Алла Гореликова - Четыре жезла Паолы
— Сай! Тагран! Бабушка! Вы здесь!
— О-ола!
Паола слетела с седла и кинулась обниматься с шаманкой.
До вечера не то что поговорить обстоятельно, даже словом перемолвиться было некогда. Племя устраивалось на новом — хотя какое оно новое! — месте, лекарка и шаманка обходили приехавших, проверяя, не прицепились ли к ним в дороге злые духи. Паола помогала Зан-лу и Таграну: не сидеть же без дела. Откровенно говоря, толку с нее было немного — тяжелую работу всю переделал Тагран, расстилать постели и расставлять утварь степнячка девушке тоже не доверила. Так что Паола всего лишь обмела стены и пол жилища полынным веником, а потом отправилась за водой.
Едва отошла от становища, ее нагнала Зайра. Тряхнула пустой шкурой для воды:
— Ты на реку? Я тоже.
Какое-то время шли молча. Потом Паола спросила:
— А почему вы не на самом берегу стоянки устраиваете? Что там, что здесь. Вот так ходить, наверное, опасно? А если, мало ли, те же зеленокожие становище окружат, вовсе без воды останетесь?
— Ты не понимаешь. — Зайра тряхнула головой. — На берегу жить еще опаснее. Эта вот река — она с гор течет. И характер у нее… горный, как еще и сказать! То ручей ручьем, видеть нечего, а то как разольется. Мы здесь на берегу даже коней не оставляем. А там, на прежнем, река спокойная, только туда по ночам стаи приходят. Волки, трупоеды…
Паола поежилась. В ее родном городке не редкостью были ни волчьи, ни гоблинские стаи, но все же за стенами казалось спокойнее. А вот так…
С другой стороны, может, именно поэтому воины-степняки не чета солдатам Империи?
Речка и правда походила на ручей. Шелковисто блестящий поток распадался на отдельные струи, весело прыгал по галечному руслу, огибал огромные серые валуны и снова собирался в гладкое полотно. Девушки остановились на каменистом уступе над берегом; отсюда, с высоты примерно человеческого роста, нужно было спуститься по выщербленным водой каменным пластам, напоминающим тесто в слоеном пироге. Дальний берег пирогом и смотрелся: белые полосы камня, темные — нанесенной на камень и забившейся в щели земли, а поверху шапка незнакомых Паоле ярких желтых цветов. За рекой вся степь казалась желтой, празднично-солнечной, и только вдалеке сизыми, бурыми и белыми складками дыбились горы.
На горы Паола смотреть не стала. Чего она там не видела? А вот река… на реку хотелось глядеть и глядеть, блеск шелковых струй завораживал, а еще — Паола только заметила — под водой камни играли самыми разными красками. Камни с гор. Пестрый красно-серый гранит, черный базальт, зеленая и розовая яшма…
— Красиво как, — выдохнула Паола.
— Красиво, — согласилась Зайра. — И безобидно, правда? А я видела, как эти камни сюда принесло. Волна была — вот отсюда, где мы стоим, здоровенного трупоеда смыло. Он выл, представь, пасть открывается, а ничего не слышно. Навсегда я тогда запомнила, как страшно высокая вода ревет.
Паола скользнула взглядом вверх по течению. Мирный ручеек блестел на солнце, вдалеке, похоже, был или перекат, или небольшой водопадик: там мерцали, переливаясь, короткие радуги.
— Напугала я тебя? — усмехнулась Зайра. — Сейчас бояться нечего, пошли.
И первая начала спускаться.
Как раз под спуском обнаружилось глубокое место, где было удобно наполнить шкуры. Взвалив на плечо раздувшийся от воды кожаный мешок, Паола подумала: а вот этот степной обычай неплохо бы перенять имперской армии. Удобно ведь. Для отряда в походе запасы воды слишком часто становятся проблемой, войска идут или вдоль реки, или от колодца к колодцу. А тут — навалить плотно закупоренные шкуры на телегу… в каждую ведра три вмещается, это сколько ж на одной телеге увезти можно…
Тряхнула головой: не о том размечталась, милая. Где ты, а где та имперская армия?
— Вот вы где! — Навстречу выбежал голопузый мальчишка лет пяти. — Вертайтеся, мудрая Сай будет круг замыкать!
Зайра прибавила шагу. Паола почти бегом заторопилась следом. Пока дошли до становища, успела запыхаться — вроде и недолгий путь, но в гору. Ну все, подумала зло, надоело немочью ползать, сколько можно! А еще домой собралась, тьфу! Будешь, милая, каждый день по воду ходить, и чтоб обратно — рысью!
Сай ждала в центре становища, у растепленных очагов. Остановила:
— К огню не подходите.
Зайра понятливо кивнула. Паола опустила на землю шкуру с водой, вздохнула глубоко; в нос вкрался почти позабытый запах курящихся в лекаркиной жаровенке трав. Так, значит, огонь в очагах нынче не простой… ясно.
— Вот что, Ола, — Сай взяла ее за руку, — ты эту ночь у Зан-лу сиди. И не спи, поняла? Ни в коем случае не спи!
— Поняла, — кивнула Паола. — А почему?
— Ты нашим духам чужая, и твои мертвые — не наши. Я становище кругом обводить буду, злых духов гнать. Твои не злые, но они и не наши…
— Ты их прогонишь?!
— Я — нет. Просто не знаю, как они сами, смогут остаться или нет. Никогда раньше у нас чужих не было, когда я на род защиту ставила.
— Но если…
— Ты не бойся! Если и нет, они вернутся потом, тебе только и нужно будет раз из круга выйти! Просто эта ночь для тебя опасная. Не спи, слышишь? Заснешь, не мертвые, так духи за собой утянут.
Паола кивнула. Стало страшно. Даже не страшно, страх — он все-таки обыденный, бояться можно живого, видимого врага. А тут жуть потусторонняя…
— Не заснет, — ухмыльнулся над ухом Тагран. Положил руку Паоле на плечо. — Я прослежу.
Дышать стало легче.
— Знаешь, — сказала Паола, подняв лицо навстречу его взгляду, — я так ни одного зуба и не выбила. Хотя жуть как хотелось.
— Ночь долгая, расскажешь. Пойдем, мать ждет.
Подхватил шкуру и зашагал к палатке Зан-лу.
Ночь и правда оказалась долгой, хоть и прошла за разговорами почти незаметно. Просто в какое-то мгновение Паоле сдавил сердце ледяной обруч, почудилось, что снова забивает горло колючая метель, а воздух в мире кончился, и никогда больше не вдохнуть… Тагран заметил неладное, схватил ее за плечи, встряхнул — и отпустило. Только сердце колотилось как бешеное, и все хотелось вдохнуть поглубже. Но страх, темный безотчетный ужас — остался. Как будто кружат рядом те самые злые духи, которых гонит Сай, норовят утянуть за собой, караулят.
— Не бойся. — Тагран положил руку ей на плечо. — До утра немного осталось, мы с тобой.
И, не дожидаясь ответа, начал рассказывать, как повстречался однажды со спустившимся с гор медведем. Клык этого медведя висел у Таграна на шее среди прочих, и схватка, судя по всему, была нешуточная, но рассказывал варвар смешно. Паола то и дело хихикала, страх тускнел, отступал в подернутые тьмой углы. Потом настал черед бродячего тролля, забредшего в сети для рыбы возле одной позабытой имперскими солдатами деревушки, давно торгующей со степняками, потом Таграну припомнился один торговец, нанявший степняков в охрану и попытавшийся обдурить их при расчете. А потом пришел рассвет, тьма растаяла, и страх с ней вместе. Прибежала Сай, спросила с порога:
