Джим Хайнс - Приключения гоблина
— Они-то видят свет, — проворчал Штраум. Когти его начали месить песок. Перед Джигом встала картина тысячелетнего запаса приключенцев, распущенного этими когтями на полоски мяса. — А я заперт здесь. Один. И так долго, что уже не могу вспомнить, каково это — быть свободным.
Из ноздрей дракона появились облачка черного дыма.
— Я могу создать целый мир иллюзий, но не в силах пробить эти стены. Все наваждения вселенной не изменят того факта, что я пленник. Обычную гору я бы смолол в порошок и развеял по ветру, но Эллнорейн, чтоб ему мерзнуть в самой глубокой яме ледяного ада темных эльфов, сотворил эти пещеры и туннели с помощью Жезла. Созданная Жезлом скальная порода устойчива к любой магии низшего уровня, включая мою собственную. Только Жезл способен освободить меня.
Рислинд, пригнувшись, прошмыгнул мимо его пасти. Вероятно, он опасался, как бы дракон с расстройства не выпустил струйку огня.
— Вот почему Эллнорейн не мог оставить Жезл здесь, — объяснил чародей. — Штраум, будучи существом сотворенным, не в силах воспользоваться им самостоятельно. Но, как все драконы, он собирает сторонников — троллей, огров и прочих тварей, которых вы еще не видели. Для них Жезл доступен. В конце концов, кто-нибудь из них мог бы освободить дракона с его помощью или украсть его для собственных целей. Жезл пришлось спрятать так хорошо, чтобы никто не смог найти.
— Почему бы тогда просто не заключить его в гору? — подал голос Дарнак. — Зачем вся эта ерунда с туннелями и чудовищами? Эллнорейн должен был знать, что в такие места авантюристы слетаются, как нищие на бесплатное угощение.
— Магия Жезла — как живое существо, — пояснил Рислинд. — Предоставленная сама себе, она бы стала просачиваться в гору. Последствия были бы... достойны сожаления. Жезл требовалось оставить там, где чар никто бы не заметил.
Штраум вздохнул, наполнив воздух дымом.
— Будь Жезл у меня, я бы вручил его вам с моим благословением и отпустил восвояси. Я отдал бы вам все свое золото и все сокровища, какими владею, если бы вы освободили меня. Знаете, как дьявольски скучно мне здесь? Некоторое время я пытался общаться с другими существами. Огры не говорят ни о чем, кроме драк и еды, а тролли слишком шустрые. Все время норовили у меня что-нибудь стянуть, и я устал их изничтожать. Запах горелой троллятины — один из самых тошнотворных на свете.
Джиг не согласился с ним, припомнив уборку сортира. А трупы в начале туннеля пахли очень даже ничего. Особенно на голодный желудок.
Я стал учиться магии по собранным мною книгам. Вы не представляете, как сложно спалить волшебника, не повредив книгу. Ваши расы почему-то все время используют для книг горючие материалы. Хотя был тут один персонаж — талантливый, надо сказать, парнишка, — так у него заклинания были выгравированы на бронзовых пластинах. Тяжелый фолиант, но сохранился прекрасно.
Гоблин, последив глазами за новым дымовым колечком, живо представил себе участь владельца бронзовой книги.
— Так я убил столетие или два. Но слишком скоро мое искусство достигло высот, какие и не снились приходившим ко мне волшебникам. Удовольствие потеряло вкус. И тогда я создал своих детей.
Драконоголовое существо шагнуло вперед. Вскинув голову, оно самодовольно напыжилось под гордым взглядом Штраума.
— Детей? — переспросил Дарнак. — Только не говори мне, что у тебя в озере еще и драконесса припрятана.
— Скажешь тоже! — Глаза дракона вспыхнули. — Я не поднимался в брачный полет уже пять тысяч двести двенадцать лет. Может, я и забыл большую часть верхнего мира, но скрежет чешуи о чешую, перехлест хвостов, сплетение шей я помню по-прежнему. — Он содрогнулся, и его чешуйки встали дыбом, сделав бронзовый оттенок шкуры еще темнее.
Джиг вздрогнул вместе с ним. Хорошо, хоть озеро скрывало нижнюю часть громадного тела. Вынужденное путешествие в обществе приключенцев и так подарило гоблину достаточно пищи для кошмаров. Не хватало только дракона, истосковавшегося по плотским утехам.
— Нет, для их создания я прибег к магии. Они исключительно умны, они сильнее любого существа здесь внизу и прекрасные собеседники. Их единственные пороки — высокомерие и сильнейшая преданность друг другу, которая часто перевешивает здравый смысл. Этот убил трех огров. Вы шли за ним почти до самой его берлоги, и если бы твой брат, Бариус, не увел вас за собой, вы бы наткнулись на его отпрыска. Согласитесь, вы бы не стали с ним церемониться. И это непременно стоило бы вам жизни.
Выходит, чародей спас их. Как отреагирует принц?
Ошарашенный Бариус не сказал ничего. Каменное выражение его лица, когда он разглядывал Рислинда, Джиг уже начал узнавать. Такой вид принц напускал на себя, когда догадывался о совершенной ошибке, но не собирался ее признавать.
— Да, мои дети куда лучше низменных созданий, среди которых бросил меня Эллнорейн, — продолжал Штраум. — Огры. Тролли. Гоблины. — Он снисходительно кивнул Джигу. — Бесполезные твари. Но, боюсь, даже мои порождения способны доставить мне некоторые неприятности.
Глаза конкретного представителя этих порождений настороженно сузились.
— Понимаете, дабы не потерять к ним интереса, мне пришлось сделать их немного независимыми. Как ни печально, независимость время от времени ударяет им в голову. Этот, например, собрался преподнести мне отравленного оленя и занять место правителя.
Никто и дернуться не успел, как его пасть метнулась к дракониду. Тому хватило времени лишь на один пронзительный вскрик. Челюсти Штраума с громким хрустом сомкнулись на его голове. Безголовое тело осело на пол.
Джига затрясло. При всей массивности, дракон передвигался стремительнее любого из известных гоблину существ.
— В эту голову больше не взбредут никакие идеи. — Штраум одним движением языка слизнул с зубов темные капли крови. Никто не откликнулся, и он добавил: — Шутка.
Джиг выдавил улыбку.
«Да, это была хорошая шутка. Пожалуйста, не ешьте меня».
— Видите ли, я могу читать их мысли. Сами понимаете, что они не в курсе данного обстоятельства. Боюсь, их бы это очень смутило.
— Как мой брат узнал, куда эта тварь собралась идти? — Бариус носком сапога потрогал обезглавленную тушу.
— Есть много способов овладеть магическими искусствами. — Рислинд направился к драконьей пасти.
Штраум прикрыл глаза и слегка оскалился. Чародей, достав нож, принялся вычищать огромные зубы. Хвала близорукости, Джиг не мог с точностью определить происхождение прожилок и кусочков.
За работой волшебник продолжил объяснение: — Я отправился в одиночку искать учителя. Того, кто мог бы показать мне настоящую магию. Я послал свой дух на поиск самого могущественного мага в округе. И нашел Штраума.
