Екатерина Бобровенко - Путешествие по Долине Надежды (СИ)
— …gladio perit… — закончила за него Прима. — Я знаю такое выражение, но, поверь, Джейк, иногда даже правда бывает безобидной… Особенно, если ей помочь.
Девушка самодовольно усмехнулась, осторожно касаясь пальцами холодного крыла кольца.
* * *«Искренни… искренни… искренни…» — эхом отдавалось в помутневшем сознании. — «И варги бывают искренни…»
Эта фраза, то ли подслушанная где-то, то ли придуманная ею самой, не прекращая вертелась в мыслях, а сквозь тяжелую туманную пелену, окутавшую девочку с ног до головы, медленно, обрывками проступали остатки неясных видений, странных, непонятных и… почему-то пугающих.
Они накатывали на Кэрен подобно гигантским волнам, накрывали ее с головой, утаскивая в самую далекую, непросветную глубину, в которой сложно было отличить реальность от выдуманных, подсмотренных снов.
Сознание было одурманенным, туманным, и реальность проступала обрывками, медленно поднимаясь с неразличимого дна океана видений, поэтому девочка даже не пошевельнулась, услышав где-то вдали, за пределами окутавшей ее темноты, громкий скрежет отпираемого замка и натужный скрип открывающейся тяжелой двери. Послышались тяжелые, грузные шаги. Они все приближались, становясь громче, потом затихли на мгновение где-то совсем близко. Металлический звон и громкий шум отъезжающей в сторону железной решетки камеры, бьющий в привыкшие ко мраку глаза, нестерпимо яркий и резкий свет поднесенного почти к самому лицу горящего факела и его горячее тепло на щеках.
— Собирайся, Новикова, — приехали!.. — резкий насмешливый голос прорезал темноту. Чья-то высокая темная фигура, словно жирно обрисованная по краям черным мелком, наклонилась к девочке, с любопытством заглядывая в лицо и будто гадая, слышит она его или нет.
Что-то шершавое и неприятное скользнуло по рукам, плотно обвивая их, стягивая их вместе, потом ее с силой тряхнули за плечи и, ухватив за шиворот, резко поставили на бессильно подгибающиеся ноги.
— Чтобы без шуток, — зло прорычал над головой знакомый голос. — Тебя сказано доставить наверх. По приказу Примы Амбер Роуз. Поэтому без фокусов, поняла?!.
Кэрен слабо кивнула, соглашаясь. Сейчас ей было все равно, что происходит, окружающее все еще казалось ей очередным слишком реалистичным сном.
Ее грубо толкнули вперед, выводя в длинный, поглощенный туманным мраком пустой коридор, и, придерживая за локоть, поволокли куда-то в темноту при тусклом, пляшущем пламени факела.
Потом был длинный — слишком длинный и долгий — подъем вверх по старой, истертой множеством ног и изъеденной временем, каменной лестнице. Заплесневелой и холодной, как, впрочем, и все окружающее в подземелье. И множество переплетенных лабиринтом коридоров, похожих на ходы гигантского крота, с низкими потолком и близко подступающими друг к другу стенами.
И чья-то комната. Отделанная в темно-красных и бордовых тонах, с роскошной кроватью и широким платяным шкафом в углу. В одном из двух кресел, удобно расположившихся почти возле самой каминной решетки, за которой плясали яркие лепестки пламени, сидела Прима, расслабленно откинувшись на высокую спинку.
— Явился, наконец, — послышался ее недовольный голос, и тут же во взгляде, полусонном и тусклом, зажглись заинтересованные искры.
— Доставка закончена, погрузка не требуется, — ехидно улыбнувшись, отозвался Джейк и толкнул девочку в спину, заставляя сделать шаг вперед.
Очутившись в комнате, Кэрен сразу заметила, как здесь было непривычно жарко и душно, словно летним днем в закрытом, не проветриваемом помещении. И эта духота будто заставила пробудиться уснувший разум. Мир словно стал ярче, четче, звуки — яснее и громче, мысли просветлели, избавляясь от густого, мутного тумана. И почти сразу же появилась неприятная, пульсирующая боль в стянутых веревкой запястьях.
— Нехорошо получилось, Джейк, — взглянув на девочку, осуждающе заметила Прима.
Варг недовольно хмыкнул и нехотя развязал замысловатый узел, освобождая руки Кэрен.
— Можешь идти, — проследив за его действиями холодным, ничего не выражающим взглядом, снова негромко произнесла Роуз.
— Я смотрю, вы очень гостеприимны, — потирая затекшие запястья и исподлобья глядя на застывшую в кресле девушку, недовольно процедила Кэрен, когда дверь за варгом бесшумно закрылась.
Прима не шелохнулась, словно не услышав направленных к ней слов, только чуть дрогнули тонкие изогнутые стрелки ресниц.
— Тьма обделила варгов многими качествами. Что уж тут говорить о чувстве такта, — не открывая глаз и не обращая на девочку ровно никакого внимания, спокойным тоном произнесла она, смерив долгим задумчивым взглядом.
Кэрен молча топталась на месте. Девочку уже начинал раздражать весь этот спектакль — раз ее позвали, или, лучше сказать, привели, для разговора, то смысл чего-то выжидать.
— Садись, — будто уловив перемены в настроени, вдруг негромко произнесла Прима. — Я действительно хотела кое о чем с тобой поговорить. А точнее показать.
Кэрен смерила ее подозрительным взглядом, словно каждую секунду ждала от бывшей Хранительницы какого-то подвоха, и осторожно опустилась в широкое кресло с высокой спинкой, обитое мягким, приятным на ощупь темно-красным бархатом.
— И тебя тоже, смотрю, обделили? — чувствуя, что молчание снова начинает затягиваться, спросила она.
— В каком смысле? — девушка не шелохнулась, только по тому, как напряглись вдруг черты лица, было видно, что она слышит — и слушает — Кэрен.
— Про качества и… чувство такта.
В голосе девочки сквозила нескрываемая неприязнь, хотя внутри все сжималось и дрожало от подкатившей волны страха.
— И да, и нет.
Прима вздрогнула и, резко выпрямившись, наклонилась к девочке, заглядывая той в самые глаза и словно стараясь угадать, о чем она на самом деле думает.
Кэрен вздрогнула и хотела отпрянуть назад, но мягкая обивка кресла, словно затягивающая в себя, не давала даже пошевельнуться.
— Не думай, что я всегда была такой- я ведь тоже когда-то была вместе с Хранителями, — предупреждающе тихо произнесла Прима, сверкая серо-зелеными глазами, отражающих языки пламени в камине. — Не думай…
Кэрен подавленно кивнула, испуганно глядя в глубокие, будто две черные дыры, зрачки девушки.
С правильным овальным лицом в обрамлении блестящего крыла черных волос, с нежными, мягкими чертами и светлой кожей цвета слоновой кости, она казалась похожей на старинную коллекционную фарфоровую куклу — хрупкую, изящную и беззащитную, как чистый, свежий цветок. А взгляд — сверкающий, холодный и чуть равнодушный, словно вовсе не живой, — только усиливал это впечатление.
