Анна Зимовская - Саша Лойе и черный маг
Казалось, время обрело вязкость. Саша проталкивалась сквозь него как ленивый пловец, отходя шаг за шагом к охранительному кругу. Она почувствовала невидимую стену за спиной. Значит, здесь граница круга. Женщина встала, широко расставив ноги, левая чуть вперед, у правого бедра прижат нож.
За какую-то долю секунды она увидела в глазах ирриньи решимость. В то же мгновение он оторвался от земли и бросился вперед. Саша вскинула левую руку, когда коричневое пятно метнулось к ней. Зубы вцепились в толстую кожу куртки так сильно, что рука онемела.
Мужик оказался тяжелее, чем Саша предполагала. Женщина опустила руку под его весом. Когти твари раздирали ей джинсы и царапали бедро. Лойе со всего размаха саданула его коленом в грудь. Тварь откинулась назад, издавая жуткое рычание. Ведьма резко взмахнула ножом. Лезвие вошло в горло ирриньи, разрезав его от уха до уха. Кровь прыснула алой лентой и оросила лицо и грудь женщины. Увлекаемая инерцией, Саша повалилась на дьявольского пса. Тело мужчины обмякло. От его одежды шел жуткий смрад, который привел Лойе в чувство.
Она отодвинулась от твари, достала из карманов кристалл черного мориона размером с грецкий орех и соль. Ведьма смочила морион в крови мертвеца, обваляла его в соли и, прочитав над камнем стандартную формулу дезактивации, бросила им в невидимую стену. Послышался тихий липкий звук, будто на пол шмякнулся моченый помидор. Саша протянула руку и не встретила преграды, круг распался.
Лойе зашла в дом. Дверь оказалась незапертой и открылась с противным скрипом, так что глухой бы услышал. В сенях была дверь в комнатку и люк с приставной лестницей, через который можно было подняться на чердак. Ведьма с размаху саданула ногой по двери. Та раскрылась настежь, саданув по стене. Она шагнула на порог и огляделась.
В комнатенке было грязно и убого. Колода засаленных карт и маленький гримуар лежали на обеденном столе, к которому притулились колченогие стулья. В простенке между открытыми окнами стоял ветхий буфет, а над ним тикали старые часы с кукушкой. На полках буфета теснились стеклянные банки, жестянки, деревянная ступка с пестиком, холщовые мешочки с травами. Валялись булавки, гвозди и ножи, кристаллы кварца и слюды, змеевик, черный оникс, пару кусочков агата, несколько лабораторных мензурок и колб и даже перегонный куб. Саша заметила фолианты весьма древнего вида, и раскрытую амбарную книгу в кожаном переплете. Сверху лежала золотая перьевая ручка. На стареньком засаленном половичке валялась изорванная газета, забрызганная пивом. Несмотря на открытые окна в воздухе висели запахи сырых стен, лука и перегара.
Ведьма осторожно зашла в комнату. Вдруг она почувствовала легчайшее прикосновение, будто ей на лицо прилипла невесомая сентябрьская паутинка. Сашу пробрал безотчетный ужас. Дрожь прокатилась по всему телу, а ноги перестали слушаться. Лойе будто приросла к месту.
Ее терзал невыносимый ужас, вызываемый ощущением, что за ее спиной кто-то стоит. Буравит пристальным взглядом. Это чувство парализовало волю. Не было сил повернуться и посмотреть в глаза наблюдателю. Саша сжала руку в кулак, пока не расцарапала ногтями кожу. Кровь тонкой струйкой потекла с ладони на пол. На смену страху пришла злость и холодная решимость.
Саша медленно повернулась к двери и увидела Стана. Маг левитировал. Обычные люди представляют себе это действо так, как оно выглядит на спектаклях Дэвида Коперфильда. Человек висит в воздухе в несколько театральной, но грациозной позе. Спина прямая, плечи расправлены, руки широко разведены в стороны ладонями вверх, одна нога выпрямлена, другая слегка согнута в колене. Складывается ощущение, что фокусник просто висит на невидимых нитях, не испытывая ни каких неудобств.
На самом деле все не так. Колдун, умеющий левитировать, делает это редко и недолго. Только если очень припрет. Потому что ощущения от левитации больше всего похожи на то, как если бы тело пробили колом. И маг, перехватываясь руками ползет вверх по жерди, пропихивая ее сквозь свое тело. На эту пытку и со стороны больно смотреть, а уж какого исполнителю?
Стан висел под потолком, скрюченный и напряженный. По красному опухшему лицу стекали струйки пота. Волосы встали дыбом, то ли от боли, то ли от недельного запоя. Его бледное тщедушное тело покрывали пятна грязи. Одет он был как типичный деревенский алкоголик, а не как инфернальный гот. Синие семейки по колено, грязная футболка с логотипом "Шоу Экстрасенсов" над портретом Стана и резиновые колоши на босу ногу.
Ведьма встретила его взгляд. В его глазах светилось чистое первобытное безумие. От Константина Стана, телемага и талантливого колдуна, ничего не осталось. Мужчина был одержим жаждой убийства не меньше, чем созданные им дьявольские псы. Словно паук, Стан сидел в центре сплетенной им паутины и ждал свою жертву. И это единственное, что поддерживало в нем жизнь.
Колдун выпучил глаза в каком-то сверх усилии и в следующий миг прыгнул на Сашу. Женщина была все еще частично парализована невесть откуда взявшимся страхом. Поэтому не смогла сдвинуться с места. Стан повалил ее на пол и обоими руками вцепился ей в горло. Лойе ухватила противника за запястья и пыталась оторвать их от своей шеи. Колдун не обращал внимания на ее слабые попытки отбиться. Он удобнее устроился на ней и по-идиотски захихикал. А потом запел высоким, чистым голоском маленького мальчика:
Ведьму злую мы поймали.
Руки ноги ей связали.
Рот заткнули кляпом тоже,
Колдовать теперь не сможешь.
Мы в лесу собрали дров.
К ночи был костер готов.
Крик сверлит ночную тишь.
Ведьмы злая, ты горишь!
Ничего омерзительнее ведьма в жизни не слышала. Распластанная под ним, Саша чувствовала, что жизнь уходит из ее тела. Она была оглушенной и беспомощной — словно бы распавшейся на отдельные элементы. Лойе воспринимала окружающее как цепочку отдельных явлений. Шершавое прикосновение дощатого пола, тяжелое колено Стана на ее животе, запах рыбы от его рук, давление кнута за поясом под курткой.
Теперь она нисколько не боялась, хотя была перепугана до полусмерти, когда он бросился на нее. В голове осталась только одна мысль. Или я убью упыря, или он меня.
В напряженной физической борьбе всегда наступает поворотный момент, когда человек начинает расточительно использовать свои силы, игнорируя издержки до тех пор, пока борьба не закончится. Пройдя эту точку человек уже не боится ни боли, ни ранений. Жизнь становится очень простой. Доведи до конца то, что должен, или умри. И не имеет особого значения, что наступит раньше.
