в землю. — Хорошо, что мы используем стрелы только для врагов.
— Прости, — он опустился на колени, но, прежде чем он успел, как подобает илину, поклониться ей до земли, она так быстро выбросила вперед руку, как если бы собиралась ударить его по лицу, но вместо этого сильно ударила в плечо. Он встретил ее злой взгляд, и ничего мягко-женского не было в ударе, который остановил его поклон. А он всего-навсего хотел помириться. Теперь он только глядел на нее.
Она тоже выглядела потрясенной. Наконец, ее гнев стих, рука разжалась, мягко скользнула по его плечу и коснулась его запястья. — Нет пути назад, — сказала она. — Если ты хочешь что-то выучить, пойми: нет пути назад.
Вейни почувствовал, как его горло сжалось. Он вдохнул, пытаясь найти подходящий ответ, не нашел, покачал головой, отвернулся и неуклюже встал, потому что она была слишком близко от него.
— Прости, — сказал он и повернулся к ней спиной. Рука, которая держала меч, опять заболела, и он потер плечо, которое она ударила. — Я понимаю что к чему, лучше, чем ты думаешь. Видит Бог мы оба нуждаемся в отдыхе. И не собираюсь красть твой у тебя. Я не первый, кто по ошибке убил друга в бою, и, видит Бог, я не—. — Он вспомнил арфиста и вздрогнул: все-таки он ранил ее, хотя и не хотел, и не имеет значения, что он сделал или сказал ей. Во всяком случае не большее, чем она ему. Он никак не мог перестать думать сразу о двух вещах: где они могут отдохнуть и как ему избавиться от призраков, притаившихся в уголке глаза, и им овладела внезапная паника: кто знает, какие трудности ожидают их в горах, лежащих впереди.
Сейчас главное — скорость. Но человеческие тела и измученные лошади могли сделать не так уж много до того мгновения, когда сердце разорвется и с костей слезет мясо.
— Это все мои оплошности, — сказала она. Он услышал, как она зашевелилась, ее тень прошла мимо, а потом слилась с его тенью на скудной траве. — Я взяла их с нами, и я дала тебе меч. Твоя собственная сила предала тебя, хотя ты и пытался удержать ее. Никогда — никогда не носи его, пока не научишься управлять собой. Но случилось то, что случилось. Я не сумела тебя обучить этому. Со мной тоже такое было. Ты учишься. И когда-нибудь—
Она не закончила. Он оглянулся на нее и кивнул
Она не закончила. Он оглянулся на нее и кивнул, и отказался смотреть на призраков, которые манили его из кончика глаза, показывая тень на дороге, близко к горизонту. Ее рука нашла его и он крепко сжал ее.
Но призраки настаивали, и на этот раз он должен был взглянуть, и увидел всадника на вершине кряжа.
— Лио, — прошипел он. — На дороге…
Он подпрыгнул, как и она, и бросился к лошадям, подтянуть подпруги и надеть уздечки: сначала Сиптаху, коню госпожи, но она помогла ему, экономя время, и делала то же для Эрхин, когда он подвел к ней жеребца. Последняя пряжка, готово. Он бросил взгляд через плечо и увидел приближающихся всадников: двадцать, тридцать или даже больше.
