Валерий Моисеев - Скарабей
Откуда-то в руках у Ольги появились вполне современные хирургические инструменты. Сенсей удивленно уставился на блестящие медицинские штуковины. А когда Ольга достала запаянные в ампулы шелковые нитки для зашивания ран и одноразовые шприцы, он вопросительно посмотрел на нее. На языке у Сенсея уже вертелся вопрос, откуда у нее взялось все это? Но, в следующее мгновение он уже позабыл о том, что хотел спросить, вскричав от нестерпимой боли. Ольга щедро полила его порезы какой-то остро пахнущей жидкостью из большого флакона со вполне современной маркировкой.
- Ну-ка прекрати! - прикрикнула она на него. - Такой большой мальчик, а хнычешь словно девчонка!
Она вколола ему противостолбнячную сыворотку, поле чего быстро и сноровисто наложила ему на порезы около двух десятков швов. Все это время Сенсей стоически скрипел зубами, но молчал, выдерживая характер. Затем Ольга аккуратно забинтовала его грудь. Вопрос, откуда вдруг у нее взялись упаковки белоснежных бинтов, изготовленных, судя по лиловому штампу всего полгода назад, Сенсей решил пока оставить без ответа. Ведь, в конце концов, она могла достать все это через Мурина.
Одобрительно хлопнув его плечу, Ольга сказала:
- Ну, вот собственно и все. Через пару дней будешь как новенький!
- Обычно такие шрамы заживают минимум пару недель, - удивленно посмотрел на нее Сенсей.
- Это у вас там наверху, - кивнула Ольга, собирая свои инструменты. - Здесь внизу по какой-то непонятной причине раны рубцуются за считанные дни.
Сенсей тем временем присел на краешек кровати и пытался привести в порядок свои мысли. Но у него ничего не вышло потому, что в следующее мгновение Ольга подошла к нему и по-хозяйски опрокинула его на спину. Скинув с себя все, то немногое, что заменяло ей одежду, она уверенно оседлала его
- А что будет с Иннокентием Павловичем и Некра! - спохватился Сенсей пытаясь выбраться из-под Ольги.
- Суп из них будет! - рассерженно вскричала женщина. - Если ты сейчас же не замолчишь, негодник!
Видя, что ее не в меру разговорчивый любовник вновь собирается что-то сказать, Ольга нагнулась и запечатала ему рот своими восхитительными, тяжелыми грудями.
- 25 -
Где-то глубоко под землей,
наше время.
- То есть ты хочешь сказать, что торчишь в этой яме с осени одна тысяча девятьсот девятнадцатого года? - ошеломлено пробормотал Сенсей, в ужасе глядя на Ольгу.
Обессилевший после нескольких часов занятий любовью с царицей подземелья, он возлежал на ее огромной кровати. Ольга, подложив руку под голову, с интересом наблюдала за своим любовником. Ее откровенно забавляла его реакция после того, когда она сообщила ему, что несколько старше его.
- Так сейчас не то, что столетие, даже уже тысячелетие успело поменяться! Сколько же тебе лет? - задушено прохрипел он. - Ты же старше моей прабабушки!
- Ну и где сейчас твоя прабабушка и где я? - в голос торжествующе расхохоталась Ольга. - Голову даю на отсечение, что она уже давно в земле червей кормит. А я хотя тоже под землей, но все еще на кое-что гожусь. Чего нюни распустил, тебе, что плохо со мной было?
- Нет, у меня такого секса вообще никогда ни с кем не было! - немного помолчав, честно признался Сенсей.
- И не будет, уж ты поверь мне! - пообещала Ольга.
- И еще мне кажется, что я в тебя втрескался по самое не могу! Хотя я при этом чувствую себя некрофилом, занимающимся любовью с прекрасной мумией, - со вздохом признался он.
- Это я-то мумия? - возмутилась Ольга, навалившись на него всем своим роскошным телом.
- Прекрати, больно же! - взмолился, хватаясь за свои бинты Сенсей.
- А не будешь больше мумией дразниться? - хохотала Ольга.
- Не буду, не буду! Ты лучше скажи, а что стало с остальными твоими спутниками, после того как вас завалили в штольне красные? - спросил Сенсей.
- Часть из них погибла в первый же день, когда на нас напали обитатели подземелья, - со вздохом сказала Ольга. - Остальные умерли потом, кто от болезней, кто от старости. Дольше всех продержался есаул. Я тогда так плакала, так плакала.
- Как же тебе удалось выжить во всем этом ужасе? - восхитился Сенсей.
- Ну, сначала у меня были защитники, я имею в виду офицеров. Потом когда их не стало, вдруг выяснилось, что и защищать-то меня не от кого, - грустно сказала Ольга. Перехватив недоуменный взгляд своего нового возлюбленного, она пояснила, - Тебе в детстве мама, наверняка читала очень грустную сказку Антона Погорельского 'Черная Курица и подземные жители'?
- Да, что-то такое смутно припоминаю, - рассеянно ответил Сенсей. - Там было что-то про мальчика, который легкомысленно выдал тайну ему не принадлежащую и все подземные жители были вынуждены уйти со своих насиженных мест и перебраться неизвестно куда.
- Так вот я и есть эта самая Черная Курица! - невесело расхохоталась Ольга. - Точь в точь как в этой самой сказке! Я и есть та самая курица-несушка, которая только и была занята тем, что беспрестанно неслась и производила на свет потомство! Многих обитателей моей Столицы я произвела самолично, пропустив их всех через свою собственную утробу, приняв в себя семя наиболее могучих и достойных жителей подземелья. Уверяю тебя, не было никакого насилия! Я всегда сама делала выбор. Ну а потом со временем из меня сделали объект поклонения. Культ Мамы. Все эти нескончаемые беременности, не могу сказать чтобы все это было чертовски приятно, но тем не менее, обитатели Столицы не зря называют меня Мамой! Я действительно являюсь не только духовной, но и физической матерью большей части моего народа! Ты сам видел, что за меня они готовы на все.
- Но как ты умудряешься выглядеть и сохраняться в таком божественном виде, после всех этих многочисленных надругательств над своим организмом? - воскликнул пораженный Сенсей. - Во всяком случае, твои прелести, принадлежат женщине, которая родила самое большое двух детей! А уж никак не полгорода!
- Я и сама не все понимаю, - равнодушно пожала плечами Ольга. - Видимо все как-то взаимосвязано. У меня даже было ощущение, что с каждым младенцем я становлюсь моложе и красивее. Кстати, не сказать, чтобы процесс вынашивания и родов слишком уж заводил меня, но, сейчас, когда я уже утратила репродуктивные способности, я чувствую, что мне чего-то не хватает. И теперь, я очень медленно, но все, же старею.
Какое-то время они молчали. Ольга не торопила Сенсея, намеренно дав ему, время на то чтобы он смог переварить услышанное. Наконец Сенсей поднял голову, посмотрел ей прямо в глаза, выдержал ее взгляд и молча, кивнул.
- Мне плевать, кем ты была и что делала до меня, - просто сказал он. - Я люблю тебя такой, какая ты есть и для меня это самое главное.
