Александр Лоскутов - Венец творения
В голове мелькали видения из последнего сна…
Рванувшись изо всех сил, я одним прыжком перелетел лестничный пролет и ударил убийцу в спину как раз за мгновение до того, как он нажал на спусковой крючок. В тот же миг мир вернулся к обычному состоянию, рывком обретя краски. И прямо мне в уши оглушительно рявкнул выстрел…
Я потряс головой, чтобы избавиться от звона в ушах. Взглянул на расщепленный пулей дверной косяк. Дьяволово семя, опоздай я всего на секунду…
— Ты почему дверь открыла? Сколько раз говорил: никому…
Ирина улыбнулась.
— А я знала, что ты меня спасешь.
На распластавшееся под ногами тело невезучего убийцы она не смотрела. И страха в ее глазах я не видел. Наверное, действительно знала… В конце концов, эти сны могут являться не только мне одному.
Вот только ничего хорошего это не означало. И сам факт их появления… О господи, кто бы мне подсказал, что делать?!
Ладно, не надо ничего подсказывать, сам попробую разобраться… Только чуть позже. Сейчас времени нет.
— Не стой здесь, иди лучше оденься. Придется уходить… — проворчал я, подбирая пистолет убийцы и выщелкивая обойму.
В полумраке подъезда тусклым серебром блеснули головки патронов.
Интересно…
Серебряные боеприпасы выдаются только охраняющим периметр армейским подразделениям, чистильщикам, ну и в малом количестве — церковникам. Всем остальным добыть их не так просто. Да и незачем. Серебряная пуля имеет только одно преимущество вкупе с целой кучей недостатков: слишком дорого, слишком приметно и вдобавок абсолютно бессмысленно. Нечисть в городе появляется нечасто, а человеку совершенно все равно, какая пуля в него попадает: свинцовая, стальная или серебряная.
Серебряные пули — прямое указание. Только вот на кого?..
Свет или тьма?.. Армия, церковь или Управление? Ударом ладони я загнал обойму на место и заткнул пистолет под ремень. Неудобно, конечно, но в карман — это еще хуже. Плохо, что кобура осталась у инквизиторов. Как и меч. Как и вообще вся моя взятая взаймы амуниция чистильщика. Димка Осипов и его друг будут просто в восторге…
Я осторожно перевернул ногой перевалившееся через порог тело. Присел рядом, всматриваясь в застывшее в гримасе почти детского удивления лицо. Покачал головой.
Тот самый вчерашний любитель импортных сигарет… Вот, значит, как, парень. Спросить бы тебя, зачем ты здесь и кто тебя послал. Жаль только, что мертвецы не умеют говорить.
Ладонь кольнули холодные иглы. Я кое-как обтер кинжал о несвежую рубашку убитого и неловко пристроил его за поясом. Странно, почему так мало крови? При таких ранах ее должно быть куда как больше. Впрочем, ковер все равно придется стирать… А может быть, и не придется.
Поморщившись, я встал. Обежал взглядом пустую лестничную площадку. Вот ведь интересно: тут фактически в двух шагах от их дверей стрельба, трупы лежат, на стенах кровавые брызги, а никто из соседей и не подумал выйти. Хотя вообще-то можно понять: на их месте я бы тоже не вышел. За подобными происшествиями куда безопаснее наблюдать в дверные глазки. И желательно, чтобы дверь при этом была железная, пуленепробиваемая.
Подавив неожиданно детское желание показать возможным наблюдателям небезызвестную фигуру из нескольких пальцев, я повернулся к вышедшей из квартиры Ирине.
Хорошо все-таки, когда тебя понимают и верят. Не приходится долго объяснять, рассусоливать, доказывать что-то, когда нет времени и дорога каждая секунда. Достаточно всего лишь сказать: «Пошли». И через минуту она уже выйдет одетая и обутая. И без лишних вопросов возьмет тебя за руку.
Как все-таки повезло мне с женой. Настолько повезло, что я порой думаю, что не заслуживаю такого счастья. И за что она только меня любит?..
— Пойдем. — Я аккуратно подхватил Ирину под локоток. Одновременно поправил пистолет, чтобы его было удобно выхватить свободной рукой. Действительно плохо, что кобуры нет. Впрочем, с таким же успехом можно сожалеть и обо всем остальном снаряжении, бесславно сгинувшем в руках инквизиторов. — Надо торопиться.
— А он? — Ирина глазами указала в сторону мертвеца.
Я пожал плечами.
— А что он? Идем. С минуты на минуту сюда явятся инквизиторы, вот пусть они и разбираются… Дверь тоже можешь не запирать — не придется потом вставлять новый замок.
— Так разворуют же…
— Пусть попробуют. — Я перегнулся через перила и посмотрел вниз… Эх, знать бы, сколько у нас еще осталось времени. — Не хотел бы я оказаться на месте того вора, которого в нашей квартире застукают инквизиторы. С бедолаги семь потов сойдет, прежде чем он сумеет доказать, что не верблюд.
Во дворе было тихо. Во всяком случае, машин с черными крестами на бортах не видно. Подозрительных личностей в белых балахонах и с автоматами — тоже. Только отчаянно зевающая женщина прогуливала под окнами неопределенной породы лохматую собачонку. На нас она даже не взглянула, но на всякий случай я все же взял ее на мушку, держа пистолет так, чтобы его не было видно со стороны.
На улицу я выходить не стал, хотя искушение срезать путь было немалым. Но сейчас не до опасных экспериментов. Сам я, может быть, и смог бы оторваться от погони, даже если она сядет мне на хвост. Но Ирина при всех ее несомненных достоинствах не сильна в скоростном беге с препятствиями. Да и риск получить случайную пулю тоже следует учитывать. Конечно, у инквизиторов наверняка приказ брать нас живыми, но ведь всегда может найтись какой-нибудь не в меру переполненный эмоциями энтузиаст.
Придется идти кружным путем — через промзону и примыкающие непосредственно к периметру трущобные районы. Так, конечно, намного дольше. Зато безопаснее.
Обогнув щурившуюся навстречу солнцу открытыми окнами девятиэтажку, мы перешли пустынную улицу и снова углубились во дворы. На ходу я не переставал оглядываться и прислушиваться. Ирина недовольно хмурилась, думая о чем-то своем… Впрочем, нетрудно догадаться, о чем именно.
— Ну и куда мы идем?
Я уныло передернул плечами, одновременно вглядываясь в темный провал соединяющей два дома арки. Вроде бы там что-то шевельнулось. Я потянулся было за пистолетом, но потом присмотрелся и фыркнул. Всего лишь кошка…
— К другу.
— К Симонову, что ли?
Я изобразил нечто похожее на вздох и кивнул. Все верно. Хмырь был сейчас единственным человеком, к которому я мог обратиться за помощью. Ему я мог верить. Всем остальным нет, но ему — мог.
Интересный он человек — бывший верховный инквизитор, ныне прячущийся под прозвищем Хмырь. Иногда мне кажется, что во все эти дела его тянет не что иное, как любопытство. Необходимость предотвратить неминуемый конец цивилизации, спасение мира, борьба Света и Тьмы — все это занимает его лишь постольку-поскольку. На самом же деле бывшего инквизитора просто ведет любопытство: что будет дальше?
