Анна Дил - Забытыми тропами
Вдалеке виднелся замок - легкий, воздушный, словно мираж. Его украшали бесчисленные изящные башенки, галерейки, непередаваемой красоты цветные витражи. От сказочной картины захватывало дух.
Город был прекрасен. Но, странное дело, его вид вызывал у меня не радость, а чувство щемящей тоски, словно вот-вот должно было что-то произойти - что-то непоправимое, роковое, неотвратимое. Жители города об этом еще не знали. А я знала, но ничем не могла им помочь.
Миг - и все вокруг изменилось. Исчезли веселые довольные люди. Исчезли их пряничные домики. Исчезло цветочное поле за околицей без стены. Все краски мира в одночасье выцвели, поблекли. Теперь вместо города передо мной лежало огромное кладбище.
Среди полуразрушенных каменных надгробий то тут, то там протягивали свои узловатые, скрученные в немыслимые узлы ветви высохшие деревья. Теперь они росли не в кадках, а на земле - темной с ржавым отливом, потрескавшейся, будто запекшаяся кровь. На некоторых ветвях еще сохранились трепещущие на ветру сухие грязно-бурые листья. Кое-где лежали увитые черными траурными лентами охапки почерневших, скорбно поникших цветов. Травы на земле не было и в помине.
Деревце с серебряно-золотыми листьями облетело, пригнулось к земле. Оголенный ствол был похож на скелет, лишенный мышц и кожи.
От прежней красоты остался лишь замок. Но теперь и он был другим: белоснежные мраморные стены почернели под слоем грязи и копоти, гордо вздымающиеся в небо башенки и изящные галерейки были разрушены, живописные витражи - разбиты.
Это было так пугающе неправдоподобно, что я не смогла удержаться - шагнула за выросшую из ничего кладбищенскую ограду, чтобы удостовериться, что столь резкая смена обстановки - не обман зрения.
Чуть слышно скрипнула, открываясь, калитка. Хрустнули под ногами мелкие камушки, которыми были усыпаны белеющие в надвигающихся сумерках дорожки. Зашуршали увядшие цветы. Ветра я больше не чувствовала, но он был: шевелил сухие цветы, сухую листву на иссохших деревьях, выцветшие ленты. Лишь меня он обходил стороной. Это рождало жуткое ощущение чего-то противоестественного, страшного - так бывает в кошмарах. Для этого места я была чужой.
Странное дело: я понимала, что нахожусь на кладбище, в окружении могил и чьих-то фамильных склепов, - но мне не хотелось отсюда уходить. Мне казалось, что я уже бывала здесь, более того - что где-то здесь нашли последний приют тела моих близких. И отчего-то было до боли тоскливо. На душу волной накатило опустошение. Будто я вернулась домой после долгого отсутствия - а вместо родных стен меня встретило остывшее пепелище.
И тут я почувствовала, как что-то потянуло меня вперед, позвало вглубь мертвого города. Это было похоже на воронку, которая засасывает все глубже и глубже, не позволяя противиться. Или на взгляд удава, который гипнотизирует кролика, подчиняет своей воле. Неприятное ощущение - чувствовать себя кроликом. Однако, в отличие от несчастного животного, я могла хотя бы слабо сопротивляться. Я и сопротивлялась из последних сил. Со стороны это, наверное, выглядело так, будто я стояла в нерешительности, не смея сделать шаг, - хотя кто меня мог здесь увидеть? Силы были неравны, незримая воронка оказалась сильнее, я уже почти подчинилась ее воле, смиряясь с неизбежным, чем-то неведомым и оттого пугающим, занесла ногу для шага… И тут меня разбудили.
Айна обеспокоенно склонилась над Маржаной, пытаясь привести ее в чувство. Похлопывание по щекам не дало никакого эффекта, но графиня запретила себе думать, что могут означать мертвенная бледность, разлившаяся по лицу девушки, не прослушивающийся пульс и слабое, почти не заметное дыхание.
- Свет! - с отчаянием позвала Айна. - Она не просыпается!.. Сделай что-нибудь!
Рыцарь обеспокоенно склонился над Маржаной, побрызгал на ее лицо водой. Без толку.
За несколько следующих минут графиня и рыцарь перепробовали все известные им способы пробуждения: трясли Маржану за плечи, хлопали по щекам, обрызгивали водой и изо всех сил кричали над ухом. Они уже совсем было отчаялись, когда щеки Маржаны наконец порозовели, вернулись дыхание и пульс. Спустя еще пару мгновений хайяри сладко потянулась и открыла глаза. Айна шумно перевела дух. Рыцарь облегченно вздохнул и поспешно отошел в сторону.
- Я думала, ты уже никогда не проснешься! Ты выглядела совсем как мертвая, - всхлипывая, пожаловалась графиня, вытирая со щек мокрые дорожки. - Я едва не лишилась рассудка!
- А зачем ты меня будишь в такую рань? - медленно приходя в себя и с трудом соображая, где она находится и что происходит, спросила Маржана.
Успокоившаяся было Айна вспомнила причину их с рыцарем стараний и снова всхлипнула:
- Вотий пропал…
- Что?! - сонливость с Маржаны как рукой сняло. - Как пропал?! Куда пропал?! Когда?!
- Я не знаю… Светомир не заметил, когда он ушел. Он решил, что Вотька в кустики отлучился. А потом мы все проснулись - а Вотий так и не вернулся. Да еще ты спала как убитая…
- А где все? - рассеянно спросила, озираясь по сторонам, Маржана, порываясь бежать куда глаза глядят - все равно куда, лишь бы не сидеть сложа руки.
- Дар и Зари ушли на поиски. А Свет вон, в трех шагах маячит…
Дарилен, наблюдая за рыцарским утренним туалетом, не сразу заметил исчезновение ученика. А заметив, поднял тревогу и отправился на его поиски. Хуже всего было то, что магия на сей раз оказалась бессильна - запускать поисковые импульсы в полном зверья и птиц лесу бессмысленно. Пришлось прибегнуть к старому способу, известному с сотворения мира: самостоятельно обходить лес и кричать, срывая горло, в надежде, что пропажа откликнется. Дарилен призвал на помощь Заринну, и они разошлись в разные стороны, строго-настрого наказав Светомиру в случае чего защищать оставшихся на поляне девушек и не отходить от них ни на шаг. Вместе с Даром ушел Кисс, с Заринной - Фтайка.
* * *Поиски чародеев затягивались. Прошло уже часа три, а они так и не появились и вообще никак не давали о себе знать. Как в воду канули.
Маржана очень старалась держать себя в руках, но время от времени нервы ее не выдерживали, и тогда она начинала причитать вполголоса, подвывая от ужаса:
- А если с ним что-то случило-о-ось? А вдруг на него напали-и-и? И как я не уследила, не уберегла-а-а?!
Воображение услужливо подбрасывало Маржане жуткие картины расправы, учиненной над беззащитным Вотием лесными братьями, нежитью и диким зверьем поочередно, отчего отчаяние безутешной сестры становилось еще горше, и она с трудом сдерживалась, чтобы не заголосить в полную силу. Айна успокаивала ее как могла. На какое-то время уговоры помогали, потом все начиналось по новой.
