Елена Плахотникова - Последний Хранитель
...и опять стал зрящим!
Впереди, рядом с невысоким воином шел песчаный кот. Шерсть у Четырехлапого была короткой и рыжеватой, уши шевелились, кисточки на ушах смешно качались, и толстый, будто обрубленный, хвост слегка подрагивал. Оба – воин и кот – обернулись на ходу, посмотрели на меня одинаковыми зелеными глазами и отвернулись. Я еще успел почувствовать их досаду и удивление, а потом я открыл глаза.
Впереди шел воин-Кот. Опять один. Он переложил копье из левой руки в правую и убрал со лба растрепанные волосы, но те опять закрыли лицо. Через два шага воин опять пригладил волосы, но они снова упали на глаза.
Я смотрел, как он борется с непокорной гривой, и думал, на сколько же его хватит. А Кот то дергал головой, то отбрасывал волосы рукой и, кажется, не замечал, что делает. Наставник говорил, что ко всему можно привыкнуть. Может быть, это одна из привычек Кота?
– Свяжи их, – услышал я свой голос.
И удивился. У меня не было привычки раздавать советы.
Воин-Кот остановился так неожиданно, что я чуть не толкнул его.
– Что? – спросил он, задрав голову.
В его голосе и всей его позе угадывалось предупреждение: мы идем за одним вожаком и делим одну тропу, но если мне вздумалось понасмешничать...
– Свяжи их ремешком, – спокойно повторил я со всем дружелюбием и уважением, с каким бы я обратился к воину моего клана, что старше и опытнее меня.
Настороженность медленно уходила из тела Кота, даже пальцы уже не так сильно сжимали копье.
– У меня нет свободного шнура, – ответил воин-Кот.
– Он есть у меня. Если хочешь...
К этому ремешку я привешивал ножны с маленьким костяным ножом. Но где эти ножны и у кого теперь тот нож?..
Кот немного подумал и подвязал моим ремешком волосы. Только отошел подальше, чтобы я не смог дотянуться до него. При этом он следил за Ипшей и Мерантосом и не опасался вожака.
– А мне нравится, – одобрительно кивнул вожак. – С хвостом ты здорово смотришься. Спасибо, Игратос, от нас двоих спасибо. Всякий раз, когда Симорли возился со своей прической, я, честно говоря, начинал беспокоиться.
– Почему? – удивился воин-Кот.
Наставник за моей спиной тихонько хмыкнул. Вожак эхом повторил и усилил его веселье.
– Все ждал, когда же ты ткнешь мне в задницу копьем. А она мне дорога и нужна на каждом привале.
– Я бы никогда!.. – вскрикнул Кот, будто это его ткнули копьем, но стоило вожаку громко засмеяться, и обида воина куда-то подевалась.
– Не обижайся, Симорли, я пошутил. Кстати, ты стал таким красавчиком, что все девочки будут твои.
Воин шевельнул ушами, а потом опустил их вместе с копьем. Вид у т'анга стал очень удивленным. Будто Кот не играл еще ни с одной самкой.
– Отдохнули? – спросил вожак уже серьезным голосом. – Тогда вперед. Вода ждет нас!
Всего несколько слов, и мы опять готовы идти, забыв про усталость и жажду. Вот уж кто умеет смотреть и видеть. Совсем как чарутти. Еще никто не смог скрыть от них своего Зверя. Мудрейшие с первого взгляда могут понять, из какого клана заявился пришелец и с какими намерениями. Кажется, я узнал, как они это делают. Но я ведь не чарутти, и даже не ученик, тогда почему я могу зрить? Или уже не...
Я быстро закрыл глаза, страшась, что мое нежданное умение исчезло, и тихо выдохнул свой страх: рядом с невысоким воином опять шел короткохвостый кот. Я не стал оборачиваться, чтобы узнать, какой зверь идет рядом с наставником, – это я уже знал. Мы часто бродили по горам Четырехлапыми. А темнотелая т'ангайя так и осталась возле Ипши. Стены виднелись сквозь нее, как дно ручья сквозь тихую воду. И сквозь четырехлапого кота можно было заметить стены и плиты пола. Он, как и воин-Кот, не подходил близко к Ипшам.
А вот рядом с вожаком шел кто-то высокий, выше наставника, и очень худой. Его руки были короткими, как у вожака или Кота, а ноги длинными. Его тело тоже было прозрачным и светилось ярче остальных.
Несколько раз я открывал и закрывал глаза, чтобы поверить в то, что узрил. Высокий и прозрачный оставался возле вожака. Они разговаривали, даже спорили втайне от остальных, так и мы с наставником спорили иногда. Потом Высокий исчез.
Нет, я не разучился зрить, как вначале подумал: тех, кто шел с Ипшей и воином-Котом, я видел, а вот рядом с вожаком никого больше не было.
Усталость навалилась, как неподъемная глыба льда, и я сел на дорогу так быстро, что наставник не успел подхватить меня.
Вожак обернулся и посмотрел на нас. Я не чувствовал в нем злости или презрения. Точно так же наставник смотрел, бывало, на какой-нибудь камень, решая, пригодится тот мастерам по камню или им лучше сбить со скалы добычу.
– Пожалуй, мы устроим небольшой привал для осмотра достопримечательностей. Как скажешь, Мерантос? Эти стены тебе ничего не напоминают?
Мы стояли словно среди глыб льда. И эти глыбы были разного цвета: от бледно-голубого, почти белого, до темного, как снег в безлунную ночь. Солнце гладило ледяные стены, и по ним прыгали маленькие искорки. Дышать стало легко и вкусно, как рано утром в горах.
– Дом, – прошептал наставник.
То же самое сказал и я, только с закрытым ртом. Еще у меня хватило сил подняться и дойти до ближайшего входа. Идут за мной остальные или нет, об этом я даже не думал. В страшном и чужом городе нашелся кусок родных мест, и я хотел немного побыть почти как дома.
Я лег на каменную лежанку и заснул так хорошо, как не спал уже давно. Так же хорошо мне было в доме наставника, где он жил со своей т'ангайей. Я так и не узнал, почему он всегда возвращался к ней. Ведь были же т'ангайи моложе и дома больше...
Мне тут же расхотелось думать об этом, когда я открыл глаза и заглянул в глаза Ипше. Ее голова умостилась на животе вожака, а тот спокойно лежал и улыбался во сне.
Я быстро зажмурился и... узрил рядом с ним высокую светящуюся фигуру.
42
Крис и Хранитель
«Ты собираешься что-нибудь делать? – поинтересовался Хранитель, а мне, признаться, было лень отвечать, хоть для этого и не надо было открывать рот. – Только не делай вид, что устал и спишь. Я точно знаю, что ты не спишь».
Хранитель все не мог угомониться и дать мне спокойно отдохнуть. Ему не надо присматривать за четырьмя оборотнями, следить, чтобы они не вцепились в глотку мне или друг другу; он просто наслаждается поездкой и комментирует окрестные пейзажи, когда появляется настроение, или молчит, когда настроения нет. И вот, как только все успокоились, никто ни на кого не рычит и не пытается проткнуть копьем, когда все отдыхают, смертельно утомленный человек не может закрыть глаза без того, чтобы с ним тут же не начали общаться. Ну никакого тебе покоя! Ни во сне, ни наяву.
